У меня есть странная привычка, мания, почти зависимость. Я если вижу человека, который читает в транспорте бумажную книгу, испытываю непреодолимое, маниакальное желание узнать ее название. Мне надо непременно увидеть обложку. Или, если разглядеть обложку никак не получается, то, заглянув через плечо, прочесть пару строк и отгадать название по контексту, по именам героев. Увижу название и уж тем более если вдруг отгадаю — испытываю удовлетворение и радость. А пока не пойму, что за книга — изведусь вся. Вот зачем-то надо мне знать, что читает человек и все тут.

Я старый книжный маньяк-вуайерист, моим наблюдениям за читающими в транспорте людьми больше 30 лет. Я еще помню времена, когда люди в метро поголовно читали бумажные газеты. Заходишь утром в вагон — одна половина женщин читает «Московский комсомолец», другая — «СПИД-Инфо». А все мужчины погружены в «Спорт-Экспресс». Эти  самые популярные у москвичей издания выходили тогда огромными, немыслимыми сейчас бумажными тиражами: в начале 1990-х тираж московской подписки «МК» был 1,8 млн, у еженедельника «СПИД-Инфо» — 3 млн бумажных копий, а 80-тысячного тиража спортивного ежедневника «Спорт-Экспресс» не хватало на всех желающих. Одна моя знакомая специально покупала своему молодому мужу «Спорт-Экспресс» каждое утро, когда ехала на работу. Муж по ночам диджеил (тоже знаковая в 1990-х профессия) — просыпался ближе к обеду, так что шансов в это время купить «Спорт-Экспресс» в киоске уже не было.  Выручала любовь.

В конце 1990-х и начале 2000-х в метро еще читали глянец. Мужчины — журнал Мaxim с голой Лерой Кудрявцевой на обложке. Некоторые из них даже смеялись громко на весь вагон, на них люди оглядывались, но я их понимаю — в «Максиме» было много по-настоящему смешного. Женщины читали Cosmopolitan, но чаще — «Караван историй». Я их выхватывала цепким взглядом, поскольку занималась тогда маркетингом в глянце профессионально. Другие большие красивые модные журналы, Elle и Vogue, тоже редко, но попадались в метро, пока рекламный бум 2000-х окончательно не превратил их в неподъемные «кирпичи», пригодные только для будуарного чтения. Как говорила одна дама в старом анекдоте, «люблю шляпу, перчатки и сигарету в длинном мундштуке, но в троллейбусе в этом неудобно».

Книги, разумеется, в нашем самом читающем в мире метро в те времена были представлены весьма разнообразно, но прослеживались некоторые тренды. Пассажиры-мужчины средних лет много читали разнообразной фантастики, Олега Роя и Сергея Лукьяненко. Женщины — любовные романы в мягких переплетах. В каждом вагоне непременно можно было увидеть легкоусвояемые детективы Дарьи Донцовой и Александры Марининой. Многие читали остромодных тогда Виктора Пелевина и Бориса Акунина. Почти ежедневно я замечала у кого-нибудь в руках «Мастера и Маргариту» Булгакова. Мне всегда интересно было наблюдать за читающими, придумывать им судьбы и истории. Иногда эти яркие увиденные образы причудливо перекликались с окружающей действительностью. Один случай очень хорошо помню, сейчас поймете, почему. Мне попалась на глаза колоритная дама — в возрасте, худая, если не сказать тощая, ровная спина, поджатые в нитку бескровные губы, ноль косметики, аккуратный пучок седых волос, безупречный твидовый костюм с длинной юбкой, чулки, приличные туфли и бесцветные длинные когти. Собственно, на когти я сначала и обратила внимание, подумала: какие странные и страшные, интересно, удобно ей с ними жить? Она читала книгу, обернутую в непрозрачную обложку. Удачно присев на освободившееся рядом с дамой место, я через ее плечо увидела на колонтитуле страницы название: «Сатана. Современное его строительство. Гностицизм». Ого, вот это образ, подумала я, но удивилась не сильно — мало ли в Москве сатанистов? И этот случай ни за что не закрепился бы в моей памяти, если бы в этот же день в городе не случилось жуткое происшествие — убийство четырехлетней девочки, совершенное ее душевнобольной няней. Это когда она по городу ходила с отрезанной головой. Вот такое совпадение.

Раньше еще довольно часто попадались люди, которые учили иностранные языки в метро, читали адаптированные книги на английском, штудировали учебники и пособия. Один мой знакомый за год поездок на работу от Преображенской площади до Крылатского так «от скуки» с нуля освоил итальянский язык по самоучителю. Да, были люди в наше время, богатыри не мы.

А потом появились смартфоны, и цифровой индивидуализм лишил меня возможности строить предположения и догадки на чужой счет, опираясь на эмпирические наблюдения. Теперь я больше ничего не знаю про пассажиров, которые едут рядом со мной в одном вагоне. Люди все больше общаются не с людьми, а с их аватарами в мессенджерах и соцсетях, и все чаще демонстрируют окружающим отредактированную личность, прошедшую сквозь инстаграм*-фильтры, выверяя и прогнозируя впечатление, которое могут произвести. Книги превратились в интеллектуальные аксессуары, с которыми не стыдно показаться на люди. Это хорошо показано в первом сезоне сериала «Белый лотос», где две юные бунтарки на люксовом резорте так тщательно подбирают литературу (от Ницше и Фрейда до Франца Фанона и Джудит Батлер) для чтения у бассейна, что у администратора отеля складывается впечатление, будто им в этом помогает специально нанятый книжный сомелье.

Мне иногда кажется, что с помощью обложек умных книг пассажиры демонстрируют окружающим, что они сложные, думающие люди, тонко чувствующие современную интеллектуальную повестку. И когда я в очередной раз вижу у кого-нибудь в руках книгу «Sapiens, Краткая история человечества» Юваля Ноя Харари или «Тонкое искусство пофигизма» Марка Мэнсона (с медведем на обложке), я все больше укрепляюсь в этом убеждении. Вообще сейчас если и увидишь в метро бумажную книгу, то это с наибольшей вероятностью будет что-то мотивирующее, психологическое или в крайнем случае про эффективные продажи. Жизнь требует: будь энергичным, проработанным, прокачанным, конкурентным. И даже сугубо личные «42 минуты под землей», которые, если верить старому хиту певца Валерия Сюткина, мы ежедневно тратим на дорогу на работу, читающие москвичи хотят употребить на что-то полезное и конвертируемое в успех.

Я очень давно не видела в транспорте людей, читающих художественную литературу. Просто так, для удовольствия. Может, конечно, теплая ламповая беллетристика теперь надежно спрятана в покетбуках, кто знает? Тем интересней и любопытней для меня редкие колоритные человеческие экземпляры, которые все еще попадаются в живой природе и в переполненных вагонах метро и МЦК самозабвенно читают что-то бумажное и художественное.

Вот третьего дня еду по МЦК: вечер, час пик, толпа, почти давка. На остановке от дверей к освободившемуся месту у окна потоком выносит бородатого брутального мужика в чистом рабочем комбинезоне. На плече у него болтается рюкзак. В одной руке завернутое в газету что-то строительное, неудобное и габаритное. В другой — толстая бумажная книга, которую он, обхватив огромной ручищей за корешок и используя указательный палец как закладку, мужественно, с каменным лицом преодолевая все препоны в виде встречных пассажиров, очевидно, пытается читать на ходу. Наконец добирается до свободного места, падает и проваливается в чтение. Парализованная масштабом и эпичностью увиденного, я захотела узнать, что это за книга! Мне надо! Но мне не видно! Пытаюсь рассуждать логически: явно художественная, твердый коричневый коленкоровый переплет, желтоватые страницы, толстая, какое-то старое, возможно, подписное издание, что-то классическое явно. Достоевский? Или, может, Платонов (ну неужели?). Островский? Некрасов? «Война и мир»? Что это за волшебная коричневая книга, которая захватила, околдовала, отключила от внешнего мира этого человека? Название я не вижу, и мне плохо! Извелась вся, никак не разглядеть. Подойти спросить? Подумает, что сумасшедшая. Отворачиваюсь к окну, с досадой думаю: «Скорей бы уж он вышел, что ли… »

Фото: кадр из фильма «Москва слезам не верит»