В издательстве «А+А» вышла книга Екатерины Васильевой и Маши Пряничниковой «Московские истории». Ее главный герой — таракан, друживший с Владимиром Гиляровским и путешествовавший по городу в его нагрудном кармане. «Москвич Mag» публикует отрывок из книги.

Парикмахерские

По молодости в поисках теплого местечка мой дед попал к одному именитому парикмахеру. Еды не особо много, зато все новости — почти из первых уст.

Большая часть лучших московских парикмахерских принадлежала в то время французам. Все в них было сделано по-заграничному: парфюмерия из Лондона и Парижа, модные журналы европейские…

Причесывает новомодный французский кауфер какого-нибудь Леньку или Сереньку с Таганки, беседу с ними галантную ведет и тут же кричит грозно через плечо:

— Мал-шик!.. Шипси!..

Мальчик бежит, подает горячие щипцы.

Ленька и Серенька, облитые одеколоном и вежеталем, просят: «Ты меня уж так причеши, чтобы без тятеньки выходило а-ля капуль, а при тятеньке по-русски».

Подражали французам русские цирюльники. Какой-нибудь Елизар Баранов на Ямской не успел еще переменить вывеску: «Цирюльня. Здесь ставят пиявки, отворяют кровь, стригут и бреют», а уже тоже кричит, завивая приказчика из Ножевой линии: «Мальшик, шипси! Шевелись, дьявол!».

Денег на прически состоятельные москвичи не жалели, и парикмахеры были в большой чести. Из русских мастеров особо славился Агапов в Газетном переулке, рядом с церковью Успения. Около дома его в дни больших балов не проехать было по переулку: кареты в два ряда. Клиентами Агапова были только родовитые дворяне, князья и графы.

Каких только причесок не делали московские умельцы, следуя капризной моде! Одно время все носили шиньоны, накладные локоны, «презенты» из вьющихся волос. Потом вошли в моду прически с фальшивыми волосами, передними накладками, затем «трансформатионы» из вьющихся волос кругом головы.

Московские бани

Бани были самым популярным среди москвичей местом. Без них не могли обойтись ни мастеровой человек, ни вельможа, ни бедный, ни богатый. В городе их было около шестидесяти, не меньше. Во всех я не был, но за свой век насмотрелся самых разных.

Каждое сословие имело свои излюбленные бани. Люди со средствами шли в «дворянское» отделение, беднота — за пятак в «простонародное».
Особой славой пользовались Сандуновские бани. Была там невиданная роскошь: зеркальная раздевальная зала с чистыми простынями на мягких диванах, прислуга, опытные банщики, буфет со всевозможными напитками. Имелось и семейное отделение, куда дамы высшего общества приезжали с болонками и моськами. Горничные мыли собачонок вместе с барынями…

Работали в банях мальчишки, раздевальщики и парильщики не покладая рук, всем дела хватало: в предпраздничный день в баню могло до трех тысяч человек прийти. Жалованья работники не получали, жили на чаевые.

Обычно бани были открыты для желающих пять дней в неделю. В два небанных дня здесь разливали квас по бутылкам и готовили веники и мочалки из кулей из-под соли. Особо ценилось «бараночное» мочало, нежное и мягкое: в московских булочных на него низали баранки и сушки.

В женских отделениях заваривали в шайке череду для отбеливания лица, а в «дворянских» женщины мыли лицо миндальными высевками. Потом шли разные притирания, вплоть до мытья головы керосином для роста волос.

В уголке раздевальной бань попроще в помывочные дни примащивался цирюльник, который стриг и брил посетителей, а то и занимался медициной: пускал кровь и ставил банки, пиявки, выдергивал зубы…

А еще в «простонародных» банях были бабки-костоправки. Дорожили ими хозяева бань: из-за бабок многие приходили именно к ним. Они исправляли вывихи, заговаривали грыжу, правили животы, накладывая горшок, и много еще чего делали, всего не упомнишь.