О парке Горького и Воробьевых горах как русском Централ-парке, о родном Париже, который теперь для него стал дачей, и о том, что самое обычное место для французов — это то, что пугает москвича.

Я родился…

В Париже. А вышло так, потому что мой отец был фанатом советского кино. Он тогда возглавлял этот Каннский кинофестиваль как главный редактор и безумно хотел сделать какой-то сопродакшн с Советским Союзом. Тогда он нашел режиссера Павла Лунгина, и вместе они сняли «Такси-блюз», папа не только выступал продюсером фильма, но и сыграл там в эпизодчике.

Тогда-то он и приехал в Советский Союз, где познакомился с моей мамой, ну и дальше все, они влюбились друг в друга: моя мать переехала в Париж, они поженились, и я появился уже в Париже. Папа со мной с детства говорил по-французски, мама — по-русски, но быстрее я выучил русский язык. Тогда отец начал тоже говорить со мной по-русски, но со свойственным ему акцентом. В итоге я жил как француз, который говорит по-русски с французским акцентом. 

Париж — прекрасный город…  Мы жили в 11-м районе: во французском есть термин quartier populaire — это культурно разнообразный район для среднего класса.

Первый раз в России…

Поскольку мать из Нижнего Новгорода, то сначала я попал туда, а не в Москву. Я этого не помню, но ее любимый рассказ, как, оказавшись там и увидев впервые снежные лужи, я сказал: «Какая красота!» Мои первые личные воспоминания о России — это как я в Нижнем Новгороде летом играю на памятниках каким-то солдатам, лазаю по танкам и самолетам…  Потом бабушка переехала во Францию, дед умер, и поездки в Россию прекратились лет до четырнадцати.

Знакомство с Москвой…

Как раз в этот момент тогдашний мэр Москвы Лужков организовал большой спортивный ивент для детей с русскими корнями, живущих за границей. Я тогда очень впечатлился — нас даже возили на концерт «Бандерас»! И все это совершенно бесплатно. Я влюбился тогда в Москву, но я ее тогда не понимал. И я окончательно решил, что Москва и Россия в целом прикольное местечко, нужно присмотреться. 

Бросил школу во Франции, решил, что буду актером, пошел в Париже на театральные курсы, где начал читать Станиславского. А он рассказывал про какую-то школу в Москве, где именно так, как он описывает, учатся, и я решил туда поступать. Оказалось, что это Школа-студия МХАТ — хорошая реклама вышла у Станиславского. Приехал и поступил.

Переезд в Москву…

Мне 19 лет, я приезжаю в Россию с ощущением, что мне хочется принадлежать нации — хочу быть просто русским. И я столкнулся в первый год с тем, что всем оказалось очень интересно, что я из Франции, и меня называли французом. Меня это страшно бесило, потому что я хотел быть русским для русских. Поэтому первый год был тяжелый, но потом я как-то привык, и меня приняли. В эмиграции первые полтора-два года самые тяжелые, и мне было тяжело. 

Первые два года моя Москва — это исключительно школа-студия, которая с понедельника по воскресенье, как работа. Поэтому первое время я видел только Тверскую, по которой ходил от общежития до театрального и обратно. Только потом со временем начал раскрываться город.

На втором курсе я переехал жить в коммуналку на Арбате и начал открывать для себя это место, которое теперь знаю наизусть, ведь и потом я переехал на Новый Арбат.

Любимые районы…

Мне нравится все, что внутри кольца. Тяжело описать это чувство — мне просто здесь хорошо. Даже, честно говоря, лучше, чем в Париже.

Люблю гулять…

От Храма Христа Спасителя через парк Горького по набережной до Воробьевых гор — это просто русский Централ-парк.

Нелюбимые районы…

Понимаете, в Париже самые страшные районы для русских — это самые обычные места для французов, поэтому меня там вообще нигде не трясет. У меня нет такого места в Москве, про которое я бы сказал, что не видел во Франции чего-то в сто раз хуже.

Кто такой москвич…

Мне тяжело, я такими категориями не мыслю. Любой человек, который приедет в Москву и проживет здесь лет шестнадцать, как я, станет москвичом. Ты просто включаешься в какую-то общину. Москва — это движуха. Если ты здесь захочешь что-то замутить, сделать бизнес, построить карьеру, то выяснится, что это тот мегаполис, который все это позволяет.

Любимые заведения…

Ресторатор Денис Бабков открыл аргентинский ресторан Carniceria Vino на Чистых прудах. Это самый вкусный ресторан, который я до сих пор находил. Помимо того что мой отец был главным редактором, он еще был самым известным гастрокритиком во Франции — все детство возил меня по самым лучшим, вкусным ресторанам Франции. И он меня научил вкусу, хорошей еде. И я, как сын великого гастрономического критика, точно гарантирую, что в Carniceria всегда можно вкусно поесть.

Что бы я изменил в Москве…

Как будто бы все есть. Даже сейчас на Кропоткинской выставили шахматные доски с фигурами. Есть даже место, где можно поиграть в шахматы! Поэтому мне тяжело представить, что бы я хотел поменять — мне нравится этот город.

О Париже…

Париж для меня как дача — сгонять туда на выходные. Последний раз я был там три месяца назад. Смешно, я поймал себя на ощущении, что удивительно — с моим переездом жизнь Парижа не остановилась, он меняется.

Картина «Я ничего не помню»…

Это триллер с питерским вайбом. История человека, который просыпается на рельсах — его девушка пропала, а он не помнит последнюю неделю. И начинает расследование, пытаясь понять, где его возлюбленная пропала. Вместе с героем скрывается страшная тайна. 

Кино во многом о Питере, мне нравится этот город, точнее, люди — они похожи на парижан. Питер — это реально окно в Европу, и в смысле архитектуры, и людей. При этом я спокойно к нему отношусь, нет такого, что меня трясет, как я хочу туда на выходные, в отличие от моего партнера Димы Власкина, который прямо фанат Петербурга.

«Я ничего не помню» мы сделали вместе. С 2013 года мы вместе так или иначе ведем полный цикл производства, начали как студенты, а с 2018 года стали уже полноценными партнерами, у нас есть продакшн, мы вместе создаем истории и снимаем кино и сериалы.

Фото: из личного архива Антона Риваля