О непростой жизни в гитисовском общежитии, о кофе в «Зарядье» за 900 рублей, о том, что со стороны Москва гораздо желаннее.

Я родился…

Меня только родили и в бессознательном состоянии забрали из Курска. Поэтому ассоциируется он только с отметкой в паспорте.

Вырос я…

На Чукотке, в поселке Билибино. Это поселок атомщиков, там была построена АЭС, которая обеспечивала электроэнергией практически весь Чукотский автономный округ. Там я учился в школе до 8-го класса, потом доучился в Саратове. А в Москве оказался только в 1999 году. Попал учиться в ГИТИС к Петру Наумовичу Фоменко, только после этого более или менее узнал этот прекрасный город.

Как выстраивались мои отношения с Москвой…

Конечно, было сложно: и учиться, и время было непростое — не было денег, пришлось подрабатывать, чтобы были возможности держаться здесь на плаву.

Дружно жили в нашем гитисовском общежитии на Трифоновке. На курс старше училась прекрасная актриса Анна Уколова, известная сейчас многим: иногда она нас с ребятами подкармливала — ей присылали продуктовые посылки из Самары, и, когда становилось совсем непросто, она делилась.

Нелюбимые районы…

Да нет такого, чтобы я раздражался в каком-то месте. Если раздражает, то сразу покидаю его. Но чтобы я был вынужден мириться с каким-то местом, которое меня выбивает из колеи, нет.

Московские адреса…

В Бибирево мы долго жили. А потом был Сокол, который мне очень нравится, там тоже снимали с семьей квартиру.

Сейчас я загородный житель. Точнее, не я, а сын, я сейчас живу в Ярославле, потому что являюсь художественным руководителем ярославского театра им. Федора Волкова, а сын живет в Подмосковье. Каждый день во ВГИК ездит оттуда — сейчас это недалеко, тем более есть прекрасные железнодорожные ветки, по которым каждые пять минут ходит электричка. Очень быстро: 35 минут — и он в самом центре.

Я в Ярославле уже три года…

До этого я особо не баловался Москвой: то был пять лет в Магнитогорске, то ездил по стране и ставил спектакли — спокойно к этому отношусь. Для меня огромное количество городов родные и близкие.

Москва сегодня…

Блестящий город, замечательный. Он на все вкусы: хочется, например, тихой жизни — Замоскворечье. А какие территории окраин стали красивые с парками-садами-прудами! Смотрю на Москву и приезжаю сюда с огромным удовольствием. Дороговато, конечно, иногда: кофе в «Зарядье» за 900 рублей — невозможно. Ни в какие ворота не лезет! Но кому как: у кого есть такая возможность, тот оплачивает подобные желания, а у кого нет, можно спокойно ужиться. Прекрасно, все чисто, здорово, мне очень нравится.

Это уже общее место: у любого, кто живет в Москве, намечены тропки — редко за них выходят. Работа, досуг — свои места. У каждого своя Москва, и в этом огромном организме складывается свой маршрут — в этом его Москва.

Нельзя сказать, что существует житель Москвы, который постоянно по ней ходит. Покажите мне того, кто был в последний раз в Третьяковке. Москву больше узнаешь, когда приезжаешь сюда: издалека хочется что-то раскручиваемое увидеть. Со стороны виднее и желаннее куда-то попасть, нежели если находишься внутри.

Самое яркое заграничное урбанистическое впечатление…

Мне очень понравился Пекин. И другой китайский город — Циндао (в переводе — «Рыбацкая Деревня»), там у них построен свой Голливуд — киноамбар невероятных размеров прямо на острове.

Весь Китай поразил меня. Почему технократии — нет? Где-то органично уживается старина с новыми застройками, все радуются. Этот рыбацкий город в Китае, конечно, удивительный: 20 миллионов народу и все уживаются; мост, который на 60 километров уходит в море. Поражают темпы: понимаешь, что здесь ничего не было, а потом раз — и здорово. И очень уважительное отношение к старине: воссозданы деревни около Китайской стены именно в своей аутентичности — так они все сделали, будто они здесь всегда и были, хотя стояло пустое место. А выглядит, как будто ей 200 лет уже.

Фильм «Первый Оскар»…

О том, как Американская академия кинематографических искусств и наук отметила призом документальную советскую картину об обороне Москвы.

Я считал, что все началось Бондарчуком — думал, что первый «Оскар» его, за «Войну и мир». Но мои ощущения развеял Сергей Мокрицкий, замечательный режиссер этой картины. В современное время звучит очень интересно, что наши заграничные партнеры дали за фильм о борьбе с нацизмом «Оскар». Меня радует приобретенный контекст — он по-другому заставляет взглянуть, насколько все меняется. Конечно, сейчас нам «Оскар» никто не даст: в России видят орков — какой тут «Оскар»? Если отменяют за границей всю нашу культуру, делая ее достоянием нецивилизованных людей…  Наш фильм от этого становится лишь современнее.

Это история пацанов, глазами которых ты видишь войну — события тех лет.  И нет тут никакой агитки: ребята делали свое дело. Сильнейший эпизод: один из героев просит не снимать повешенных нацистами людей. Но такое важно зафиксировать. И люди, понимая, говорят: «Хорошо. Делай свою работу». Представьте себе ситуацию! Просто до слез.

Сергей Мокрицкий далек от просто лозунга — он снял сочетание искусства и войны. Снимать в то время, когда кто-то умирает — это не может оставить никого равнодушным.

Я отец главной героини Юны, тоже работал во ВГИКе. У меня совершенно маленький эпизод, но он стал связующим — этот персонаж объединил треугольник из двух операторов и этой девочки, будущей актрисы. Мой герой тоже отправился на фронт, как и все мужчины того времени, которые независимо ни от чего шли в ополчение.

Премьера фильма состоялась в годовщину защиты Москвы, время, когда было остановлено продвижение фашистских войск к городу — это тоже дело рук таких людей, как мой герой, отец Юны.

Желаю Москве…

Не забывать, что в ней в первую очередь живут люди. Чтобы Москва была столицей человеческого тепла: все здесь так или иначе находили свое место. Чтобы Москва всех вдохновляла — отсюда идет жизнь. И город остался с человеческим лицом.

Фото: Владимир Федоренко/МИА «Россия сегодня»