О любви к району Сокол, о бесстрашных москвичах, о выходе своей биографии «Жизнь в эпизодах», выпущенной издательством АСТ, и об озвученной специально для Inspiria книге нобелевского лауреата.

Детство…

Мои родители жили в Инте. Во время декретного отпуска мама поехала в свой родной город, в Пермь, и я неожиданно родилась там раньше срока. Досадно опоздав на выписку из-за проблем с перелетом, за мной и мамой приехал папа, и, когда мне было 11 дней, мы улетели обратно в Инту, где и жили до 1998 года.

Там у меня было чудесное детство: с цветастым северным сиянием прямо за окном четвертого этажа, с трескучими морозами, семейными веселыми вылазками на природу…  В минус 40 я спокойно ездила на автобусе в школу и не мерзла, хоть ресницы и покрывались белой тушью инея. Мы просто тепло и правильно одевались в вещи из натуральных тканей и шкур животных. Нет ничего теплее тулупа или дубленки — секрет северянки! Обувались зимой в валенки и пимы — пальцы ни разу не отморозила. Под верхней одеждой была всегда еще пара слоев утепления: нательное хлопковое белье, шерстяные рейтузы и кофты.

В Инте я училась в частной французской школе с хорошим уровнем образования. И первые мои шаги в творчестве случились там.

Когда мне еще не исполнилось 13, мы переехали в Пермь. Переезд дался непросто: надо было привыкать к новой школе, хоть и очень хорошей, выстраивать дружбу с новыми ребятами. Осенью 1998-го я поступила в театральную студию, и новая жизнь меня увлекла и закрутила в счастливом водовороте событий. Однако самим городом мне было очень сложно проникнуться. Я так и не смогла его полюбить всем сердцем, как любят теплый образ чего-то неосязаемого, но имеющего свой характер. Мне не удалось соединить в своем сознании Пермь, у которой, безусловно, есть собственное лицо, и многих любимых мной людей, живущих в этом городе. По каким-то причинам в юности я его не разглядела, не почувствовала ту энергетику. Писать сочинения «о любимой Перми» мне было трудно — выручало увлечение художественной прозой…

В моем сознании у Москвы, Калининграда, Калуги, Нью-Йорка, малюсенького польского городка Вроцлава, украинского села Стецовки, где я проводила каждое лето, есть четкий эмоциональный образ, а образа Перми — такого, чтобы я могла закрыть глаза и, ностальгируя, представить знакомые улочки, ощущая нежность в каждом ударе сердца, — нет. Хотя там много прекрасных мест: красивейший центральный Комсомольский проспект, Парк культуры и отдыха имени Горького, где я часто каталась на аттракционах, музеи, памятники архитектуры…  По набережной Камы гуляла редко.

Как и в Инте, в пермской школе я была отличницей. В старших классах параллельно помимо театральной студии во Дворце творчества юных я ходила на множество занятий: в школьную студию мюзикла, в франкофонный театр, участвовала в олимпиадах, ездила на фестивали. Коллеги по театру были меня старше: довольно быстро я из младшего состава перешла в основной — там все уже учились в вузах или работали. Было где научиться плохому, например пить пиво через затяг…  Это шутка! Мама, не читай это! Я с юности видела жизнь и людей в разных проявлениях, но выбирала всегда здоровье, творчество и образование.

В Москве оказалась…

Случайно. После первого курса по пути с каникул нашла здесь работу танцовщицы на выставке на 14 дней. И познакомилась там с людьми, которые потом шаг за шагом по цепочке судьбоносных встреч привели меня к первой роли в кино. Но, конечно, я и сама никогда не была слепым котенком, шла смело.

Москву я полюбила сразу, еще когда бывала в ней проездом. Первое мое полностью самостоятельное путешествие случилось, когда мне было 15 лет. Я ехала к бабушке поездами: Пермь — Москва, Москва — Киев. Между поездами было много свободного времени. Помню, как я тогда пошла гулять по Москве: стояла на мосту, смотрела на Храм Христа Спасителя — был солнечный день, сияли купола, искрилась река…  Даже ужасный ботик Петра не казался мне таким несуразным, каким кажется сейчас.

Сравнивая Москву с другими городами…

В Москве мой настоящий дом. Уже я прожила в ней дольше, чем в Инте и Перми по отдельности. Еще немного, и время жизни здесь превысит по количеству годы, проведенные мной в городах детства и юности вместе взятых. Да и по качеству тоже. Глубже любовь у нас к тем городам, где мы развиваем дело жизни, где встречаем возлюбленных, где рождаются и идут в первый класс дети. Нас притягивает уникальная энергетика места, у каждого человека — своя. Можно сколько угодно говорить, что энергии — это эзотерическая чушь или просто идеализм, но факт, что в одном месте человеку особенно уютно и хорошо, а в другом сердце бьется ровно или даже все вокруг не нравится. Один город мы выбираем для жизни, в другом хотим быть только туристом. Я, например, сейчас не хочу жить нигде, кроме Москвы. Я люблю Санкт-Петербург, но для меня это прежде всего город-музей, и трех дней там мне достаточно, чтобы набраться впечатлений. Я обожаю Сочи, особенно его горные районы, но обосноваться там на ПМЖ не хочу. Всегда нужно что-то еще помимо визуально-эстетического наслаждения. С первого дня в Москве я ощутила себя москвичкой, даже не имея тогда ясных карьерных перспектив.

К слову об энергетике, внутри Москвы у меня есть любимые и нелюбимые районы. Первые восемь месяцев я жила в квартире друга нашей семьи на Пролетарской. Милый райончик, просторный, со своими легендами, но к нему я осталась по большому счету равнодушной, однако относилась с почтением. Потом, когда я начала сниматься в своей первой картине, съемочная группа сняла мне служебную квартиру на Ростокинской улице — прекрасную, светлую, скромную, с неплохим ремонтом и уютным балкончиком. И была она, как я люблю, на высоком этаже. Квартиру я любила, район опять же не особенно. Добираться на маршрутке от метро мне не нравилось. К тому же за тот год при всей своей осмотрительности я несколько раз стала жертвой карманников. Любовь с Ростокино не сложилась.

Ну а затем я волею судеб попала жить в район, в который влюбилась, — на Сокол! Из окна виднелся Чапаевский парк. Я любила пройтись от метро до своего дома вдоль широченного шумного Ленинградского проспекта. Дальше я еще несколько лет меняла съемные квартиры, курсируя в основном по северу столицы (с краткими отлучками на Мичуринский проспект и в Болшево), пока не обзавелась собственным жильем в районе метро «Аэропорт». Теперь в моей небольшой квартире живут мои родители, а мы с мужем снимаем по соседству площадь побольше.

Замечаю, что с удовольствием отправляюсь по делам опять же на север города, в самый центр, в район Арбата, «Москва-Сити», Строгино, а вот строго на юг или восток еду неохотно. На юго-запад по делам двинуться — целая история. Метро выручает! К Ленинскому проспекту я равнодушна, а вот Кутузовский обожаю. Когда-то мы с другом подолгу гуляли от Киевского вокзала до Динамо через Садовое кольцо. Огромное удовольствие!

Сейчас живу…

В самом киношном районе. Когда я много лет назад покупала на Аэропорту свою первую маленькую квартирку, то даже не имела понятия, в каком районе я смотрю. С учетом моего бюджета выборка от риелтора пришла скудная. Первый вариант был чудовищный — на «Кантемировской». От одного только месторасположения почти в промзоне мне становилось труднее дышать. Я себе сказала: «Заводские трубы из окна — ни за что!» Вторая квартира — на «Речном вокзале», ее я тоже отмела из-за большой удаленности от метро: 30 минут пешком после захода солнца для одинокой девушки тот еще аттракцион. И вот мы приехали на Аэропорт. Я выхожу из машины риелтора, смотрю на, казалось бы, неприглядный панельный дом и деревья вокруг него и понимаю, что мне нравится! Квартира была с простеньким, но вполне стильным по тем временам (шел 2009 год) социальным ремонтом — я жила там много лет, ничего глобально не меняя. И впоследствии я, конечно, узнала, как много деятелей кино проживали и живут по соседству. Знаково!

Хороший у меня район. Метро в 12 минутах бодрым шагом, на любой вокзал ехать удобно при любой транспортной обстановке, Шереметьево практически рядом. Мне тут замечательно.

Люблю гулять…

Как ни странно, гулять мы ездим в основном в парки других районов, но все же в Чапаевском парке бываем довольно часто. Люблю просторное и воздушное Покровское-Стрешнево, там приятная энергетика. Тимирязевский парк находится прямо за моим домом (правда, надо перейти железнодорожные пути, и мы все ждем, когда построят надземный переход; все велосипедисты района будут признательны строителям), но ходим туда преимущественно зимой, чтобы покататься на замерзших озерах на «ватрушках». Летом же я там еще ни разу не была — парадокс! А родители там катаются на великах, молодцы.

Мы с сыном любим парк ВДНХ и Ботанический сад, парк Горького, Раздолье около Одинцово — прекрасные места. Очень нравятся сады «Эрмитаж» и имени Баумана, Таганский детский парк. Поскольку я мама, то была с сыном много где. Мы объездили всевозможные парки — прекрасно, что у нас в Москве их так много.

В Москве меня беспокоит…

Я довольно часто пользуюсь общественным транспортом (преимущественно — метро) — бывая там, ловлю себя на мысли: а каково колясочникам?! Знаю, что нехорошим считается слово «инвалид», оно сейчас табуировано, но в удостоверениях ведь пишут именно так, поэтому будем называть вещи своими именами, как в законах. Я смотрю по сторонам: почему не вижу на прогулках инвалидов? Не потому же, что их в городе нет, а потому что люди сидят в своих пятиэтажках без лифтов и без пандусов. Всегда удивлялась, почему при наличии технологий строили пятиэтажки без таких необходимых приспособлений. Лифт должен быть в любом здании, даже двухэтажном, как и пандус. Если у инвалида проблема нементального характера и он дееспособен, то у него должна быть возможность, не чувствуя униженности со стороны социума, самостоятельно выбираться на улицу, когда ему хочется. А люди вынуждены ждать, когда им кто-то поможет.

В Перми живет моя любимая школьная учительница. Много лет назад с ней случилась беда: машина на большой скорости выехала на тротуар и сбила ее — лишь чудом не насмерть. Она молодец: хоть и весьма пожилая, но выжила и, как смогла, несмотря на тяжелые травмы и переломы, поправила здоровье, но последствия дают о себе знать. Когда мы разговариваем по телефону, я часто слышу от нее: «Сейчас я уже почти не выхожу никуда, тяжело спускаться и подниматься по лестнице, да и гололед… » Представляю, что такое для пожилой женщины с головокружениями и больной ногой хотя бы до лавочки у подъезда дойти. Что уж говорить о колясочниках! Хочется, чтобы у нас в стране везде была реальная инклюзивная среда.

Говоря о Москве, оглядываясь на Берлин, Париж и Нью-Йорк…

Москва очень удобный город для жизни. Пожалуй, единственный в мире, где 24 часа в сутки можно найти все, что нужно: общепит, магазины с большим выбором продуктов и даже непродовольственных товаров; у нас не самые строгие, сравнивая с Европой, условия парковки. Да, автомобилистам стало чуть сложнее в последние годы, но в каком-то смысле это неплохо: те, кому действительно необходимо пользоваться личным автомобилем, продолжат, а те, кто купил машину для понта, пересядут на такси, чтобы не платить за очень дорогую парковку в центре. Несмотря на все недовольства автолюбителей, мне кажется, это своеобразный фильтр.

Если не Москва, то…

Совершенно разные места. Впечатления делятся на две большие группы: одни мы получаем от наслаждения видами природы, другие дело рук человеческих — шедевры архитектуры и другие образчики искусства. За воссоединением с природой я еду туда, где сразу, выйдя на балкон гостиничного номера, смогу лицезреть главную красоту планеты Земля: лес, горы, море или реку. Как уже говорила, люблю Сочи, Крым, побережья Прибалтики. Мечтаю посетить Алтай и Камчатку. А городов, где можно полюбоваться архитектурой, в нашей стране и в мире вообще огромное количество. Путеводитель в помощь. Наобум можно ткнуть пальцем в карту и отправиться в интересный путь. Так я недавно спонтанно посетила Боровск.

Я мало бывала в экзотических странах. Не так давно стала по ним ездить — лишь в прошлом году впервые попала на Сейшелы. До того из теплых краев бывала в Турции, Доминикане, во Вьетнаме и в деловой части Индии — в Мумбаи. Таиланд, Бали, Египет, Гоа, Мальдивы еще не посещала.

По Европе я тоже не так много путешествовала, в основном были очень короткие поездки: понравились Лондон, Рига, Таллин, Варшава, Рим, Париж, Женева, горнолыжный курорт в Шамони Les Trois Vallées. Через Финляндию у меня был автопробег до полярного круга, но в Хельсинки мы не заезжали.

Хочется побывать в Вене. Видела Барселону, хотелось бы познакомиться и с Мадридом — судя по путеводителям, они очень разные. Эх, лучше не задумываться о том, что за всю жизнь невозможно прочесть все самые хорошие книги и посетить все самые прекрасные местечки планеты. Этот кладезь впечатлений неисчерпаем — путешествовать можно бесконечно, была бы возможность, которая состоит из свободного времени и денег.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Глобализация за последнее десятилетие так набрала обороты, что мне теперь сложно, глянув на человека, определить, коренной он москвич или, будучи прекрасно образованным, одаренным, хватким, приехал откуда-то из глубинки. Я сама «понаехала», а вот сын мой уже москвич по рождению.

Москвич — это глубже и больше, чем производное от топонима, это характеристика личности. Понятно, что москвичи бывают разного качества — и со знаком «плюс», и «минус», но для меня это понятие включает в себя прежде всего энергичность, мобильность, работоспособность. Москвичи — люди без страха, предприимчивые и творческие. Да простит меня Москва, каждый может стать москвичом, если это действительно нужно для его развития. Просто Москву как город сам по себе не надо ставить целью. При этом и не надо думать, где родился, там и пригодился. Нужен разумный баланс. И в своем родном городе можно развивать дело жизни и быть там незаменимым — иметь бизнес, лечить людей, делать что-то нужное и полезное. Например, быть первоклассным слесарем или работать в школе, если твое призвание — учительство, а сердце ликует от того, что ты в лице воспитанников куешь будущее страны.

Моя биография «Жизнь в эпизодах», выпущенная издательством АСТ…

Ведущий редактор АСТ — она и исключительно она — на протяжении года мне звонила и предлагала: «Катя, напишите или давайте напишем». Я отвечала, что «напишем» мне точно не подходит — буду делать все только сама. Не сказать, что были сомнения — писать или нет. Просто чувствовалось, что не пришло время: не готова взяться, отдаться процессу полноценно. Потом, спустя год, я поняла, что созрела и готова уделить должное внимание тексту, ведь для меня главное, чтобы все было качественно. Села и начала писать без лишних мыслей, зачем мне это.

Эта книга раскрывает меня больше как человека, чем как актрису. Мне не нравится слово «мемуары», в этом термине есть флер убеленности сединами. Считается же, что мемуары имеет право писать человек, который подтвердил его 150 годами жизни. Так что слово «автобиография» мне больше по душе. Интересно, конечно, разное восприятие людьми чужих мыслей в форме постов и в виде книги. Удивительно, что при всей цифровизации мира, при развитии интернета и блогерства до сих пор в сознании общества удерживается некое ранжирование оформления умозаключений по статусности и смелости автора заявить о себе. Если ты натыкал нечто пальцем в своем телефоне и опубликовал в общедоступном бесплатном посте — пущай, пиши; а если ты, грубо говоря, включил несколько таких постов в книгу на бумаге и попросил заплатить за прочтение деньги — раздаются возмущенные возгласы: «Книгу написала в 35, как смело и даже самонадеянно!» Тогда закономерно возникает вопрос: зачем же вы читаете мои посты и даже хвалите их, если считаете, что я не имею морального права написать книгу с похожим содержанием? Камон, ребята, в цифровом пространстве ты уже 100% себя увековечиваешь. Рукописи не горят — о другом.

Конечно, моя книга не сборник постов, а большое литературное путешествие в мое прошлое и приглашение в настоящее. Я пыталась и ответить на те вопросы, которые мне часто задают, и рассказать о том, чем, может быть, не рискнули бы поинтересоваться. У меня не было ощущения, что я ориентируюсь на конкретного читателя с определенным опытом и образованием. Мне хотелось максимально филантропскую вещь написать, общечеловечную.

Так здорово, что я озвучила книгу «Клара и Солнце» для редакции Inspiria…

Ведь в детстве я много книг слушала на пластинках. Приятно и ценно прикоснуться к этому виду искусства.

«Клара и Солнце» — очень хороший, благодатный для артиста художественный текст. Это произведение написал нобелевский лауреат, невероятный автор, британец японского происхождения Кадзуо Исигуро.

Пока я так и не решилась прослушать свою запись полностью, хотя аудиокнигу сразу же после выпуска купила и скачала. Но боюсь, что захочу переделать! Я намного требовательнее к себе, чем окружающие, замечаю то, что другие даже не видят. Такая же беспощадная, как кинокамера! Она видит больше человеческого глаза. Первые признаки старения замечает именно линза. Вот и я так собственные грехи высматриваю особенно зорко.

Желаю москвичам…

Любить свой город и пытаться знать о нем как можно больше. И не ограничивать свои познания чертой Москвы. Россия достойна глубокого изучения истории через территории.

Фото: Руслан Ахмеров