О городской гигиене и о том, что не так с Москвой-рекой.

Я родился…

В Москве, если точнее, в 4-м роддоме на Юго-Западе, потом мы всегда жили, да и сейчас живем в районе Ломоносовского проспекта, недалеко от МГУ, в «Красных домах» — это достаточно известный комплекс 1954 года постройки; думаю, эту архитектуру можно назвать позднесталинским ампиром — эдакий город-сад с детскими площадками, зелеными дворами и фонтанами, которые и сейчас реально работают летом.

Мне кажется, даже если бы я вырос совсем не здесь, я все равно бы сейчас считал эти места самыми приятными в городе. Здесь прекрасно и легко дышится, много зелени, при этом до центра ехать совсем близко. Тут правильный контекст — нечто среднее между научным центром, студенческим кампусом и городом с богатейшей историей. Напротив «Красных домов» — дом преподавателей МГУ. Профессора идут вечером из университета, какие-то дедушки и бабушки, так и хочется поговорить вот с тем физиком или вот с этим геологом.

Гулять по Москве…

Вообще весь юго-запад от Университета до Хамовников я воспринимаю как единое целое. В детстве мы с мамой гуляли возле главного здания МГУ, ходили к Новодевичьему монастырю кормить уток и лебедей у пруда — теперь я гуляю здесь с женой и сыном. Потом я окончил лицей во Дворце пионеров на Воробьевых горах — с этим местом связаны тысячи историй. И, конечно, Фрунзенская набережная, возможно, это мое самое любимое место по своему настроению: здесь есть все, что так хочется любить: какой-то простор, свобода, река, Воробьевы горы на том берегу, очень тонкий интеллектуальный контекст и архитектурная интонация здесь.

Мой любимый район в Москве…

Если говорить о других районах, то мне очень нравятся окрестности Бауманской, Басманная улица, Покровка, как в сторону Чистых прудов, так и в сторону Яузского бульвара, Ивановской горки и Хитровской площади.

Я мог бы назвать Остоженку, то, что называют «Золотой милей», в сторону Пречистенской набережной, но этот район, несмотря на качественную архитектуру, кажется мне холодным и как бы мертвым: это место охранников и камер слежения, здесь не встретишь маму с коляской или бабушку с авоськой, здесь мало тепла и какого-то уюта.

Мой нелюбимый район в Москве…

Это те части города, которые в эмоциональном смысле мне достаточно сложно назвать Москвой, причем это может быть и относительно близко от центра: например, Ходынка или новые кварталы в районе Зоологической улицы, на «Баррикадной», казалось бы, почти центр, но я не чувствую там никакой привязки к Москве, так могло бы быть вообще где угодно.

В ресторанах…

Я очень люблю готовить сам, это практически одно из моих любимых занятий, как ни странно. Моим любимым рестораном в Москве уже много лет является «Чемодан» на Гоголевском бульваре — это место сибирской кухни, они привозят свежую дичь и рыбу сибирских рек, прямо из Новосибирска; очень много с этим местом связано. Из более или менее новых мест — «Бьёрн» на Пятницкой, скандинавский ресторан, очень интересный.

Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Долгое время я не был в Кремле, являясь при этом абсолютным москвичом, но вот недавно побывал.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Наверное, сегодняшний москвич может показаться жителю другого города немного сумасшедшим: у нас все в десять раз быстрее, коммуникаций с другими людьми гораздо больше, мы все живем в нереальном ритме, который в итоге и создает ту энергетику города, которая есть сейчас. Кому-то это нравится, кому-то ближе что-то совершенно иное. Но за размеренной жизнью в Москву, наверное, лучше не приезжать.

В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Это достаточно сложно как-то охарактеризовать в объективных параметрах — я точно знаю, что я здешний житель, «в своем праве», так сказать, или в «своей тарелке», иносказательно говоря. Находиться здесь — это элемент моего личного нематериального комфорта. Именно поэтому я всегда люблю возвращаться из самых разных поездок, что бывает достаточно часто. Мне очень нравится фраза из старой песни Агузаровой — «город живет счастьем своих людей», в моем сознании это почему-то ассоциируется с Москвой.

В Москве изменилось за последнее десятилетие…

Концептуально Москва приобрела все черты обычного цивилизованного европейского города, что, с одной стороны, совершенно нормально: с улиц сняли рекламные перетяжки, которые закрывали всю архитектуру, ввели платные парковки; из-за камер, которые фиксируют нарушения, за что потом приходят штрафы, движение стало более упорядоченным, менее нервным; общественным транспортом стало возможно пользоваться без каких-либо комплексов — в автобус или трамвай приятно зайти. Убрали эти бесконечные ларьки около станций метро, за которыми и самих станций не было видно: сколько было шума, но это же правильное решение, по-моему, это очевидно.

Другое дело, что Москва никогда не была такой «слишком нарядной», это новое ощущение, наверное, нужно как-то к этому привыкнуть.

Хочу изменить в Москве…

Безусловно, это все, что касается экологии, или городской гигиены, если так можно выразиться. Если вы посмотрите на абсолютно любой европейский город, то там в любую погоду, даже в дождь или распутицу, всегда чисто. Может быть мокро или снежно, но не грязно. И машины чистые. У нас же любой дождь, и всегда сразу все в грязи, а зимой коричневый от грязи снег. Я попытался разобраться в этом вопросе: это происходит по одной достаточно банальной причине — неправильная система уклонов, водостоков и устройства городских клумб и тротуаров. Между бордюрными камнями не должно быть щелей, через которые грунт просачивается на проезжую часть; грунт, где он есть, должен быть засыпан ниже, а не выше бордюров, чтобы не стекать на дороги и тротуары. У нас пока наоборот, к сожалению, если вы приглядитесь. Казалось бы, мелочь, но абсолютно принципиальная.

Второй момент — это река. Во-первых, она грязная, тогда как, например, в Финляндии даже в городах из рек можно спокойно пить; во-вторых, в пространственном смысле она никак не участвует в жизни города, как будто ее и нет: очень мало мест, где к реке можно выйти, практически нет мест, где у реки можно посидеть в кафе, почувствовать ее присутствие. Мы как будто специально отдаляем Москву-реку от себя, тогда как ее нужно просто полюбить, это же такой бонус для любого города.

Мне не хватает в Москве…

В эмоциональном, или метафизическом, смысле не хватает размеренности, спокойствия и доброты. А если буквально, мы уже практически стали музейной столицей мира, очень модные такие. У нас на каждом шагу теперь музей современного искусства. А мне лично не хватает музея физики, музея биологии, музея математики, музея океана, например. Именно такие места — классно и современно сделанные — самые интересные точки притяжения во всем мире. Вот чего хотелось бы пожелать Москве, вот туда я с удовольствием ходил бы.

Когда мы создавали наше архитектурное бюро Kleinwelt Architekten…

Около пяти лет назад мне было очень интересно, во что это все выльется, как это будет жить, но, конечно, я не представлял масштаба ответственности. Сейчас у нас 68 сотрудников, моих коллег, очень профессиональные люди, мы каждый месяц платим им зарплату, и это прекрасно, но очень ответственно, это нужно понять. Около месяца назад открылся третий по счету большой объект, реализованный по нашему проекту — самый крупный в Европе дилерский центр и шоу-рум «Мерседес-Бенц» и «Ауди». Мы очень рады, что получилось в итоге в плане архитектуры. Сейчас, если верить справке, которую сегодня сделали, у нас в работе одновременно 56 объектов, где мы генпроектировщики на всех стадиях. Приключение продолжается, и это всегда новый и свежий ветер в лицо с самого утра!

Фото: из личного архива Николая Переслегина