О первых впечатлениях от большого города, испуге от праздничного салюта, мечте подняться на Останкинскую башню и о том, почему в России лучше, чем в Йемене.

Я родилась…

В городе Сана в Йемене. Это небольшой город, но там много людей, домов и машин. Мне не нравилось там жить, некуда было сходить погулять, только учеба и дом. И друзей было мало, мы с братом отличались от остальных — у наших родителей вьетнамско-арабские корни.

Сейчас я живу…

В Москве на ВДНХ. Пять лет назад мы с родителями и братом прилетели в Москву на самолете МЧС России. (В 2015 году самолет МЧС отправился в Йемен с гуманитарным грузом, а вернулся в Москву с сотнями беженцев на борту. — «Москвич Mag».) Это был апрель, конец зимы, было очень холодно. Мы не знали, что может быть так холодно. Из аэропорта нас сразу повезли в посольство Йемена на «Парке культуры», там мы жили два месяца. Москва не такая, как Сана: люди другие, кругом высокие дома — большой город. Дома было скучно, делать нечего, а тут все незнакомое, интересное.

Когда я жила на «Парке культуры», очень много гуляла. Каждые два-три дня мы с братом пешком ходили до Красной площади. Нам сказали, что это главное место для Москвы и России. Помню, 9 мая там был праздник, самолеты в небе летали. Тогда же я в первый раз узнала, что такое салют. Звук был похож на тот, который я слышала в Йемене во время войны. Всю ночь не могла заснуть, ужасно боялась. Думала, что они за нами оттуда [из Йемена] прилетели. Утром спросила у людей, что это был за шум ночью. Мне сказали, что праздник. А я: «Здесь так празднуют?!» Сейчас я очень люблю фейерверки, каждый год с друзьями на ВДНХ смотрю.

Гулять в Москве…

Я очень люблю парки в Москве, особенно рядом с рекой. Они все разные и красивые. Я много где была: парк Горького, «Музеон», ВДНХ, Коломенское, парк Победы. Каждый раз ищу новые парки, куда можно с мамой съездить погулять и пофотографироваться.

Мой любимый район…

ВДНХ. Мы уже четыре года живем в этом районе. Летом там красиво, везде цветы, фаер-шоу, играет музыка.

Мой нелюбимый район…

Мне нравятся все районы в Москве. Не люблю ездить в миграционный центр в Сахарово (Троицкий административный округ Москвы. — «Москвич Mag»), но надо. У нас есть временное убежище в России, сейчас мы с родителями подаем на разрешение на временное проживание (РВП): за два месяца я была в Сахарово уже 7–8 раз. Каждый раз разные сотрудники находят разные ошибки. В один день указывают на одно, в другой — на другое. Если начать объяснять, они отвечают: «Делай так, как я хочу». Я не знаю уже, кого из них слушать.

Когда занимаюсь документами, в день получается 4–5 поездок на метро: дом — метро — автобус — Сахарово — автобус — метро — «Гражданское содействие» — метро — дом. Обычно я выхожу из дома в 5.30, еду от «ВДНХ» до конечной станции «Новоясеневская», потом пересаживаюсь и еду до «Лесопарковой». Там жду автобуса до Сахарово: в одну сторону ехать 54 минуты, если без пробок. Туда приезжаю в 8.30, а выхожу уже после обеда. Но это еще ничего. В прошлом году в декабре я ездила туда подавать заявление на квоту на РВП. Очередь была не в здании, а на улице, было очень-очень холодно. Стояла с восьми утра до трех часов дня на улице в мороз.

В московских ресторанах…

Обычно мы готовим дома, а на улице покупаем только что-то дешевое и быстрое — в «Макдоналдсе» и KFC. Иногда захожу во вьетнамское кафе поесть суп фо бо, дома его долго готовить. В парке Горького, например, есть кафе «Бо». Когда я в первый раз увидела вьетнамское кафе в Москве, очень удивилась, а сейчас они повсюду, даже в «Сити» есть.

Место в Москве, куда давно хотела попасть, но пока не удалось…

Мне очень нравится Останкинская башня. Хотела один раз туда попасть, но мне сказали, что нужно заплатить много денег. Вообще я очень боюсь высоты, но все равно хочу подняться на Останкинскую башню. Когда я чего-то сильно боюсь, наоборот, еще больше этого хочу. Я знаю, что если это сделаю, то уже больше не буду бояться. Поэтому надо пробовать то, чего боишься.

Москвичи отличаются от йеменцев…

У моих родителей вьетнамско-арабские корни. Когда мы с мамой ходили по улицам в Йемене, люди показывали на нас пальцами и говорили плохие слова, называли меня китаянкой…  Когда слышали, как я с мамой говорила по-вьетнамски, повторяли за мной, передразнивали. Они нам мешали спокойно ходить по городу, поэтому я с ними всегда ругалась. А в Москве мне никто ничего не говорит: гуляю где хочу, делаю что и как хочу. В России люди лучше, чем в Йемене.

Я в Москве уже пять лет, за это время изменилось…

Для меня Москва не изменилась. Хотя на ВДНХ стало красиво после реконструкции. Раньше там был парк аттракционов. Я часто приходила туда, смотрела, как люди катаются на разных каруселях и колесе обозрения. Просто смотрела, у нас тогда не было денег. Сейчас я работаю в магазине и могла бы за себя заплатить, но аттракционов уже нет.

Хочу изменить в Москве…

Менять ничего не хочу. Пусть так она стоит.

Мне не хватает в Москве…

Хочу хорошую работу и свой дом. На самом деле в Москве мне всего хватает. Сейчас у меня есть даже больше, чем раньше. В Йемене жизнь была тяжелая. Я мечтаю идеально выучить русский, поступить в университет и стать переводчиком с вьетнамского и арабского. Хочу жить в Москве.

Если не Москва, то…

Санкт-Петербург. По телевизору видела, что там очень красиво. Если в другой стране, то Сеул. Я смотрю много корейских сериалов. Люди там очень красивые.

В Москве меня можно чаще всего застать кроме работы и дома…

Сейчас только дом, работа и Сахарово. И еще на проспекте Мира: два года каждый вторник и четверг мы с братом ходили на курсы русского языка в «Гражданском содействии». На этих курсах у меня появились друзья, с которыми мы до сих пор общаемся.

В Новый год планирую…

Обычно мы празднуем Новый год с друзьями. Готовим еду у кого-нибудь дома и сидим до утра. Иногда ходим в караоке, песни поем. В этом году хочу в первый раз встретить Новый год на Красной площади, посмотреть фейерверки. В прошлом году мы ждали салюта на ВДНХ, но его так и не было.

Фото: из личного архива