О суетливой и бессмысленной Москве, о том, как жила на крыше на Кудринской площади, и о том, что жизнь в этом городе — всего лишь «лухари-выживание».

Я родилась…

В Екатеринбурге. Но это не только город моего детства — я прожила там до 34 лет. И поняла, какой он продвинутый и интеллигентный, только когда уехала оттуда. Было очень контрастно переехать в Уфу на год. Я думала, что плюс-минус развитие городов по России очень схоже, но это оказалось совершенно не так.

Город моего детства Екатеринбург весьма питерский: светский, интеллигентный, спокойный, безопасный и довольно прогрессивный на фоне всей России.

Мои отношения с Москвой…

Москва — это худшее место, где я бываю. Это всегда очень напряженно и суетливо. Я рассматриваю Москву как работу и до сих пор так и не решилась сюда переехать, хотя у меня была пара попыток. Но это очень тяжелый для меня город. Здесь мне не хватает смыслов в движении людей: я вижу, что они быстро и много движутся, но смыслов и мотивов в этом передвижении нет. Это очень поверхностный, суетливый, бессмысленный город до сих пор.

Если не Москва, то…

Я очень люблю Питер и стараюсь там жить. Хотя в среднем провожу там два-три дня, мне все равно хочется думать, что я живу в Санкт-Петербурге — это идеальный город для меня. Очень спокойный, очень детализированный, нюансный, художественный, культурный. Общение с людьми и с пространством очень сильно отличается там от Москвы. Сколько бы у меня ни было командировок в Москву за месяц, я, наверное, не хочу назвать себя москвичкой, но хочу думать, что я петербурженка.

Чем москвичи отличаются от жителей других городов…

Я бы сказала, что Москва — это инерционный город. Все находятся в инерции, хаотическом и стратегически рассчитанном движении, но все это не имеет финишной цели. Для меня Москва — это лухари-выживание, это не путь к возвышенной цели или глубоким смыслам, а то же самое выживание на более глянцевом и эстетическом уровне. Я бы сказала, что люди здесь более испуганные, чем во многих других городах — не таких богатых, крупных и развитых.

Что бы я хотела поменять в Москве…

В любом городе нет конкретных прикладных вещей, которые нужно менять — в любом городе нужно работать с лидерами мнений. Это люди, которые опыляют местность определенными идеями, которые прорастают в умах. Я всегда стараюсь работать именно с лидерами мнений, чтобы они начинали нести другие смыслы. Если бы я работала с лидерами мнений в Москве, то обратила бы их внимание на децентрализацию — идея сбить всех в одном месте, к тому же где не сказать, что можно глубокомысленно думать — не самое прагматичное и стратегичное.

Мне нравится распространять в Москве идею децентрализации: не нужно всем копиться в одном месте — это не дает никаких плодов, нужно разъежаться по разным точкам России. Я сейчас активничаю в Улан-Удэ, в Бурятии — мне очень нравится: я вижу, как каждый шаг дает небольшую сдвижку в сознании жителей города. Таким образом можно уравновесить значимость городов, количество смыслов и денег — отсутствие бесконечного выживания или испуганной суеты.

Мои любимые московские районы…

Я фанат сталинок. Уже шесть лет, когда я приезжаю в Москву, то принципиально живу в отеле «Пекин». Два последних года я ждала, когда отреставрируют кафе «Облака» — я считаю, что это самая красивая терраса. А сталинская архитектура — одно из самых величественных сооружений, которое нас хорошо представляет на мировом уровне.

Если я снимаю квартиру в Москве, то это тоже всегда сталинки. Достаточно долго я снимала всю крышу на Кудринской площади, 1 — 600 квадратных метров: безумная колоннада, высоченные потолки. Это достойно. Жалко, конечно, что Сталин не успел застроить всю Россию, но в Москве его здания я считаю градообразующими.

У меня нет любимого района, я скорее фанат архитектуры. Дальше сталинок я стараюсь не продвигаться в плане жизни, поэтому обитаю в пределах кольца.

Почему я планирую баллотироваться в президенты РФ в 2024 году…

Я считаю, что у меня идеально подходящее имя для того, чтобы быть президентом. Оно настоящее — не псевдоним. Эта идея была достаточно давно — много лет я занимаюсь активной гражданской инициативой: у меня достаточно много меценатских начинаний — и в зоозащите, и в экоповестке. Каждый раз, когда я делаю какую-то гражданскую инициативу, то сталкиваюсь с очень большим пластом сложностей: вся эта бюрократия, противодействие структур — они такие непластичные, очень медленные, противоречивые, непричесанные. Очень сложно быть активным гражданином…  Появилась идея, что нужно идти не снизу вверх, а сверху вниз. Я надеюсь через это получить какое-то ускорение в тех проектах, которые я уже делаю.

Я все делаю сама, я независимый персонаж. Сейчас я являюсь сторонником партии «Новые люди» — пока у меня нет удостоверения, и я не до конца уверена, что хочу его получить. Конечно, я придерживаюсь либеральной позиции. Мне нравится идея, что граждане должны быть в горизонтальных отношениях с властью и должны себя проявлять более взросло, а не ждать бесконечной помощи и спасения от государства. При таких взглядах в принципе неуместно быть причастным к конкретной партии. Либеральная оппозиция на равных с государством, поэтому я, как гражданин, чувствую себя вполне равновесной, пока я независима.

Может ли женщина стать президентом в России?..  Я считаю, что если бы на выборы пошла Ирина Хакамада, то у нее были бы все шансы выиграть, но она набирала этот вес последние 20 лет. У свежих кандидатов, в том числе и у меня, пока нет никаких шансов. Но в ближайшие восемь лет — вполне возможно. Есть такое понятие «окно Овертона» — Ирина Хакамада открыла его для себя в 2002-м. Если бы она сейчас пошла, то это окно вознесло бы ее на пьедестал. Я достаточно хорошо разбираюсь в психологии людей и мировых процессах и считаю, что если сейчас начну, то через восемь лет активной позиции тоже смогу продвинуться. Мир, конечно, каждый год немножечко быстрее раскрывает все эти заранее заложенные потенциалы.

Фото: из личного архива Рады Русских