О детстве в Замоскворечье, офонаревшем Арбате, Ломоносовском проспекте как почти центре, патриотизме петербуржцев и победе жизни над смертью.

Я родился…

В Замоскворечье, на задворках Третьяковской галереи. Тогда там стояли многоквартирные дома, где, как писал Высоцкий, «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная».

Сейчас живу…

На Ломоносовском проспекте. Считайте, теперь это почти центр. (Смеется.)

Люблю гулять…

Знаете, у меня не очень много времени гулять. Но я очень люблю старую Москву. Я влюблен в арбатские переулки. Так уж случилось, что многое про них знаю.

С удовольствием прогуливаюсь в районе театра на Таганке, где еще сохранились дома прошлых эпох.

Любимый район…

Замоскворечье. Просто потому что я там родился и знаю каждый уголок. Знаю историю района, его судьбу начиная с 1950-х годов. Кстати, с искренним интересом в свое время изучал события хроник Замоскворечья позапрошлого столетия. Когда я был в детском саду, то учился в музыкальной школе, которая располагалась в доме Чехова на Якиманке. Так вот Антон Павлович Чехов в конце 1890-х годов написал такие строки: «Поселился на Якиманке. Вдали от городского шума». (Смеется.) Сейчас это читается совсем иначе, но в моем детстве еще можно было на тех улочках укрыться от суеты большого города.

Нелюбимый район…

Мне повезло довольно близко общаться с Булатом Окуджавой, который как-то сказал: «Арбат офонарел». Вот и мне все чаще так кажется. Помните строки? «Я выселен с Арбата, арбатский эмигрант. / В Безбожном переулке хиреет мой талант».

Но вообще нелюбимых районов у меня нет.

Место, куда давно мечтаю съездить, но никак не получается…

Куда я хотел, туда уже попал.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Москвичи разные, вы не поверите. Это как дети, которые рождаются с голубыми глазами и карими. При этом я очень люблю Петербург. Он весьма исторический, без уродливых суперсовременных построек. И в этом смысле я вспоминаю об особом патриотизме петербуржцев, который, как мне кажется, отличается от нашего, московского. Ко мне однажды в Педагогическом университете Герцена, где я читаю лекции, подошел один известный профессор и сказал: «Евгений Александрович, это правильно, что “cолнце русской поэзии” Александр Пушкин родился в Москве, но зачат-то он был в Ленинградской области». Показательно, правда? И для них это важно. (Смеется.)

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине…

Я бы так не сравнивал. Хорошо там, где нас нет. Москва в последние годы аккумулирует мощнейшие достижения мегаполисов других стран. У меня огромная сеть госпитальных школ по всей России, где обучаются дети со смертельными диагнозами — онкология, почечная недостаточность, есть и опаленные войной ампутанты. Должен сказать, когда много лет назад мы с моим другом, онкологом, выдающимся академиком Александром Румянцевым заходили в Республиканскую детскую клиническую больницу, где 14-летние дети играли шлангами от капельниц и обсуждали, кто из них раньше умрет, смотреть на это было невозможно. И мы задумали создать для больных деток такие условия, чтобы этого ужаса больше никогда и нигде в нашей стране не было. К великому счастью, нам удалось.

В середине 1980-х годов у американцев, в том же Нью-Йорке, в ремиссию выходили 60% детей с онкологией, а у нас — 13%. Сегодня в России 96% детей выходят в ремиссию, при этом у американцев по-прежнему, если не ошибаюсь, только 60%. И это детское выздоровление началось в Москве. Так что наш город умеет учиться и теперь уже учит других.

О проекте госпитальных школ «УчимЗнаем»…

Начну издалека. На самом глубоком уровне латинское выражение Mens sana in corpore sano («В здоровом теле здоровый дух») — обрезанное большевиками изречение. Полностью мысль звучит так: «Надо молиться, чтобы в здоровом теле был здоровый дух». То есть дух сильнее тела. Я понимаю это высказывание следующим образом: врачам нужно помогать. И тогда Бог исцелит руками доктора.

У нас в одной из госпитальных школ училась девочка, Лиза Петухова, которой провели тяжелейшую операцию на головном мозге. После этой процедуры последствия как после инсульта: затрудненные речь, движения, постельный режим, сильная слабость. Но при этом у нее была неимоверно огромная мотивация — ей хотелось выступать на сцене. Девочка очень быстро восстанавливалась, работала над собой. Помимо прочего, у нее оказался очень хороший слух, чувствовалось, что у ребенка талант. Поэтому мы решили помочь ей осуществить мечту.

Еще в школе Лиза мечтала записать вместе с нашими известными рокерами совместный альбом. И мы в рамках проекта «УчимЗнаем» пригласили в гости артистов из замечательных коллективов — «Ногу свело!», «Несчастный случай», Uma2rman и других. Традиционный директор меня бы осудил, что я в разгар ЕГЭ разрешил такую шалость (больные дети зачастую сдают экзамены в конце года наравне со всеми выпускниками, потому что хотят быть как все). Но мне было важно, чтобы она спела. Понимаете? И она пела в актовом зале больницы перед родителями, другими ребятами, перед врачами. Хит «Пусть миром правит любовь», который она выбрала, звучал настолько пронзительно, что мне трудно сейчас передать свои чувства в тот момент. Потолок поднимался.

Почему я это рассказываю? Судьба Лизы вот какая. После ЕГЭ она поступила на бюджет в Санкт-Петербург, на факультет эстрадных исполнителей. Причем не по квоте, а по общему конкурсу. Более того, после 18 лет, когда мы, учителя и педиатры, уже не имеем права учить и лечить, она отправилась в клинику Раисы Горбачевой продолжать борьбу с болезнью. Как известно, Михаил Сергеевич Горбачев пожертвовал на эту больницу свои средства после смерти Раисы Максимовны от тяжелой болезни. И вдруг мне звонят оттуда врачи и говорят: «Евгений Александрович, раковые клетки Лизы исчезли». И я понял: это не чудо, это психосоматика жизни.

Мы все впадаем в трагедии по совершенно разным поводам. Но вот эти раковые клетки — это же шпана. Если сбывается мечта, если у человека осуществляются его чаяния, то рак уходит. Жизнь побеждает. Вот об этом, как мне кажется, наш проект «УчимЗнаем».

Фото: Владимир Трефилов/РИА Новости