О родовом имении в Озерковском переулке, о том, что жаль всю жизнь провести в одном районе, поэтому хочется переезжать как можно чаще, и о том, как детство за границей взрастило патриотизм и привязанность к дому.

Я родилась…

В Москве. Когда я была совсем маленькой, мы жили на Автозаводской. Там были пятиэтажные дома, которые мне казались огромными, а рядом — Завод имени Лихачева. Очень хорошо помню, как весь дом дрожал, когда по улице шли майские демонстрации. И мы всегда смотрели из окна, как мимо шагали бесконечные колонны.

Уже через много лет я снова туда попала. Мы как-то поехали в гости к нашим друзьям-актерам. И уже уезжая от них, когда мы вышли на улицу ловить такси, я вдруг поняла, что именно здесь мы когда-то шли с мамой до магазина. И что только что я была в доме своего детства, а те огромные дома стали маленькими пятиэтажками.

Мои любимые и нелюбимые московские районы…

В основном это те районы, где я работаю. Поскольку я все время именно на работе, то мои любимые районы — все, что касается Камергерского и Тверской, все переулки рядом. Счастье, что жизнь так сложилась, что я работаю в самом центре Москвы — в Школе-студии МХАТ, в МХТ имени А.П. Чехова, в РАМТе. В этом году и Московский художественный театр, и Школа празднуют свои юбилеи. Школа-студия МХАТ представит большой проект в Креативном пространстве «Новый манеж» под названием «Школе-студии МХАТ — 80. Семейный альбом».

Я в принципе очень люблю этот город, вижу, какой он красивый и как все красивее он становится с каждым годом. Периодически меня посещают мысли, что жаль подолгу жить в одном месте, ведь хочется побывать во многих районах, а к какому-то конкретному — не привязываться. Отчасти поэтому я часто переезжаю.

Школа была на Трубной, рядом — Цветной бульвар, кинотеатр «Мир», который, как и все кинотеатры, становился окном в мир, ведь там были привозные фильмы. Потом я оказалась на Трубной и во взрослом состоянии.

После пожила на Таганке — ее я очень люблю, этот район связан с моей родословной: там жила мамина семья, там родилась она — и они умудрились поменять несколько адресов на Таганке. В результате и я со своей семьей умудрилась там оказаться.

Озерковский переулок — там до сих пор стоит наш семейный дом. Этот трехэтажный большой особняк принадлежал прапрадеду, прадеду и прабабушке. Понятно, что во время революции всех выселили, оставив прабабушке одну комнату. В какой-то момент мама отвезла нас туда и показала этот дом. Тогда мы постояли около подъезда. А сейчас, когда меняли квартиру, съезжались и разъезжались, у нас с сестрой была идея купить квартиру именно в этом доме. Замоскворечье — район особенный, где мой прадед пел в церкви.

На Тишинке я пожила короткий период времени, и не очень мне полюбился этот район, хотя в моем окружении есть люди, которые это место очень ценят.

А сейчас я переехала в район, который мне очень нравится — я его заново для себя открываю и привыкаю к нему. Это значимое место для Москвы.

Нет такого, чтобы я что-то не любила или ненавидела. Очень долго я прожила на Юго-Западе, а училась в школе все равно в центре, поэтому приходилось ездить очень далеко: автобус, метро — час туда, час обратно. После такого, как мы оттуда уехали, попадая туда вновь, появляются ностальгические чувства, не могу сказать, что я его не люблю.

Мы долго жили в Чертаново, хоть мне совсем и не близок этот район, но там у нас была чудесная квартира в прекрасном доме, метро рядом — все удобно. Единственное — огромные пробки, время еще лужковское, поэтому я там практически не жила, а только и делала, что ездила туда-обратно на машине. А за полтора часа пробок успевала о многом подумать, что-то сообразить; если ездила на метро, то было время почитать.

Люблю гулять…

По-прежнему очень люблю ходить по Бульварному кольцу — и до большинства своих дел дохожу именно так. Это как было моим любимым местом для прогулок, так и все еще.

Кто такой москвич…

Вообще про это не думаю, но на генном уровне очень люблю этот город, при этом не могу объяснить, что конкретно отличает москвича от немосквича. Даже не могу анализировать.

Что бы я хотела поменять в городе…

Я вижу, сколько усилий прикладывается для того, чтобы было удобно: все, что касается метро, парков, в которых я, правда, в основном по работе бываю, но все, что я вижу в парке Горького и «Зарядье» — уникально. А когда меня занесло на ВДНХ, то вообще неимоверно поразилась. Понятно, что многое делается для людей.

Из того, что понимаешь головой, но сердцем понять не можешь: когда не сохраняется, иногда даже разрушается старая Москва. Конечно, тогда кажется, что лучше сохранить каждый камень, чем построить что-то новое. Но я понимаю: это неизбежность — жизнь так развивается.

Мои любимые заведения…

Никогда никакой привязанности к ресторанам и клубам не было вообще — мы все время были на работе. Да и с ресторанами, признаться, как с районами — есть желание менять их. У нас даже есть такая традиция: дни рождения мамы и папы мы всегда встречали в разных ресторанах, осознанно выбирая новые места.

А обедать я хожу на Камергерский — вокруг него все строится: сейчас работаю там рядом, на Бронной, в «Практике».

Если сравнивать Москву с другими городами — заграничными и нет…

Поскольку мои родители — журналисты, то пять лет мы прожили в Мехико. В Москву мы вернулись, когда мне было 11. Мексика была для меня посольским миром, который поддерживал ностальгию вообще по всему, поэтому возвращаешься домой большим патриотом. Помню шок от зимы — мы ее не знали: я так и не успела полюбить снег и лыжи — холод и шуба казались ненужными и лишними.

Да и всегда из-за того, что мое детство прошло за границей, мне не хотелось ехать туда — казалось, что в России много интересного. Было стремление узнать, что есть у нас, и профессия давала возможность, ведь было очень много гастролей. Мы всегда путешествовали по всей стране.

Вообще у меня такая семья, что родители постоянно путешествовали и не могли сидеть на одном месте: Мексику мы объездили всю, равно как потом нашу страну. Папа просто сажал нас в машину каждые выходные, и мы ездили по Золотому кольцу. А каждое лето на машине объезжали всю нашу бескрайнюю родину, хоть до Азербайджана, хоть до Карпат. Все детство и отрочество — на колесах, в кемпинге.

Во взрослом возрасте шоковым впечатлением стали Камчатка и Сахалин, где я была много раз. Не забуду тамошние нереальные полевые цветы, океан, озера, папоротник с тебя ростом — изобилие природы. А потом благодаря гастролям ты тут же оказываешься в казахстанских степях, где нет ничего. Вдруг Одесса. Потом Рига. Все за один месяц. И неимоверный шок, какое все разное…

А из европейских городов самый любимый — Лондон: я там работала какое-то время, когда мы с педагогом по голосу ездили туда по обмену. Я поняла этот город.

Москва же, по-моему, сейчас самый чистый город. Но, поскольку у каждого города свое лицо, мне кажется, сравнивать их бессмысленно — можно только рассказывать о каждом, особенном.

25 августа я стала главным режиссером Российского академического молодежного театра…

Это неожиданное для меня предложение, я очень рада, что Алексей Владимирович Бородин, художественный руководитель театра, предложил сейчас встать рядом и быть с ним. Он, наверное, видит во мне кандидатуру, которая полезна РАМТу — мне бы хотелось, чтобы так и оказалось.

На днях я выпустила премьеру — спектакль «Здесь дом стоял», свою новую работу начну в конце сезона, а так много текущих дел — надо отсмотреть репертуар, понять, что с лабораторией: вливаться в жизнь театра.

Фото: из личного архива Марины Брусникиной