О московском экзоскелете, напрягающем своей вокзальностью и суетой Китай-городе и мечте о танцующей Москве.

Я родился…

В Кургане в 1988 году.

В Москву переехал…

Не так давно. До этого десять лет прожил в Петербурге, еще раньше — в Париже, Риме, Карелии, Ханты-Мансийске.

В пандемию вся работа, которая была за границей, остановилась, зато появилось много проектов в Москве. Вскоре я обнаружил, что в Петербурге, в котором я люблю и жить, и работать, провожу совсем немного времени.

После восьми месяцев в московской гостинице, в которой я жил, перебираясь с одного проекта на другой, наконец решился снять здесь квартиру.

Я сейчас живу…

В районе Маяковки. Для меня принципиально жить в центре: вечером после репетиции, которые обычно поздно заканчиваются, люблю ходить пешком и думать. Самые прикольные идеи приходят ко мне именно в эти моменты, когда я иду по улицам города.

В Москве…

Я редко хожу специально гулять, в основном это дорога из пункта «А» в пункт «Б», но я бы хотел, чтобы вдоль моего маршрута бурлила жизнь и была красота. В Москве куча прекрасных мест, я иногда выезжаю куда-то покататься на виндборде.

Любимый район в Москве…

Мне нравится и условный «Москва-Сити», такие комплексы есть на Тверской-Ямской, на Белой площади, там еще сцены Нью-Йорка часто снимают. Но когда я в Питере квартиру выбирал, то понимал, что мне важно: вид на воду, трехметровые потолки, лепнина и уникальность места. Здесь мне нравятся районы Брестских улиц, все, что вокруг Третьяковской галереи, и вообще Замоскворечье, думаю про Дом на набережной и пространство вокруг ГЭС-2. Вода меня не оставляет.

В прошлом году я жил в районе Сухаревской, там в сторону Цветного бульвара на холмах с перепадами уровней раскинулся почти итальянский квартал. И у заведений в этих местах есть запрос на изящество, здания старые, и у меня было ощущение маленькой Европы. Я хотел бы там и дальше жить, но моя девушка не любит эти места, не признает исторические дома, ей важны современная инфраструктура и комфорт нового ЖК. Я тоже не прочь пожить на верхних этажах, там я чувствую себя как Рапунцель в башне, люблю с высоты смотреть на город, это вдохновляет.

Нелюбимый район…

Китай-город. Это место напрягает своей вокзальностью, там много суеты. Мне оно напоминает Сенную площадь в Петербурге, достоевщина, какой-то скрюченный Раскольников, не самые приятные ощущения. Когда мы делали спектакль «Левша» для Театра Наций, то решили, что плотью и тканью спектакля станет бездомный бродяга. Репетиционное пространство театра находится на Солянке, в Китай-городе, и каждый раз, выходя из репетиционного зала, мы видели этих мужиков-бомжей, и было ощущение, что цари на Руси менялись, а эти мужики как сидели на Китай-городе при Петре, так и сейчас сидят и составляют основу русской хтони, соль земли.

Но очароваться этим у меня никак не получается.

Рестораны…

Меня все время друзья водят, я сам пока город целенаправленно не исследую. Кручусь в основном вокруг центра. Помню, было классное место, но не помню названия. Это крутой виниловый бар, с прекрасным звуком, очень уютный и с какой-то питерской атмосферой.

Москвичей от жителей других городов нашей страны отличает…

Уровень жизни, восприятие сервиса. Здесь больше энергии, люди здесь сконцентрированы, более динамичные. В Питере ты намечаешь один проект, и он может еще и сорваться, а в Москве приезжаешь делать один проект и параллельно получаешь сто других.

В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

До недавнего времени это было прекрасное тусовочное место с высочайшим уровнем в сфере обслуживания, было ощущение, что в Москве возможно все, она давала множество траекторий. Этот город как бы мой экзоскелет, я в него помещаюсь и реализуюсь внутри этого пространства. Москва — это в каком-то смысле Вавилон: одновременно происходит куча событий. Если посмотреть на карту, то город как круги по воде расходится. И в этой визуальной форме заложена динамика развития.

Москва за последнее десятилетие…

Стала значительно чище, особенно по сравнению с Петербургом, в ней приятно находиться. В Питере, с другой стороны, больше контекста, исторического в том числе, и все это делает свою работу. Когда гуляешь по улицам Петербурга, на тебя эта магия влияет, а в Москве сформировалось очень классное сочетание исторического и современного окружения.

Что изменить в Москве…

Хотел бы, чтобы здесь возникла компания современного танца, желательно в центре города. И чтобы в здании были гигантские прозрачные окна, а прохожие могли бы видеть занятия. Это лучше всех афиш и рекламы.

Не хватает в Москве…

Современного танца. В последнее время в столице стало модно ходить в музеи и на выставки современного искусства, люди интересуются этим, обсуждают. А в том же Париже и Нью-Йорке люди так же интересуются и современным танцевальным искусством, это так же модно и актуально, а в Москве это пока полумаргинальная субкультура. Мне бы хотелось, чтобы москвичи больше занимались танцем, больше занимались телом. Чтобы бабушки, дедушки, внуки — все двигались под музыку. Москва должна танцевать.

Если не Москва, то…

Выбрал бы Гонолулу (Гавайи): я тяготею к серфингу, солнцу, морю. Но танцем там совершенно невозможно заниматься. Но если серьезно, то первый город, в котором я всерьез задумался о том, что хотел бы тут жить — Рим.

В Москве меня можно чаще всего застать кроме работы и дома…

В баре на Патриках с друзьями. Но все всегда крутится вокруг того места, где готовится премьера.

Сейчас я работаю…

Над балетом в музтеатре Станиславского «О природе», премьера которого состоится 6 июля.

В основе постановки — поэма древнегреческого философа и врача Эмпедокла «О природе», из которой до нас дошло 340 стихов. Я довольно свободно веду себя с первоисточником, не стараюсь проиллюстрировать хореографией литературный материал, а нахожусь с Эмпедоклом в диалоге. Размышляю о природе вещей, о мире фауны и флоры, о жизненных процессах и цикличности, о мужчине и женщине, о телесности. Одна из главных идей — паттерны, в которых мы существуем, это и те автоматические действия, которые мы производим, и системы, от которых нам никогда полностью не освободиться. Но находиться в естественной природной системе, такой как времена года или смена дня и ночи, гораздо приятнее, чем в жесткой социальной конструкции вроде армии.

И так здорово хотя бы внутренне от этих жестких конструктов освобождаться. Мне уйти на фриланс и самому принимать решения намного комфортнее, чем работать на постоянной основе в структуре, но именно структура меня научила дисциплине.

Впрочем, этот спектакль — часть другого проекта, сериала «Балет», над которым сейчас работают режиссер Женя Сангаджиев и «Студия Видеопрокат» Сергея Бондарчука и Алексея Киселева.

В какой-то момент мы поняли, что 70% танцовщиков сериала — артисты из музтеатра Станиславского. Тогда нам пришла в голову идея поставить сначала настоящий балет, чтобы и артисты, и режиссер поняли все нюансы (Женя Сангаджиев сидит на каждой репетиции, подмечает отношения между двумя примами или провалы у кордебалета), а потом уже снимать его отрывки в сериале.

Фото: Виктория Назарова