О заботливых хамовнических бабушках, которые готовы перевести робота-ровера через дорогу, о том, что Петербург — тяжелый город по сравнению с Москвой, и о том, как иллюстрирует книгу прабабушки — Натальи Кончаловской.

Я выросла…

В районе Раменки, на Университетском проспекте — прямо рядом с «Мосфильмом». Родителям (Егор Кончаловский и Любовь Толкалина. — «Москвич Mag») так было удобно, чтобы работать неподалеку.

У меня с этим районом действительно много чего связано: я очень любила гулять по Воробьевым горам и около МГУ с мамой. В детстве думала, что МГУ — это русский Хогвартс. Ну наша школа волшебства.

А на улице Дружбы, которая пересекается с Университетским проспектом, есть мой любимый парк — мы там с друзьями играли. Помню, даже фильм снимали — про приключения лесных ведьм. Я уже не знаю, где эти материалы — жалко, много времени потратили. Но главное, что весело было.

Мои любимые районы…

Когда я познакомилась с Никитой, моим мужем, наше первое свидание было на Чистых прудах. Помню, на этом свидании он дал мне коробочку с множеством записочек: мы по очереди вытаскивали бумажки с вопросами и отвечали на них — такой первосвиданный блиц. Чистые — важное для нас место. Мы с Никитой Юрьевичем даже женились в Грибоедовском ЗАГСе.

Когда мы начали жить вместе, первым нашим пристанищем был старинный красивый доходный дом с высокими потолками и мрачной лестницей на Старой Басманной улице. А сейчас живем прямо рядом с бывшим «Гоголь-центром», на Казакова. Перебрались сюда в том числе потому, что раньше на улице Радио располагался один из филиалов моего вуза, МХПИ, и я очень хотела ходить до института пешком.

Сейчас МХПИ на «Красном Октябре» — тоже хорошее место. Там так красиво! Мы учимся в здании бывшего завода, это очень атмосферно: огромные окна, высокие потолки. По дороге в университет и Пушкинский музей, куда я ходила в кружок юных искусствоведов, и церковь Антипы на Колымажном дворе, куда часто ходила с мамой, когда была маленькая.

Но самый мой любимый район — Хамовники. Мы там тоже жили с Никитой два года — прямо между «Фрунзенской» и «Спортивной». Да, мы семья московских кочевников — где мы только не жили! Ну а что? У меня казахские корни!

Когда мы осели в Хамовниках, Яндекс запустил роверы, и эти смешные роботы были повсюду. На наших глазах происходили комические сценки: ровер стоит на пешеходном переходе, машины едут, бабушка смотрит на ровер с сочувствием, преграждает машинам дорогу и переводит ровер «за ручку».

Нелюбимые районы…

Я не за рулем, поэтому мне очень важно, чтобы было красиво и удобно ходить, обязательно не вдоль трассы. Совсем не люблю «Савеловскую». И, пожалуй, «Электрозаводскую», куда я часто ездила, когда работала моделью. На Электрозаводе располагаются почти все крутые фотостудии. Сам завод, конечно, очень красивый, но внутри там лабиринт. Часто первое время я там терялась, еще и интернет там не всегда работает. Тебе кажется, что ты в лабиринте Минотавра и погребен здесь навсегда.

Люблю гулять…

Я была почти везде в Москве в пределах ТТК — и везде ходила пешком: Никита очень любит гулять, и после его работы и моей учебы мы всегда пешком часа четыре идем куда-то.

Сравнивая Москву и Петербург…

Несколько лет назад Никите было желательно оказаться по работе в Петербурге, и мы уехали на год туда. Поселились на «Спортивной», рядом с хлебозаводом. Идешь, на тебя валит снег, и он пахнет хлебом. Это очень уютно, и вообще я сильно люблю Питер, но это тяжелый город. В Москве не так сильно давит. А в Петербурге небо пониже, прямо на голове лежит. На меня это негативно влияет: там мне тяжелее вставать и что-то делать. В Санкт-Петербурге очень красиво, но этот город забирает из меня очень много энергии.

Хотя и там у меня есть любимое место. Я ходила на уроки по рисунку и живописи к Виктору Ивановичу Тихомирову. У него в центре есть мастерская, около Спаса на Крови. Очень интересное место: картины висят на всех поверхностях, на которых можно. Ты заходишь, он тебя угощает коньяком и сушками, обязательно предлагает тебе написать свой портрет, но это уловка, на нее не надо соглашаться. И из мастерской можно выйти на крышу, где самый крутой вид на город.

В Москве лучше, чем в других городах…

Я так приучена к ритму Москвы, что в любое время дня и ночи люди на связи, все всегда работает. Москва — город 24/7. Питер, например, нет. В первое время я сталкивалась с проблемой, что в Москве, если мне надо оформить работу, я могу написать вечером, и мне ее сделают за ночь. Так люди работают в Москве, ритм жизни другой — деньги зарабатываются каждый час в сутках. В Питере нет — в Питере люди ночью спят.

О москвичах…

Сейчас москвича не узнать — я уже ничего не понимаю…  Вижу человека на улице — и не могу с уверенностью сказать, москвич он или нет. Не то чтобы мне это было важно…  Очень разные есть люди! Я спрашиваю, если мне интересно. Коренным москвичом может оказаться любой дед на лавке в парке, который тебе казался бездомным, а он граф.

Города по-разному влияют на людей. Питер научил меня одеваться по погоде: там влажно и холодно. До этого зимой в Москве я надевала маленькую куртку, шортики кожаные и колготки 15 ден — и идешь радостная. А Питер дает тебе адекватное понимание погоды: поболев несколько раз бронхитом, ты решаешь, что стоит носить дурацкую шапку, чтоб тепло было.

А ритм Москвы, ее бешеная гонка, у меня уже в крови. Когда я приезжаю в другой город, не важно, российский или нет, мне не хватает этого адреналина рабочей беготни.

Что бы я поменяла в Москве…

Я очень сильно люблю сталинскую архитектуру и XIX век — все эти особняки…  Не знаю, этично ли это, но я бы снесла все здания, которые когда-либо построил Лужков. И вообще мне кажется, что нужно принять закон о запрете небоскребов и всяких других архимонстров рядом с исторической застройкой. У нас такая красивая архитектура, это наше наследие, нужно его беречь и любовно сохранять.

Сейчас я заканчиваю Московский художественно-промышленный институт и пишу диплом…

На тему нашего интервью: делаю проект — переиздание книги Натальи Петровны Кончаловской «Наша древняя столица». Это стихотворное произведение и про Москву, и про другие города — про историю Руси, в том числе и Москвы. Первое издание выполнял Фаворский — очень сложно переплюнуть это издание. Но в качестве проекта я выбрала именно эту книгу, потому что давно хотела нарисовать к ней иллюстрации.

По факту ничего другого я сейчас не делаю, за другое взяться нет возможности — такой объем работы.

Сериал Валерии Гай Германики «Обоюдное согласие», в котором я снялась…

Как я попала в кино? В палатах Мазепы, где у мамы театр «Собор», Лера снимала интервью с ней. Я зашла туда забрать зарядку для телефона — и в итоге присоединилась к разговору. Потом Лера, видимо, вспомнила мое лицо, и все срослось: она меня пригласила на кастинг, мы совпали в видении этой истории про домашнее насилие, где у каждого героя своя драма. И персонаж мне близок: если бы я попала в ситуацию Жени, то, наверное, реагировала бы так же — мы похожи по темпераменту.

«Обоюдное согласие» — это вертикальный сериал, где первый сезон не связан со вторым логически, их объединяет только тема. История второго сезона разворачивается вокруг многодетной матери Марины, которую играет Глафира Тарханова. Она жена уважаемого в городе человека — врача и бизнесмена, которого обожают все горожане, он легенда, а их семья считается эталонной. В один день, после празднования двадцатилетней годовщины свадьбы, Григория находят на улице с ножом в животе, а рядом Марина вся в крови. Но не все так однозначно. Я играю ее старшую дочь, на которую она хочет оставить младших детей, но за опеку с Женей борется бабушка.

Несмотря на то что я знала, как все происходит в кино, съемки были очень тяжелыми, ведь первая часть проекта была на натуре. Да и сюжет тяжелый, а я его будто переживала. Но я все равно очень счастлива, что поучаствовала в этом проекте. Это было, пожалуй, самое мое интересное приключение!

Новый сезон сериала «Обоюдное согласие» уже на KION.

Фото: пресс-служба KION