О Москве для слонов, тесном, но любимом Замоскворечье и о постоянстве непостоянства.

Я родился…

В московском роддоме имени Крупской. До двух лет жил с родителями на улице 8 Марта. Помню одну летнюю прогулку с мамой — мы шли по тротуару вдоль бесконечно тянущихся кустов. В одном месте кусты поредели, и я увидел за ними детскую площадку. Почему-то запомнился именно этот момент.

Когда мне было два года, мы переехали на Большую Ордынку. Замоскворечье стало моим любимым районом. Помню, как Ордынка была односторонней, потом двусторонней, потом снова односторонней. Помню первомайские демонстрации — демонстранты дарили дворовым детям шарики и бумажные цветы. Помню, как в 1990-е по тротуарам невозможно было ходить, машины стояли в несколько рядов, приходилось маневрировать на проезжей части.

Московские перемены меня радуют…

Ордынка задышала, раскрылась. Теперь там наконец можно гулять. Москва мне нравится тем, что она постоянно меняется, трансформируется. Это город-мутант. Какие-то изменения огорчают, какие-то радуют, но одно остается неизменным — завтра Москва снова будет другой. Не знаю другого такого города.

С недавнего времени живу…

Настолько близко к метро «Улица 1905 года», что самого района почти не замечаю. На Ваганьковском похоронены мои бабушка и прабабушка, которых я очень любил. Стал чаще к ним заглядывать. А из окна квартиры видны высотки «Сити» — после стелющегося по асфальту Замоскворечья тут особенно остро ощущается вертикаль, устремленность в небо.

Гулять не люблю…

Точнее, люблю, но не могу, быстро устаю от ходьбы. Но это как-то связано с устройством пространства — по тесным европейским городам могу ходить часами. Чем меньше город, тем легче гуляется. Москва — город слонов, здесь перейти площадь — как обойти весь Фрайбург или Ригу. Так же в Европе: чем больше город, тем меньше я гуляю. Поэтому Замоскворечье любимо мной, там тесно.

В барах и ресторанах…

Бываю редко, больше по работе. Поэтому в основном сижу в «Нуре» или в фойе Электротеатра — там и можно меня застать чаще всего. В свободное время обычно бегу домой, тусовкам предпочитаю домашний семейный ужин.

Главное отличие москвичей от жителей других столиц…

Мне сложно объединять людей по каким-то признакам — я склонен видеть всех разными. Москва, как город-мутант, делает нас самих такими же мутантами. Тут постоянно только само непостоянство.

И сам я последнее время как будто принял у Москвы эстафету и стараюсь постоянно меняться. Делаю вещи, с которыми себя раньше никак не мог ассоциировать. Например, с 2016 года мы с композитором Андреем Гурьяновым объединились в дуэт электронной музыки KGXXX. Довольно много играем. Полгода назад вдруг решил побриться налысо — теперь не узнаю себя в зеркале.

Записал альбом альтернативной музыки «Город где»…

…на тексты моей жены, Насти Родионовой. 7 сентября на Fancymusic релиз. А в ноябре с Верой Мартынов и Ариной Зверевой выпускаем в Электротеатре мюзикл-штрих «Парасомнии» на текст Станислава Львовского, где я скрещиваю почти клубную экспериментальную электронику с аллюзиями на советскую песенную традицию.

Фото: из личного архива Дмитиря Курляндского