О запахах Москвы своего детства, об особенностях своего райдера и о том, что Москва была раньше более пешеходной.

Я родился…

В Советском Союзе. Мой папа из Казахстана, а мама из Подмосковья, поэтому мое детство попеременно проходило то там, то там. В детский сад я пошел в Подмосковье, в первый класс — уже в Алма-Ате, продолжил обучение в школе снова в Москве. Из-за этого впитал в себя какие-то вещи как из Казахстана, так и из России.

С того времени очень изменились оба этих города. Я вспоминаю свой первый приезд в Москву, точнее, первый я не могу вспоминать — мне было всего восемь месяцев, когда меня привезли…  А вот когда я уже ходил в детский сад, помню. Воссоздавая те, еще совсем детские, впечатления от приездов с мамой в Москву, я вспоминаю, как мое воображение поразили архитектура, широкие улицы, огромное количество народа — все-все-все. Мы могли часами гулять по центральной части города, понятное дело, смотреть на его достопримечательности. Старинные здания, особенно особняки на Арбате — это, конечно, то, что производило на меня огромное впечатление.

Помню запах детства — сейчас его нигде не могу найти. Что-то похожее на запах ванили и свежеиспеченных булочек с изюмом. А еще в памяти ярко стоит картинка «Елисеевского» — в том стопроцентно советском виде, в котором я его застал. Да, запах сдобы…  Я почувствовал его первый раз, когда попал в Москву.

Потом я перевелся в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории, и мое детство продолжилось в самом центре Москвы: сейчас адрес — Малый Кисловский переулок, тогда это место называлось улицей Семашко, дом 2а, прямо около «Военторга» — пять минут ходьбы от Кремля. Тогда мое знакомство с Москвой состоялось на более серьезном уровне.

Сейчас Москву не узнать — честно могу сказать.

Сейчас живу…

В Москве, а мои родители живут в Подмосковье. И учитывая, что они уже люди в возрасте, а из-за пандемии у меня отменились гастроли, я предпочтительнее нахожусь за городом вместе с ними. У меня было несколько продаж и покупок квартир в Москве: одни находились и в самом центре, другие на окраине. Сейчас я живу в очень удобном месте между центром и севером города — я легко могу добраться как к Садовому кольцу, так и за город.

Любимые районы…

В детстве таких мест было много, но особенным для меня всегда был и остается Арбат, где я, кстати, в пятом отделении милиции в шестнадцать лет получил свой первый паспорт. Это сейчас там пешеходная зона, а когда-то в этом месте ходил троллейбус, с которым у меня даже однажды случился инцидент. Я поскользнулся, провалился ногами под троллейбус, хорошо, что он не поехал, и я успел выкарабкаться.

Сейчас Москва совершенно поменяла облик, поэтому про какие-то любимые районы я даже затрудняюсь сказать. Город весь горит огнями, дороги широкие, огромное количество многоуровневых развязок. Появился район «Москва-Сити». Когда строительство только пошло, оно вызывало яркие ощущения. Я даже возил друзей на смотровую площадку, чтобы оттуда, с высоты, взглянуть на это все. Но сейчас гигантское строительство перестало удивлять. Везде много развязок, машин и людей. Москва сравнялась, что ли.

Нелюбимые районы…

В свое время было много рынков. Их хотелось как-то обойти и объехать, в этом была как эстетическая потребность, так и какая-то санэпидемиологическая. Это отталкивало, и хорошо, что осталось в прошлом. Сейчас вроде чистенько, красивенько, снесено нагромождение киосков. Получается, что я как-то даже нахваливаю столицу.

Я не могу сказать, что мне больно смотреть на какие-то изменения…

Я прекрасно понимаю, что жизнь идет вперед. Но, мне кажется, Питер пошел более правильным путем. Как говорится, что есть, то есть. Единственное благо — улучшилась организация дорожного движения. Я, как автолюбитель со стажем, оцениваю, насколько удобнее стало ездить, парковаться. Ведь, скажем, лет пятнадцать назад, когда была еще другая культура вождения, все позволяли себе ездить по тротуарам и парковаться где угодно. Это был жуткий бардак, сейчас порядок восторжествовал. Дороги стали доступнее. Вот конкретный пример — дорога до аэропорта. У меня даже в райдере написано, что я вылетаю только из Шереметьево. Поскольку до его терминалов доезжаю где-то за сорок минут что из Подмосковья, что из квартиры в Москве. Это очень хороший показатель. Помню, раньше было очень сложно добираться до аэропорта: я ездил то по Дмитровскому шоссе, то по Ленинградке — везде были пробки, и порой даже приходилось нарушать, чтобы все-таки успеть.

Я всегда исхожу из того, что есть. Вернуть первозданный облик столицы уже не получится. Но хотелось бы, чтобы не было такого, что ты сначала смотришь на красивый дом XVIII века, а потом переводишь взгляд на соседнюю бетонную стену, уходящую вверх. Согласитесь, это не добавляет гармонии. Но уже есть такая данность. Теперь надо думать, как придать целостность тому, что есть.

В Москве меня беспокоит…

Сложно сказать, поскольку я человек с большой географией передвижений: я и за городом, и в Москве, и колешу по всей стране. Для меня нет четкой позиции в этом вопросе. А вот люди, которые живут в определенном месте, добираются в конкретную точку до работы, проходят одни и те же дороги, вот у них есть позиция. А я же езжу по всему городу и не могу решать за всю Москву.

Хочу изменить в Москве…

Здесь банальным ответом не отделаешься. Мы можем поговорить о культурных изменениях и ответить на этот вопрос серьезно. Я бы очень многое хотел изменить в культуре, но сложно что-то взять и поменять — это очень большой и серьезный пласт жизни. Но, помню, в свое время, а именно в 1984 году, когда я первый раз проходил тарификацию, будучи артистом-инструменталистом Тамбовской областной филармонии, перед работниками культуры ставилась прежде всего просветительская задача. Мы все чувствовали ответственность за своего зрителя, за то, с каким уровнем культуры человек приходит к тебе и с каким эмоциональным ощущением уходит. Это была очень важная задача — подтягивать зрителя в его культурном образовании. Да, в чем-то были идеологические перегибы, но основная составляющая была просветительской. Сейчас на смену культуре с большой буквы пришло понятие «шоу-бизнес». Здесь нет задачи кого-то воспитывать, поднять культурную планку. Это по большому счету экономический проект, в котором главная задача — заработать или отбить вложенные в него деньги. На смену понятиям «музыкальный коллектив» и «песня» пришли такие формулировки, как «проект» и «формат». А это далеко не простая история. Формат требует обезличивания. За него можно спрятаться, им можно прикрыться, если один из исполнителей чрезмерно зазвездился и его надо убрать — «отряд не заметил потери бойца». Мы постоянно видим новые проекты, среди них, безусловно, есть яркие. Но формат никто не отменял, и об этом надо помнить. Безусловно, на уровень культуры повлиял и огромный информационный поток, смывающий все на своем пути. И если говорить о том, что надо поменять, то во главу угла я бы поставил личность и просветительское начало. Если этого нет, то это движение не в том направлении: катиться вниз, двигаться по наклонной или просто растекаться по горизонтали, конечно, очень легко, а взбираться в гору и тащить на себе ответственность гораздо сложнее и важнее.

Я искренне верю, что останутся люди, которые будут глубоко и искренне любить и воспринимать культуру. Им будут интересны ее высокие образцы. Но в целом тенденция в массовой культуре налицо. Если копнуть глубже, то, конечно же, все начинается с образования, а оно у нас уже претерпевает глобальные изменения, а вслед за этим — все, что выше этого базиса.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Раньше москвичей можно было хорошо узнать, совершенно точно. Как-то даже на интуитивном уровне. Сейчас такое большое движение внутри страны с окраин в центр, что выделить настоящего москвича становится все сложнее.

Много лет прошло с того момента, как я окончил Центральную музыкальную школу, но когда мы встречаемся классом, то я чувствую это дыхание ЦМШ. Его невозможно в себе изжить, оно на генетическом уровне. Конечно, сверху наслоилось много чего нового и разного, но ядро цело. Так и с коренными москвичами. Их можно всегда узнать.

Москва по сравнению с европейскими столицами…

Москва была раньше более пешеходной. Было меньше транспорта, еще не началась точечная застройка центра. Сейчас пешеходных зон осталось меньше. В основном это полностью закрытые для движения транспорта улицы — Новокузнецкая, Арбат. Кстати, в Европе на это давно обратили внимание: попадая в исторический центр города, ты будто соприкасаешься с культурой. Это всегда манило, звало и оставалось в сердце. И я рад, что сейчас в Москве вновь появляются такие улицы. Может быть, это делается для того, чтобы привлечь туристов, но жители столицы тоже могут насладиться пешеходными зонами, летними кафе, ухоженными парками. И если сравнивать в этом смысле, то мы идем вперед и уж точно не отстаем от Европы.

Заведения…

Помню, возле театра Маяковского была пельменная, я часто проходил мимо, так как учился в этом районе. И несмотря на то что не очень люблю пельмени, иногда захаживал туда. Раньше в Москве было много пельменных. Были также чебуречные, рюмочные…

Сейчас в Москве достаточно ресторанов с хорошей европейской, русской и восточной кухней. У меня на примете есть много мест, куда я могу приехать, зная, что не разочаруюсь. Мне нравятся рестораны, где можно уютно посидеть, поговорить, поесть, чтобы все было культурно и красиво.

Люблю гулять…

Сейчас прогулка по Москве редкое удовольствие для меня. Но я, достаточно часто выступая на Днях города и других городских мероприятиях, вижу, что стало очень много красивых зон. Преобразились Сокольники, парк Горького…  Даже те два-три парка, которые есть около моего дома, изменились в лучшую сторону: детские площадки, кафешки, арт-объекты.

Все время хочу добраться, но никак не получается…

У меня есть довольно четкий ответ на этот вопрос. Недавно открыли наш Диснейленд, и мы с моей девушкой очень хотим туда съездить.

Сейчас стало больше времени…

За предыдущие два года я дал где-то шестьсот концертов и, честно говоря, немного переусердствовал. А в жизни все должно быть сбалансировано. Из-за нынешних событий у меня появилось больше времени на общение с родителями и детьми. Счастлив, что осуществил свою давнюю мечту и записал несколько песен военных лет. Всегда их любил. За последнее время вышло несколько инструментальных композиций, состоялась премьера клипа «Я Кай, ты моя Герда». В общем, движение в творческой стезе есть.

Возвращаясь к военным песням, в начале сентября я был в Крыму, где проходил фестиваль «Дорога на Ялту», на котором мне посчастливилось быть членом жюри. Хочется сказать, что это был не просто конкурс военной песни, а конкурс военной песни в исполнении иностранных артистов. И как они сумели прилететь, несмотря на отсутствие рейсов, в Россию! Более того, добраться до Крыма! В их исполнении прозвучали наши любимые с детства, живущие внутри всех поколений военные песни на французском, немецком, итальянском и даже китайском языках. Если говорить о 75-летии Победы, то в целом давно не было такого, чтобы на международном уровне звучали наши советские военные песни.

Я не буду ничего анонсировать…

У меня перенесено два тура, один из них прервался в середине марта из-за введения всем известных ограничений. Второй должен был состояться по Дальнему Востоку в апреле, но он тоже отложился. Все переносится уже во второй раз, теперь на ноябрь-декабрь. Ситуация осложняется еще и тем, что в эти месяцы у меня уже стоят в графике другие города. Они тоже куда-то должны переноситься. И это я говорю только о сольных концертах, а меня же постоянно просят съездить с «Дискотеками 90-х», которые тоже откладываются. Ситуация не очень понятная даже мне. Концерты накладываются друг на друга, переносятся…  Очень надеюсь, что в скором времени вирус будет побежден и все мы вернемся к нормальной жизни с концертами, спектаклями, яркими премьерами. А пока ничего анонсировать не имею возможности.

Фото: из личного архива Кая Метова