О своей архаичной, племенной, как у всякого человека, натуре, которая чувствует себя спокойнее в однородном обществе.

Я родился…

В Саратовской области, в деревне. Важней вопрос, у кого родился. Мама и папа были из крестьян, сами себя подняли, выучились, стали зоотехниками, потом переехали в Саратов, где я и прожил 30 лет. А в 2001 году перебрался в Москву.

Сейчас живу…

В Тимирязевском районе. Тут хорошо, уютно.

Люблю гулять…

Где живу, там и гуляю. Парк «Дубки», Тимирязевский лесопарк. Зимой — лыжи и коньки, летом — велосипед, ролики. На самокатах путешествуем с младшей дочерью, любимый маршрут: «Куда глаза глядят».

Мой любимый район в Москве…

Все тот же Тимирязевский. Я тут свой, местный. В магазинах узнают.

Мой нелюбимый район в Москве…

Завистливо не люблю центр. Я там чужой, будто попал незваным на чей-то праздник. Особенно сейчас, с новогодними украшениями. Будто находишься внутри огромной елки. Все вокруг переливается и сверкает, а ты почему-то трезв и деловит. Досадно.

В каких ресторанах есть…

Без разницы. Если общаться, мне почти все равно где, лишь бы музыка не громкая. Если поесть, то обед, на который я трачу больше 20 минут, кажется безумной тратой времени.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Они такие, будто у всех всегда слегка повышенная температура и шило в одном месте. Иногда это нравится, иногда раздражает.

В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Уже то, что все говорят по-русски. И на 99% все европеоиды, такого давно нет ни в одной мировой столице. Я не расист, но моя архаичная, племенная, как у всякого человека, натура чувствует себя спокойнее в однородном обществе.

В Москве мне не нравится…

Я фаталист. Нравится, не нравится, терпи, моя красавица. Это о Москве.

Хочу изменить в Москве…

Чего я не могу, стараюсь не хотеть.

В Москве не хватает…

В Москве есть все, было бы желание.

Моя новая книга…

«Туманные аллеи» — мой ответ «Темным аллеям» Бунина. Похожие сюжеты, но другие истории, ибо другое время. Но тоже про любовь. Если у Бунина многие от любви умирают, у меня почти все остаются живы, а некоторые даже счастливы. Но, подозреваю, мной руководило то же чувство, что и Буниным: страх смерти.