О любви к пешим прогулкам и душевным посиделкам, мечте о кафе тишины и о том, как книга об истории клубной сцены 1990-х превратилась в хронику эпохи.

Я родился…

В Москве, на Домниковке. Потом это был угол Маши Порываевой и Садового кольца (сейчас это часть проспекта Сахарова). Дом — бывшая гостиница. Считается, что именно эта гостиница, преобразованная в советское время в жилтоварищество, описана Ильфом и Петровым в романе «Двенадцать стульев» как жилище злостного неплательщика Авессалома Изнуренкова.

В нашей квартире (а это был целый этаж) жили, наверное, семей пятнадцать. У меня был трехколесный велосипед, и доехать из конца в конец огромного коридора занимало прилично времени.

Сейчас живу…

На пересечении Ленинградки и Третьего кольца, в старом доме 1917 года рождения — практически напротив бывшего своего клуба «Титаник». После клуба у меня там десять лет были каток, теннисные корты и футбольные поля. Я люблю это место, и ребенок мой вырос, можно сказать, там.

Люблю гулять…

Мне вообще нравится ходить пешком — просто по улицам, по старым тихим улочкам, которых не коснулась перестройка, таких много, например, в районе Басманных.

Гулять, конечно, люблю в парках. Номер один в моем списке — лесопарк Покровское-Стрешнево, рядом с которым я прожил много лет. И там были затеяны очень важные для меня проекты: и «Гагарин-пати», и клуб «Титаник». С особой нежностью отношусь к старым местам, где когда-то были любимые клубы. Недавно проходил по переулку мимо бывшего «Джусто», удалось сквозь полуоткрытые ворота сфотографировать дворик, где было «Джаз-кафе», и галерею «Ротонда», что в здании музея минералогии РАН — эти фотографии вошли в мою книгу «Made in Dance».

Кстати, до переезда на «Войковскую» несколько лет я жил в Останкино, тоже рядом с парком — наши окна и балкон выходили прямо на Ботанический сад, мы с женой каждый день ходили туда гулять, а когда я был маленьким, гулял там с родителями и бабушкой с дедушкой.

Любимого района…

Наверное, нет. Есть большой кусок Москвы, где приятно находиться — от «Белорусской» до Красной площади и весь участок между Тверской и Арбатом. И там столько всего, с чем связаны воспоминания детства и юности: и МХАТ (один и другой), и моя 127-я школа рабочей молодежи, и арбатские дворики, и Миусы, и всякие кафешки на Тверской, куда я ходил есть мороженое из железных креманок…

Нелюбимый район…

Наверное, дальние районы, где много заводов, дымящиеся трубы, где люди смотрят на тебя с озлоблением (или тебе кажется) и не знаешь, что тебя ждет в следующую минуту. Не скажу, что хорошо знаю окраины, просто не хочется туда ехать.

Давно собираюсь, но никак не доеду…

Есть у меня такой список из музеев, в которые я не доехал, спектаклей, на которые я пока так и не собрался. Также в этом списке несколько пешеходных прогулок с интересными экскурсоводами…  Или вот прочитал объявление, что можно ночью поехать на экскурсию в метро и тебе покажут то, чего никогда не видел.

Хочу освоить дальние закоулки ВДНХ, где «Городская ферма», где можно побродить, как будто ты в имении.

В Царицыно был два-три раза, но как-то это было очень по-московски, что ли, то есть я туда ехал выполнить некую обязательную программу: посмотреть Большой дворец, Хлебный дом, один павильон, другой, хочется еще раз побывать и не торопясь, с удовольствием оглядеться.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Московские жители, особенно те, с которыми я сталкивался, очень избалованы. Московского человека трудно удивить. Даже когда есть чем. Он либо не удивится, либо не покажет вида, что удивлен. Чтобы вызвать эмоцию, надо потратить в три раза больше сил и энергии.

Многие москвичи — снобы, часто необоснованно. Они похожи на жителей европейских городов, много чего повидали, хорошо одеты, у них есть возможность выбора, они пользуются дорогими телефонами, машинами, косметикой. Легко кидаются своими знаниями или тем, что они выдают за знания, все говорят на английском и считают себя столичными жителями. Многие москвичи перестали верить в традиционные ценности, перестали уважать старших, родителей. Законы «не возжелай ни жены ближнего твоего, ни его раба, ни его рабыни, ни его вола, ни его осла, и ничего, что ближнему твоему принадлежит» не для многих жителей столицы…

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Москва стала красивой и чистой. Это факт. Жители города поначалу очень скептически относились к этим многомиллионным улучшениям, но, увидев результат, стали гордиться. И во многом это было видно во время футбольного чемпионата.

В Москве огромный выбор развлечений и учений. Поток информации настолько большой, что пока очень мало тех институций или медиа, что могут ее фильтровать, отсеивать важное и нужное от мусора. Москвичи ходят на лекции, спектакли, в кино. Есть прослойка людей, для которых только в этом и заключается жизнь. Можно относиться к этому скептически, но можно за это и уважать.

Не нравится, что убивают старину, маскируя это громкими лозунгами. И это важный фактор, который не позволяет уважать правительство. Есть много затрат, даже сверхзатрат, в нашем городе на разные опции…  В других странах в разы меньше чиновников, полицейских.

Из плюсов — люди чувствуют себя спокойно и комфортно в последние годы. Не сравнить с концом 80-х — началом 90-х.

Мне не хватает в Москве…

Я бы хотел иметь побольше мест…  человеческих, в моем понимании. Я не имею в виду некий высокий стандарт, «пять звезд», элитные вина, изысканное меню. Не хватает тихих мест. Сверхидея — кафе тишины, где я могу посидеть с книжкой или помедитировать. Мы отличаемся от Питера, где гораздо больше идей для отдыха, больше артистизма.

Вот «Москва—Дели» — отличное место, даже музыка, которая там бывает, не сильно обламывает. Тихо, уютно, хотя, конечно, это театр, но мне хорошо устроиться у низенького столика, полулежать и пить чай.

В Москве отсутствует клановость. Очень мало сообществ, где люди как братья, что называется, одной крови. Все разобщены — редко бывает, когда встречаешь компанию, которая через 10, 15, 20 лет по-прежнему вместе.

Не хватает душевности, понятия «посидеть на кухне», прийти к друзьям просто так, не на званый обед, а просто пригласить человека домой, специально не готовясь, открыть холодильник, сделать бутерброды, достать варенье и получать удовольствие от общения — это у нас как-то мало принято. Такое еще можно встретить у приезжих или в маленьких провинциальных городах и в том же Питере. Москва гостеприимна де-юре, де-факто мне не хватает тепла.

В рестораны…

Я хожу либо в рестораны, которые по дороге, чтобы просто перекусить. Либо в новые, которые рекомендовали, про которые я что-то слышал или в те, куда друзья позовут. То есть для меня в первую очередь важно не куда я иду, а с кем. Потому что любая еда, или чай, или вино вкуснее в теплой компании, во время хорошего разговора.

Книга «Made in Dance 1991–1999. Хроники электронной клубной сцены России»…

Шесть лет я занимался этой книгой. «Альбом», «книга», «энциклопедия», «Библия» — каких только названий не было в процессе подготовки. Идея была увековечить 90-е, которые для меня были годами молодости, творчества и годами, когда я был клубным промоутером, продюсером. Эпоху новейшей истории, известную как «лихие девяностые» и «время надежд».

Я хорошо знаю это время. Прямо очень хорошо. И это позволило мне получить рассказы практически от всех главных действующих лиц клубной сцены. Я собрал 150 интервью и около 1000 изображений в виде фотографий, флаеров, афиш, набросков, разместил историю по порядку. Получилась такая хроника 90-х, потому что помимо клубов и рейвов там много собрано воспоминаний об эпохе в целом: какой был стиль, что было с техникой до появления вертушек, что такое фейсконтроль, что такое концепция, как делали флаеры. Получилось почти 500 страниц  — три килограмма веса. Причем собранных материалов было значительно больше — пришлось резать по живому. Критерий был такой: чтобы книгу могла поднять девушка.

19 октября в галерее у Андрея Бартенева на Таганке делаю презентацию для героев этой книги — тех, кто в 90-е или ходил по клубам, или создавал их, кто, можно сказать, и есть made in dance. А 24 октября устраиваем питерскую презентацию в пространстве «Севкабель Порт».

Книга продается в книжном Музея «Гараж», в Центре им. братьев Люмьер на «Красном Октябре», в галерее «Здесь на Таганке», в магазинах «Республика», в «Фаланстере» на «Винзаводе». Также возможен заказ на сайте madeindance.ru.

Фото: Алексей Васильев, из личного архива Олега Цодикова