О необходимости построить над Бульварным кольцом виадук с развязками и выездами в любой район в ближайшие сто лет, о детстве в коммуналке на Петровке и о своей премьере «Чехов. Женщины. Триптих» в театре «У Никитских ворот».

Я родился…

В Петропавловске на Камчатке. Когда мне был год, переехал в Москву, на Петровку, 26. Сейчас в том дворе летом корт, а зимой заливают каток. Там прошло мое послевоенное детство. Мама по ночам чертила, работала инженером-строителем.

Жили мы в подвале. Комната — 20 метров. Время было полуголодное. Карточная система. Борьба с космополитизмом. Как это ни странно, в моем дворе практически не было антисемитизма. У нас было немало и татарских семей, которые, наверно, переживали те же страхи.

Был момент, когда мой добрый приятель, с которым мы играли в футбол, гоняя консервную банку, вдруг обратился ко мне с вопросом, намеренно грассируя: «Марик, брынзы хочешь?». И мгновенно получил от меня по морде. После той стычки больше не дразнил.

Мой отец, арестованный в 1937 году, когда мне было шесть месяцев, выйдя из заключения, тайно приехал повидать нас. Мне было уже 10 лет. В Москву ему приезжать было запрещено. Но никто не донес.

Это был, конечно, поступок, потому что квартира у нас была коммунальная, густонаселенная, как пел Высоцкий, «Cистема коридорная: / На тридцать восемь комнаток — / Всего одна уборная».

Сейчас живу…

Между Старым и Новым Арбатом, в Малом Николопесковском переулке, рядом с театром Вахтангова. Географически театр Вахтангова мне ближе, чем театр «У Никитских ворот». Улица у нас тихая, хотя неподалеку бурлит жизнь, особенно летом.

Москва очень разная, и я ее бесконечно люблю, если абстрагироваться от нехороших моментов, которые порой настигают нас.

Любимый район…

Люблю Арбат. Люблю Петровку: места моего детства, где учился в школе №170, улицу Москвина, сейчас Петровский переулок.

Пробегая, встречал высоких людей в шубах с дорогими воротниками, бобровых папахах. Тогда, маленьким, я еще не понимал, что все они народные артисты МХАТа.

Мама водила меня в театры: во МХАТ на «Синюю птицу», в Малый театр на «Горе от ума», в еврейский театр ГОСЕТ Михоэлса, Камерный театр Таирова. Сейчас там театр Пушкина, в который и сегодня люблю ходить на премьеры к Евгению Писареву. Дорогое мне пространство.

Конечно, люблю бывший Кинотеатр повторного фильма, превратившийся в «Театр у Никитских ворот», который стал моей судьбой. Когда мы пришли сюда, застали полную разруху. Восемнадцать лет было потрачено на ремонт. Меняли кирпичи и перекрытия здания, основная часть которого относится к XVIII веку. Это место для меня абсолютно обетованная земля.

Нелюбимый район…

Есть какие-то нелюбимые районы, которые вызывают не негатив даже, просто к ним какое-то двойственное отношение. Обновление Москвы, которое проводит наша мэрия, мне нравится, город должен преображаться.

Но сейчас я скажу о Красной площади, перед которой я преклоняюсь. Здесь стоит совершенно гениальное сооружение времен Ивана Грозного. Я имею в виду храм Василия Блаженного. ГУМ и Исторический музей мне тоже нравятся. Но я не восторге от того, что праздники, шоу военных оркестров, ярмарки, катки проводятся рядом, на расстоянии 15–20 метров, от мест захоронений. Это все же несовместимо. Мы же не радуемся, не маршируем на кладбищах?

Сохраняя этот дисбаланс, вредим самим себе и нашим детям. Надо признаться, что нам не хватает мужества посмотреть себе в душу, уйти от греха и прийти к правде чувств. Может быть, я слишком строг?

Люблю гулять…

Иногда гуляю от своего дома на Арбате до Никитских Ворот. Но чаще тороплюсь, чтобы не опоздать на репетицию.

Ресторанов…

Я, признаться, не знаток. Поскольку живу на Арбате, пользуюсь теми ресторанами, что рядом. Удобно и близко. А прямо возле дверей нашего театра находятся самые модные кафе и рестораны. Вот придите сюда вечерком в пятницу: такие автомобили в Калашный переулок подъезжают…  Я любопытен. Мне, как режиссеру, интересна эта публика. Жаль, она не заходит к нам в театр.

В Москве не хватает…

Никак не удается сделать из Москвы совершенно новый мегаполис. Необходимы новые развязки, расширение выездов из города. Архитекторы это понимают. Обновление Москвы, разумеется, требует больших средств, но впечатление такое, что меняться не хотят сами люди. Цивилизация в XXI веке никак до нас не доходит.

«Привычка свыше нам дана, замена счастию она». Мы как-то не вдумываемся в смысл пушкинских слов. Привычка не настоящее счастье, а его замена. В этом и смысл. Одной ногой мы застряли в прошлом, отстаем. Многое еще упирается в то, что наша столица древняя и спланирована не как современный город.

У нас, конечно, появился «Сити», но он не предназначен для рядовых москвичей, а лишь для избранных москвичей, для обложек глянцевых журналов. Для жилья не годится.

В центре должны быть театры, учреждения культуры, магазины, но не офисы.

Вот я побывал в Токио. Там над городом еще пять таких Токио. Метро ездит без машинистов, есть улицы с двигающимися тротуарами, множество фуникулеров.

Может быть, и нам над Бульварным кольцом построить виадук с развязками и выездами в любой район? Думаю, это работа еще на сто ближайших лет. «Жаль только жить эту пору прекрасную уж не придется… »

Проблема парковок — проблема многих мегаполисов. Но в иных городах есть гаражи под зданиями и здания с огромными парковками.

Если не Москва, то…

Петербург. С этим городом просто связана вся моя жизнь. Там огромное количество друзей, там моя биография, там я работал в БДТ, на «Ленфильме», там живал и жевал, потому что в Петербурге, кстати, очень приятно и то и другое. Хорошо, что в Петербурге есть и Комарово, и Петергоф. И есть дыхание мировой культуры.

Место, куда давно собираюсь, но никак не могу попасть…

Давно не был в театре «Шалом» на Варшавском шоссе — в своем театре загружен по макушку. Зато принял участие в подготовке выставки «От ГОСЕТа до “Шалома”», которая проходит в фойе «Шалома». В аудиоинсталляции озвучил голос Вениамина Зускина, актера и режиссера трагической судьбы.

Скоро…

Состоится премьера спектакля «Чехов. Женщины. Триптих» в театре «У Никитских ворот»: 13, 14, 15 декабря.

Я поставил трилогию по произведениям Чехова, созданную в жанре мюзикла. Она состоит из спектаклей «Душечка», «Попрыгунья» и «Анна на шее». Чехов — наш Шекспир, яростность чувств, иногда скрываемых, очень часто у него не в словах выражена, а в подтекстах. Ирония переплетается с сочувствием, драматизм с лиризмом. Вслед за Чеховым я решил исследовать феномен женской души, потребность которой состоит в желании любить. В спектакле в исполнении живого оркестра звучит музыка Максима Дунаевского, моя музыка на стихи Юрия Ряшенцева. Три спектакля объединены общими декорациями, которые меняются в зависимости от названия пьесы.

Приглашаю зрителей на наш «Триптих», который играется три вечера подряд.

Фото: из личного архива Марка Розовского