О московских памятниках, о роли художников в городе и своей юбилейной выставке в Новом Манеже.

Я родился…

Родился я в Баку, еще до войны, в 1935 году, в семье математика. Баку был интернациональным городом. Семья приехала работать на промыслах. Нефть. Баку, город детства, остается родиной, хотя историческая родина — Россия, родители приехали с Волги. Отец очень рано направил меня на путь искусства. Вероятно, это было его личное неудовлетворенное желание. Я не противоречил и чуть ли не с детского сада знал, что должен стать художником. В 17 лет я уехал из Баку и больше не возвращался. Поступил в Строгановку.

Сейчас я живу…

В районе Арбата. Как и всякий человек, приехавший в Москву откуда-то, поменял много разных мест жительства и разных мастерских. Было очень много адресов, целый букет. А Арбат — это все равно, что премия «Оскар», историческое сердце Москвы, место, исхоженное всеми нашими светочами. Не обязательно иметь хорошую мастерскую, рассуждал я, главное, иметь ее в окружении великих теней, и мечтал соединить свою жизнь с Арбатом. Так и получилось, как задумывалось.

Люблю гулять в Москве…

Сейчас уже больше мысленно пролетаю над городом в разных направлениях.

Мой любимый район в Москве…

Каждый район Москвы имеет свой аромат, свою историю, но любимым все-таки остается Арбат.

Мой нелюбимый район в Москве…

В Москве нет нелюбимых районов. Есть, конечно, какие-то промзоны, теперь превращенные в арт-пространства. Приезжаешь туда и сперва кажется: «Боже, куда я попал?» А потом в силу того, что в этом месте гнездится невероятная свобода творчества, оно становится привлекательным.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Когда был молодой, стремился побывать во всех уголках нашей необъятной родины. Каждый уголок обладает уникальной историей, пейзажами, можно только удивляться, насколько мир так разнообразен.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Я могу констатировать: Москва сильно изменилась. Моя мастерская в Большом Афанасьевском переулке находилась в бывшей усадьбе Урусовых, от которой, когда я там обосновался, оставались только конюшни. Господский дом и все остальные усадебные постройки были уже практически уничтожены. Оставались еще какие-то двухэтажные маленькие домики. Когда приближался какой-нибудь наш большой краснознаменный праздник, приезжал бульдозер и ломал очередной рядом стоящий дом, пребывающий в аварийном состоянии. В уничтожении этих построек и состояла подготовка к празднику. Но тогда и не было денег, чтобы эти здания привести в порядок, не было средств на краску, ремонт. Так я оказался в обширном дворе один. Сейчас Москва сильно преобразилась. Если тогда не хватало денег на краску, то сегодня улицы приобрели прекрасный вид. Я, безусловно, как архитектор и художник, понимаю — фасады домов не подлинные, сделаны сегодня как на картинке, но результат достигнут.

Раньше был лозунг «Москва — столица мира!». Лозунг был, но вид города при этом был совсем не столичным. Сейчас, мне кажется, этот вопрос успешно решен и Москва уже ничем не отличается от Лондона, Парижа и других замечательных центров цивилизации.

Хочу изменить в Москве…

Я удовлетворен всем тем, что сейчас происходит в Москве. Изменить — это значит вновь вернуть прошлогодний облик? Важно, чтобы дом жил.

На Западе мне довелось часто видеть такие картины: улица, чистенькие дома, и тут же стоит дом, абсолютно разрушенный, разрисованный. Его хозяин исчез, растворился, и город то ли не имеет возможности привести дом в порядок, то ли не имеет права, и роскошная улица превращается в странный конгломерат хорошего и плохого. У нас такое уже отсутствует.

Мне не хватает в Москве…

Сейчас, к сожалению, изменилась политика взаимоотношения искусства с властью. Раньше Союз художников был в очень хорошем состоянии, можно было жить. Художники были защищены пятипроцентным отчислением от строительства, заказов было полно, мы имели дома творчества, мастерские. Художники в какой-то степени определяли лицо городов, но сейчас все отдано хозяевам, которые делают все по своему усмотрению, далеко не всегда идеальному. Союз художников, как религия, отлучен от государства. Художники выкинуты на улицу. Получив свободу, мы не получили возможностей.

Конфликты с заказчиками были и раньше, но все же мы как специалисты могли обсуждать и отстаивать свою точку зрения. Искусство советского периода не было плохим искусством.

Хотелось бы большего внимания к художникам, чтобы они не были отброшены в сторону рынка. Понятно, что экономика нужна, но настоящее искусство не рыночный продукт, это духовная ценность. Не вижу разницы между направлениями искусства — абстрактным, символическим, реалистическим. На мой взгляд, есть только искусство хорошее или искусство плохое. Главное, чтобы оно было максимально искренним.

В Москве меня можно чаще всего застать кроме работы и дома…

Помню время, когда поставил несколько памятников на Арбате — «Пушкин и Натали», «Принцесса Турандот», памятник Елене Гнесиной — и стал заметной фигурой. Мне позвонили из газеты и спросили: «Скажите, как вы провели воскресенье? В каком ресторане обедали?» Я тогда еще ездил на машине и любил проводить воскресенье в путешествиях по окрестностям. И как раз в тот день был в Оптиной пустыни, а пообедал в кафе «Му-му».

Я очень люблю музыку. Мои кумиры — великие музыканты. Мне очень близка Мария Юдина, великий музыкант с необычной судьбой и фантастическим дарованием. К счастью, я ее слышал и видел уже глубокой старухой на концерте в Академии художеств на вечере памяти Фаворского. Но как она играла!

Я много читаю. На второй половине моей кровати лежит гора книг в доступности руки. Ночью могу взять любую, я знаю их почти на ощупь, и в этом есть единственная оставшаяся у меня возможность общаться с нашей великой культурой. Сейчас читаю Лосева, который много писал о музыке, словами рассказывал музыку. Удивительно! Ты прямо слышишь эти звуки.

Выставка «Александр Бурганов. Сюрреализм. Скульптура, графика, инсталляция»…

Я продолжаю работать ежедневно. В марте мне исполнилось 85 лет, и это будет юбилейная выставка. Она откроется в Новом Манеже 10 августа. Так получилось, что я зачислен в русские сюрреалисты, хотя, как уже говорил, не вижу границ между направлениями искусства. Для меня, как для всякого художника, выставка — это этап жизни, рубеж. Это для меня очень важно.

Покажу старые работы, метафорические образы руки и отдельно расположенных огромных пальцев, портрет без черт лица, внутрь которого можно будет заглянуть, лишенные тяжести, парящие скульптурные формы.

Будут и новые вещи, в том числе много моей графики, развернутые прозрачные свитки, свободно расположенные в пространстве зала.

Для меня важны не столько отдельные произведения искусства, сколько их взаимоотношение. Это ведь своего рода театр.

Фото: tg-m.ru