О монстре жадной строительной мафии, пожирающем человечную архитектуру, чрезмерном использовании техники в уходе за городом и  проигрыше Москвы в конкурентной борьбе с Питером.

Я родилась…

В городе Верхняя Салда. Это в часе рейсовым автобусом от Нижнего Тагила. Моих родителей отправили туда после Саратовского университета по распределению.

Сейчас я живу…

Треть времени в Москве, треть — в Питере, треть — на гастролях.

Мой первый приезд в Москву…

Я была лауреатом Всесоюзного конкурса «Юрмала-87» и выступала со всеми победителями в зале «Россия» на гала-концерте, а жила в гостинице «Россия». Ни того ни другого уже нет. Гостиница запомнилась нечеловеческими ценами в буфете (но я быстро нашла магазины за ее пределами) и тем, что письмо родителям, отправленное из гербового почтового ящика на почетном месте в фойе, не дошло.

Еще вспомнила поездку с родителями в детстве. Мы смотрели Царь-пушку и Царь-колокол, но недооценили размеры Москвы. Чтобы после Царь-пушки заехать в гостиницу за вещами и попасть на вокзал, нам не хватило двух часов. Опоздали на поезд. Еще помню, как у меня именно на Красной площади впервые в жизни разболелась поясница, потому что много часов было негде присесть, поесть тоже было негде. Как-то тогда туризм мне не понравился.

Я люблю гулять в Москве…

Гулять я люблю в Питере. Там есть архитектура и небо. Я тот человек, который тает при виде совершенных форм, пропорций, колонн, портиков, статуй. В Москве я испытываю непрерывную боль оттого, что уродство пожирает красоту. «Нечеловеческие человейники», извините за тавтологию, хищные торговые центры и тесные катакомбы меж зданиями, где на моей памяти были прекрасные площади. Это все демонстративно не для того, чтобы было красиво, удобно и для людей — это только для жадности и прибыли. И в этом есть ненависть и презрение к москвичам тех, кто это строит. Чудесные места старой Москвы сохраняются точечно, они прекрасны, но я смотрю и на них с болью, понимая, что они обречены: зеленые деревья, широкие улицы, добрая и человечная архитектура. Все понемногу сжирает монстр жадной строительной мафии.

Мой любимый район в Москве…

Питер.

Мой нелюбимый район в Москве…

Нелюбимое все, что настроили недавно.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

В том, что в Москве на тебя никто не смотрит и не видит тебя. Все погружены в себя. Можно одеться как угодно, главное, удобно, чтобы проще было пробираться в толпе. Перемешаны совершенно разные социальные страты. Людям не хватает доверия и тепла, потому что каждый, кто с тобой заговаривает, может оказаться мошенником.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Я была в Берлине и Париже, также во многих городах Голландии, Испании, Израиля. Обычно я все города сравниваю с Питером и вижу, что там лучше по всем параметрам, из которых в Москве работает один: русский язык и люди, с которыми у меня много общего. Здесь я в гуще дел, тут работает невидимая сеть, которая связывает людей в единое живое существо. Я когда приезжаю из-за границы, прямо чувствую, как «щелк», и включаюсь в общую кровеносную систему. Здесь мой дом и мое место. Огромное количество связей происходит просто через мысль, соцсети, присутствие в общем поле. За границей я чувствую невключенность. Я там никто, даже если люди вокруг доброжелательны — они все же другие во всем. Иные жесты, культурный бэкграунд, шутки, привычки и понятия о том, что удобно и неудобно, уместно и неуместно. Заграница похожа на картонное пальто: не греет и не облегает.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Уничтожили множество прекрасных мест, настроили монстров-зданий, все загородили заборами и везде наставили рамок и охранников, повсюду навесили камеры, множество деревьев погубили варварской обрезкой, и никто за это не ответил, убили почву и естественные луговые газоны, заменили дворников на монструозную технику, которая уничтожает все живое и бессмысленно засыпает все реагентами, каплет маслом, непрерывно воняет, рычит и гремит, выполняя ненужную и вредную имитацию работы. И очень неприятно, что нас не слышат, продолжают внаглую закладывать все плиткой и сто раз перекладывать дороги с зимних на летние.

Все эти изменения мне не нравятся. Я не вообще против техники, я против обмана и очковтирательства, против ее чрезмерного и неоправданного применения, против того, что общественное благо присваивает кто-то, и против того, что на бессмысленные пластиковые украшения города тратятся миллионы, а на лечение детям собираются благотворительные пожертвования. Должно быть наоборот.

В Москве я хочу изменить…

Я хотела бы, чтобы люди стали другими. Более осознанными, устойчивыми к манипуляциям, понявшими настоящие ценности жизни. Таковыми я вижу доверие, общение, культурные ценности, развитие личности, творчество. Если люди будут другими и начнут отказываться от бессмысленной гонки любой ценой, от обмана ближнего, от чрезмерного потребления и борьбы за власть, если оценят, насколько приятнее жить в среде взаимоподдержки, кооперации и доверия, то мир станет другим.

В Москве мне не хватает…

Неба, красоты, уюта, гармоничной архитектуры.

Если не Москва, то…

Питер.

В Москве меня можно встретить…

Как только появляется возможность, я сразу еду в Питер.

Презентация нового альбома группы «Ковчег»…

У меня почти готово три альбома. Почти — это еще не совсем. Иногда последний этап затягивается, но сейчас все находится в очень высокой стадии готовности. 27 марта в цирке «Аквамарин» мы с группой презентуем один из них электрическим концертом с полным составом «Ковчега». Название альбома пока сохраню в секрете. Сейчас я рисую оформление буклета и обложку. С нами будут воздушные акробаты, мотоцикл на канате, вся цирковая машинерия. Мы делаем зрелище, в котором соединены песня, театр, танцующие фонтаны, цирковые артисты. Концерт у нас сам собой постепенно превращается в масштабное шоу и даже во что-то вроде рок-оперы или мюзикла, когда между песнями начинает прослеживаться сюжет и сквозные герои.

Фото: Игорь Вавилов