О переезде, Товстоногове, любимых местах в Москве, дорогих наградах, перенесенных гастролях и юбилее, а также о том, что сбылось и не сбылось в ушедшем году.

Я родилась…

В Кишиневе.

Сейчас живу…

В Петербурге. В 1975 году, будучи актрисой Московского Художественного театра (МХАТ), я приехала в тогда еще Ленинград на кинопробы картины «Старший сын», познакомилась с кинооператором Юрием Векслером, влюбилась в него и бросила Москву. В этом году ровно 45 лет как я здесь живу и ровно столько же работаю в Большом драматическом театре.

Через два месяца после моего переезда меня пригласил на разговор Георгий Александрович Товстоногов и дал мне на пробу роль. Шестнадцатилетнюю школьницу в спектакле «Фантазии Фарятьева», который ставил на малой сцене БДТ Сергей Юрский. Сказал: «Сыграете — возьмем в труппу, не сыграете — расстанемся друзьями! Согласны?» Я согласилась.

Товстоногов был гением и видел людей насквозь. Он умел разглядеть в артисте то, что обыкновенный человек, даже очень талантливый, не замечал.

Люблю гулять в Москве…

По сценической площадке! У нас подготовка к выступлению начинается в 10–11 утра. Надо встать, принять душ, уложить волосы, сделать грим, пообедать, отрепетировать с группой и только потом выступать. На прогулки как таковые не остается времени.

Мы всегда живем в гостинице «Сретенская» на Сретенке, 15. Там есть два номера, на которых висят металлические таблички «В этом номере любит останавливаться народная артистка России Светлана Крючкова». Правда! В этом году повесили. А Сретенка, естественно, рядом со Сретенским монастырем. Вот туда я захожу иногда.

А так в Москве не успеваю даже пойти на какой-нибудь спектакль…

Мой любимый район в Москве…

Любимый район связан со Школой-студией МХАТ. Весь центр, все, где МХАТ, тогда это был проезд Художественного театра, теперь — Камергерский переулок. Вот это место я люблю больше всего.

Мой нелюбимый район в Москве…

Филиал Завода им. Лихачева, на котором я работала слесарем-сборщиком карданных валов. Не люблю этот район.

В московских ресторанах…

Ну а когда мне ходить? Мы звоним в «Корчму» на Садовую-Самотечную, и нам оттуда приносят еду. Мы привыкли к ней, знаем, что заказываем.

Раньше, когда все работало круглые сутки, мы после спектакля могли туда заехать. Теперь все только до 23.00, поэтому едим днем.

Ну и те, кто нас принимает, нас обеспечивают — всякие яблоки-мандарины-чай-печенье.

А вот в годы учебы мы ходили полуголодные — бегали в закусочную, в которую приезжали таксисты. Там на столе лежал бесплатный черный хлеб, горчица стояла и соль. Мы мазали хлеб горчицей, посыпали солью и съедали…  А как вы думаете? 28 рублей стипендия была.

Место в Москве, куда все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Куда хочу, доезжаю. Хочу в музей Цветаевой, и я туда доезжаю, в Борисоглебский переулок.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Москвичи более смелые, раскованные, свободные. Я когда переехала в Ленинград, года два ходила и удивлялась: «Что вы все такие здесь испуганные?» Ленинградцы более сдержанные. Москвичи — открытые в выражении своих эмоций.

Москва — город огромный, никто никого не боится. Ну не понравилась я Ивану Степановичу — пойду к Степану Ивановичу в другой район. А Ленинград, как у Володина в «Осеннем марафоне» — «город м-а-а-а-ленький». Тут не развернешься…

Обычная практика артистов, поголовно всех: делают новую программу и обкатывают ее по провинциям, а потом только появляются в Москве, чтобы все было проверено, отредактировано. Я, наоборот, новую программу везу в Москву, потому что эмоции у москвичей открытые. Стою на сцене и думаю: «Ага, здесь надо короче, а здесь публике непонятно». Они дают мне возможность корректировать в программе то, что мне надо. Поэтому всегда первые мои зрители — москвичи.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Люди в Москве свои, по-русски разговаривают. Я ни одного языка не знаю: у меня все туристическое — английский и французский. «Сколько стоит?», «Как пройти?», «Дайте тарелку!», «Поставьте графин воды!», «Посадите за круглый стол!» Ресторанно-вокзально-таможенный словарь. На французском даже чуть больше, чем на английском. А так, чтобы поговорить по душам…  Я еще песни люблю, стихи французские. У меня во Франции сын живет, и внуки мои там родились, в Руане. Внучка придумала мне кличку и называет меня «мами Люмьер», что с французского буквально означает «бабушка Света».

Вот вчера разговаривала с ней, а она, маленькая моя, начала с того, что спросила:

— Бабушка, какая у тебя планета?
— Луна, — отвечаю.
— А у папы?
— Солнце.

Митя объяснил мне: «Она сейчас у всех спрашивает про планеты!»

Внучка половину говорит по-русски, а половину по-французски. Попробуй понять четырехлетнего ребенка и еще на французском! Я сильно напряглась и поняла только, что она рассказывала про свою любимую крольчиху.

Митя говорит дочери: «Перестань с бабушкой говорить по-французски! Говори по-русски!»

Я попросила сына сфотографировать внуков рядом на фоне дома, чтобы хоть представлять, как они выросли за время, что мы не виделись из-за этой пандемии, почти год.

В России, в Москве я свободно себя чувствую, а за границей есть ощущение некоей инвалидности, потому что не понимаю языка, и это очень обидно.

Если о чем-то в этой жизни жалею, так о том, что я не довела до ума английский, который прекрасно знала в школе. Ну закрытая страна была, нам негде было его использовать…

В институте у меня была замечательная педагог по французскому языку. Мы играли какие-то отрывки. Даже Мольера играли на французском, и она всегда говорила: «Вот сейчас Светочка прочтет, а вы послушайте, как надо читать!» Я читала, но она ни разу не догадалась меня спросить, понимаю ли я, что читаю. А я читала с правильным произношением, и создавалась иллюзия, что я знаю язык. После окончания института педагог, Галина Ивановна, предложила мне: «Света, я позанимаюсь с тобой полгода, и ты будешь прекрасно говорить на французском!»

Но какое там! Мне 23 года, любовь-морковь, в голове ветер да еще роли большие во МХАТе. Все думаешь: потом-потом, но «потома» не бывает…

А сейчас я занята совершенно другим — в каждом возрасте надо делать то, что подобает. Мне нужно подводить итоги: занимаюсь архивом — своим, Юры Векслера, готовлю третью книгу.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Мне не нравится, что город расстраивают, и, кстати, в Петербурге то же происходит. Какие-то районы спальные появляются, количество жителей сумасшедшее.

Мы не умеем брать за границей то, что там хорошо, мы берем то, что плохо. Например, ЕГЭ — безобразие, против которого я выступала на передаче «Культурная революция» у Миши Швыдкого и аргументированно рассказывала, что такое ЕГЭ в Америке и во Франции и что для России это совершенно не годится. Мы не умеем брать то, что надо!

Вот посмотрите на Вашингтон. Белый дом, маленький городок, а потом на каком-то расстоянии — городки-сателлиты, но они все называются Вашингтон. Не надо столько людей селить в один город, чтобы они локоть к локтю жили! Это неправильно. Мне не нравится это — ни в Москве, ни в Петербурге.

Хочу изменить в Москве…

Чтобы бережнее относились к исторической части города. За старой Москвой надо следить, поддерживать, а не тратить деньги на ее увеличение.

Петербурга это тоже касается. Я вот живу в доме 1856 года постройки, у меня Фонтанка за окном, две минуты до БДТ…

Мне не хватает в Москве…

Дома, любимых, родных, поэтому вожу с собой талисман. Скучаю по сыну, по коту. У меня нет никаких дач, трех домов и шале в Швейцарии. У меня есть дом, где картины и рисунки, которые мне подарили друзья и поклонники, фотографии людей, которых я люблю.

Если не Москва, то…

Петербург. Но я люблю в Москву ездить работать, и у меня здесь друзья, которых я уважаю и ценю. Хотя я, наверное, жила бы даже в более маленьком городе, чем Петербург.

«Я бы хотела жить с вами в маленьком городе, где вечные сумерки и вечные колокола», как писала Марина Цветаева.

Я все-таки родилась на юге, и мне нравится тот климат, что мы называем европейским, я в нем лучше себя чувствую.

Люблю, когда город маленький и людей в нем поменьше, но, с другой стороны, мы себе придумываем, где хотели бы жить, а может быть, нам там было бы нехорошо? Все-таки уже есть привычка к мегаполису.

В 2020 году…

Мне исполнилось 70 лет, но и кроме этого произошло множество событий.

Мне вручили медаль «За заслуги перед Санкт-Петербургом», у меня вышла новая книга, которую еще не видели зрители: «Я у жизни — ученица… ».

А в ноябре мне присудили Международную премию Станиславского «За вклад в русское сценическое искусство».

Были намечены гастроли в Москве с двумя спектаклями БДТ им. Г. А. Товстоногова в постановке Романа Мархолиа. Но устраивал все не БДТ, а Фонд Олега Ефремова. Анастасия Ефремова с ее коллегами хотели организовать сначала мой юбилейный творческий вечер в «Зарядье». Его из-за ковида переносили на 31 октября, теперь — на 16 июня 2021 года.

Спектакли: «Игрок» по Достоевскому, где я играю две роли — Крупье и Бабуленьку и пою песню группы Rammstein «Mein Herz Brennt».

Второй спектакль «Жизнь впереди» — моя любимая роль, о ней я 25 лет мечтала — по роману французского писателя Эмиля Ажара «Вся жизнь впереди». Французский он формально, он же Ромен Гари, он же Роман Лейбович Кацев, родившийся в городе Вильно.

Моя героиня — некая мадам Роза, польская еврейка, прошедшая Освенцим и выжившая в страшных условиях, оставшаяся одна, без единого родного человека на земле. Бывшая проститутка, она к концу жизни оказывается в самом бедном квартале Парижа. Живет на то, что за деньги присматривает за детьми других проституток и находит родную душу — арабского мальчишку, мусульманина.

В романе и в спектакле для меня очень важна тема того, что нравственная чистота человека, его умение любить, способность быть милосердным, добрым и чувствовать боль другого человека не зависят от национальности и религиозной принадлежности. У меня во Франции тоже многонациональная семья живет, там три религии. Мы 24 декабря позвонили французам и показали, какую елочку нарядили к Рождеству. Обязательно поздравляем друг друга с Новым годом. Они слушают выступление нашего президента и звонят нам, а через два часа мы их поздравляем. Ну и, конечно, отмечаем православное Рождество. Бог один, понимаете? Поэтому для меня так важен этот спектакль. Там много нежности, наивности, открытости, есть юмор, что тоже мне нравится, как и то, что я говорю там на пяти языках — французском, польском, иврите, идише и русском.

Эти два спектакля перенесли уже на этот год, и в день моего рождения 22 и 23 июня во МХАТе на Тверском бульваре будет «Игрок», а 26 и 27 — «Жизнь впереди». МХАТ — это мой театр, я с него начинала и, надеюсь, никакой ковид не помешает нам выполнить то, что мы задумали.

В 2020-м сорвалась международная конференция в Елабуге. Это место гибели Марины Цветаевой. Мы с сыном должны были там выступать с цветаевской программой. Неожиданно в мой день рождения мне позвонила министр культуры Татарстана и сказала, что мне присудили литературную премию им. Марины Цветаевой. У меня чуть сердце не выпрыгнуло! Дорогая для меня награда, потому что я 50 лет занимаюсь русской поэзией, в частности Мариной Цветаевой.

Никита Сергеевич Михалков на «Золотом орле» мне вручил приз «Верю» — «За покорение вершин актерского мастерства и верность принципам школы К. С. Станиславского», тоже очень важный для меня.

Фестиваль «Виват, кино России!», президентом которого я являюсь, переносили три раза, и многие не смогли приехать. На его открытии мне постелили «горностаевую мантию» на трон, на котором я выезжала, и подарили корону. Теперь она у меня стоит в витрине с остальными призами и наградами. Жаль, что на традиционно бесплатные кинопоказы фестиваля пускали мало зрителей — залы должны были заполняться только на 25%.

В минувшем году происходили вещи, о которых я не то чтобы мечтала, а так, говорила себе, вот бы сделать…  Например, я очень долго хотела сыграть с Сергеем Каюмовичем Шакуровым, он выдающийся артист, потрясающий. Вдруг он позвонил и предложил работу в антрепризе на двоих! К огромному сожалению, вынуждена была отказаться по состоянию здоровья. Не уверена, что смогу ездить по городам, и не хочу его подводить. Саша Панкратов предложил антрепризу, и тоже вынуждена была отказаться.

Сорвалось мое участие в проекте «Музы сопротивления» об артистах театра музкомедии, которые в блокаду работали в Ленинграде. Ставил это любимый мною и уважаемый режиссер Руслан Кудашов, с которым я мечтала поработать. Там я должна была читать стихи Ахматовой и Берггольц, но попала с ковидом в больницу.

Еще один интересный проект переносился, но в итоге мы сыграли его 14 декабря! Это спектакль М. Сень «Я — жена гения», диалог Софьи Андреевны Толстой, со дня рождения которой в прошлом году исполнилось 175 лет, со Львом Толстым. Текст переплетался с игрой филармонического оркестра, квартета им. С. Танеева и гениальной пианистки Полины Осетинской. Временной период очень большой — с 18 лет Софьи Андреевны до момента ухода писателя. Публика приняла спектакль очень тепло, просят, чтобы его продлили, потому что из тысячи человек в зал пустили только триста.

А еще издательство «ВитаНова» попросило меня записать главы из книги Эдуарда Степановича Кочергина — главного художника БДТ, который проработал в театре 48 лет. В его «Записках планшетной крысы» есть 16 его «повиданок» с Георгием Александровичем Товстоноговым, с Бронзовым Гогой, где он приходит и вспоминает какие-то эпизоды из их общей человеческой и творческой биографии. Прочитала я их в мае, а сын недавно выложил в YouTube.

Гастроли, которые должны были быть в Москве в киноцентре «Эльдар», в «Гнезде глухаря» и в Храме Христа Спасителя в зале церковных соборов, перенеслись на 10 и 11 апреля 2021 года. Это будут два вечера к столетию Давида Самойлова «Пока в России Пушкин длится», а в «Гнезде глухаря» — о юбилярах 2020 года, выдающихся русских композиторах и писателях.

Весь минувший год я жила как обычно: я никуда не хожу, не люблю тусовки. Плохо, что я заболела, и ужасно, что ушли потрясающие, талантливые люди. Такое впечатление, что мерзавцев этот ковид не трогает, а очень хорошие люди уходят.

Недавно я выложила на фейсбуке любительскую съемку спектакля, который ставила как режиссер по пьесе Л. Н. Разумовской «Домой!.. » — памяти Янки Дягилевой. Он собирал тысячные залы, молодежь ходила смотреть его по много раз. Спектакль получился удачный — там играли молодые актеры, а действующие лица — дети и подростки. Они еще не забыли детское ощущение жизни, и хороший актер сохраняет его всегда. Это надо уметь в себе развивать и поддерживать, потому что человек не стоит на месте — он делается либо хуже, либо лучше, профессионально, личностно — не важно. Как говорил один из руководителей МХАТа Михаил Николаевич Кедров, «наша профессия — как езда на велосипеде. Стоять нельзя — упадешь!»

Фото: Стас Левшин