Галина Петровна Хованская уже почти 20 лет представляет интересы москвичей в Государственной думе. Много лет она возглавляет думский комитет по жилищной политике и жилищно-коммунальному хозяйству (в нынешнем созыве он стал комиссией с тем же функционалом).
Хованская боролась с новым Жилищным кодексом (борьба окончилась принятием «поправок Хованской», сделавших документ более социальным); она выступала критиком московской реновации (но и одним из авторов итоговой версии этой программы). Галина Петровна рассказала корреспонденту «Москвич Mag» о росте коммунальных тарифов, проблемах ЖКХ города и первых итогах реновации, которая началась ровно пять лет назад.
Галина Петровна, вы недавно сказали, что Москва вместе с Питером и Чечней входит в тройку регионов-лидеров по темпам роста тарифов ЖКХ в этом году. Почему так вышло? Что не так с Москвой?
Нет, с Москвой все в порядке. Но это право губернатора (в случае с Москвой — мэра) устанавливать тарифы. Здесь есть ограничения, которые устанавливаются Федеральной антимонопольной службой. И Москва за них не вышла, хотя и подошла вплотную. Повышение тарифов составило больше 6%. Чтобы выйти за эти пределы, регион должен реализовывать какие-то важные программы. Например, строить водоочистные сооружения.
Но 6% — это ведь гораздо ниже официальной инфляции?
Да, как раз установленные государством ограничения не позволяют увеличивать тарифы выше уровня инфляции…
Значит, московское ЖКХ становится все более дотационным? Откуда возьмутся деньги на покрытие этой разницы между официальной инфляцией в 17% и шестипроцентным повышением тарифа?
Ну если потребуется серьезная модернизация инфраструктуры, то дефицит средств будет покрываться бюджетом. Сейчас очень большие средства были выделены на последнем Госсовете на модернизацию коммунальной инфраструктуры. До сих пор никогда столько денег на это не выделялось. Сейчас впервые на это задействовали средства Фонда национального благосостояния.
То есть обвала инфраструктуры можно пока не опасаться?
Нет, наоборот. Будет проводиться довольно быстрая модернизация разных систем. Сейчас хуже всего с водой. Горячее водоснабжение и водоочистные сооружения — процент износа фондов превышает все мыслимые пределы. Потом идет тепло. Но в Москве ситуация относительно благополучная. Хотя и неоднородная. Вы можете сами оценить ситуацию в своем районе, отталкиваясь от срока, на который отключают горячую воду. В тех округах, например на Юго-Западе, где уже поменяли трубы на современные, воду отключают всего на три дня. А вот в центре Москвы отключения еще более длительные.
В общем, ни о каком коллапсе инфраструктуры говорить не приходится при таких масштабах финансирования. Но если в Москве ситуация относительно благополучная, то в некоторых регионах аварийность гораздо выше. Средней температуры по больнице не бывает. В целом цифры по аварийности улучшились за последние годы. Но проблема была очень запущенной. Никто не менял трубы, был только текущий ремонт. Сейчас мы чуть улучшили ситуацию, но в бедных регионах все равно нужно еще очень много помогать, чтобы справиться с этой очень дорогой проблемой.
Ни о каком коллапсе инфраструктуры говорить не приходится при таких масштабах финансирования. Но если в Москве ситуация относительно благополучная, то в некоторых регионах аварийность гораздо выше.
Вы сказали, что в некоторых ситуациях регионы могут превышать предельную планку повышения тарифов. Например, в 2020 году в Коми тарифы повысили сразу на 16,2%. Нет у нас угрозы, что через полгода или год что-то подобное произойдет в Москве? Что власти компенсируют нынешнее сравнительно плавное повышение более резким в будущем?
Ну такие скачки могут быть вызваны только необходимостью срочно проводить какие-то масштабные работы. Такая ситуация складывается в нескольких регионах, например в Крыму, где годами никто ничего не делал. Но такие скачки невыгодны бюджету. У нас есть категория граждан, которые получают адресную помощь. И средства, которые идут на адресную помощь или на компенсацию безадресных льгот, которых у нас тоже много, съедают очень большую часть бюджета региона. И при резком росте тарифов эти траты тоже увеличатся. Придется искать эти деньги — ведь это закон, тут нет места для маневра. Потому что субсидию получают люди, у которых нет средств, чтобы оплатить текущие расходы на жилищно-коммунальные услуги. Так что у бюджета есть свои сдерживающие факторы, которые не дают резко поднимать тарифы.
А каковы масштабы программы адресной помощи в Москве? Сколько людей ее получают?
Я могу с гордостью сказать, что я автор проекта закона о системе адресных субсидий и проведения этого закона в Москве. Когда мы это вводили, мне кричали, мол, вы лучше деньги бедным раздайте. И что бы мы сейчас делали, если бы у нас не было этой системы адресной помощи, которая развернута по всей стране? И работает! И она эффективна. А вот льготы неэффективны, потому что они предоставляются обеспеченным людям. Например, ветеранам труда и инвалидам. Это массовые категории. А среди ветеранов труда довольно много обеспеченных людей. И человек говорит: «Ну мне же положено» — и пользуется…
В Москве адресная помощь предоставляется гражданам на самом низком уровне. Если человек тратит на оплату жилищно-коммунальных услуг больше 10% семейного бюджета, то всю остальную часть ему компенсируют из бюджета. Моя мечта была сделать по стране хотя бы 15% для предоставления адресной помощи. Потому что на сегодняшний день у нас регионам из федерального бюджета выплачивают исходя из 22%. То есть почти четверть своего дохода человек должен отдать за воду, тепло и свет! И я никак не могу провести эту норму, снизить до 15% этот показатель. Мне в ответ лицемерно писали, что это же, мол, право самого региона — он может рассчитывать компенсации исходя из более низкого показателя. Право-то у него такое есть, но денег-то нет в бюджете на это! И они начисляют эти субсидии исходя из самой высокой планки — 22% от совокупного дохода семьи. Вы же знаете, какие пенсии в регионах. Там же нет московских доплат. А при нынешних ценах на лекарства и при повышении цен на продукты вы сами можете сделать выводы, как себя чувствуют эти люди…
В общем, чем беднее регион, тем выше эта планка. И это неправильно. Я именно так и сказала президенту на встрече группы по обсуждению Конституции. После этого был даже выпущен протокол, в котором было поручение Мишустину решить проблему выравнивания бюджетной обеспеченности для дотационных регионов. Но, к великому сожалению, это поручение до сих пор не выполнено. Стали чуть больше денег давать регионам. Справились с коммерческими кредитами, которые некоторые регионы вынуждены были брать, чтобы хотя бы зарплату бюджетникам заплатить. Сейчас их место занимают бюджетные, а не коммерческие кредиты, по которым условия гораздо легче. Этим занялись только три-четыре года назад. И это самая острая проблема — чтобы вытянуть регионы из этой кредитной кабалы.
В Москве все не так страшно. Но когда вводили взнос на капитальный ремонт как обязательный, мне с большим трудом удалось снести эту плату, чтобы его не учитывали при расчете субсидии. Это очень важно, потому что этот взнос в Москве очень большой, около 20 рублей с квадратного метра. Кажется, больше, чем в любом другом регионе.
Несколько лет назад КПРФ предлагала вообще освободить от оплаты услуг ЖКХ тех, для кого они составляют больше 10% совокупного дохода…
Это они взяли мою же норму про 10%… Но я им благодарна: чем больше депутатов поддерживают позицию усиления адресной защиты, тем лучше. Я даже не буду им напоминать, что это я автор всей этой идеологии.
Карантины и другие противоэпидемические меры привели к тому, что многие потеряли работу или ликвидировали свой малый бизнес. В общем, доходы у многих упали.
Вы в одном интервью говорили, что слишком быстрый рост тарифов чреват волной неплатежей. Сейчас у нас все-таки экономический кризис. Появились уже новые неплательщики?
Тут совпали разные факторы. Не только индексация тарифов. Большую роль сыграл, например, ковид. Карантины и другие противоэпидемические меры привели к тому, что многие потеряли работу или ликвидировали свой малый бизнес. В общем, доходы у многих упали. И даже семьи со средним и высоким уровнем достатка оказались в ситуации отсутствия средств. Ну и начался рост неплатежей… Но он у нас связан не только и не столько с неплатежами граждан, они у нас в основном дисциплинированные, сколько с организациями. Знаете, кто у нас был самым большим должником? Я много сил потратила на борьбу с Министерством обороны. Еще задолго до всех нынешних событий. Сейчас у них, конечно, другие проблемы и задачи. Сейчас я их трогать не буду, надо, наоборот, помогать. Но у них большой массив служебного жилья. И они этот фонд не оплачивали. Возникали долги. Так что когда мы говорим про неплатежи, нужно смотреть на структуру этого долга.
Ну сейчас-то у нас экономическая ситуация тревожная. И хочется понять, что город будет делать с ростом неплатежей?
Я отношу себя к категории умеренных оптимистов. Пока экономическая ситуация не тревожная. Будет у нас и вода в кране, и тепло в подъезде. И еда на столе. Но ни я, ни вы, никто другой не сможет предсказать, как будут развиваться события дальше.
В этом году исполнилось пять лет с момента, когда приняли московскую программу реновации. Треть срока, на который она рассчитана, позади. Как вы оцениваете ее первые итоги?
Ну вы, наверное, знаете, что меня называют «мама реновации»? Но оцениваю ее очень неоднозначно. Там есть и большие плюсы, и минусы. Вот сейчас, например, рассматривали проект поправки, в соответствии с которой время, которое простому человеку дается на то, чтобы переехать по реновации, сокращается до 30 дней. Я в свое время добивалась, чтобы этот срок, наоборот, увеличили с 60 до 90 дней. А они сейчас его сокращают до 30!
Я им говорю: ну вот сейчас будет новая волна эпидемии. Онищенко уже предупредил. У меня, например, помощница лежала три месяца на кислороде. Это 90 дней. А тут человеку скажут: определись за 30! Что будет? Если такие решения будут приниматься без участия человека, то будет много недовольства, суды окажутся завалены жалобами. То есть они это делают с целью ускорения процесса, а получится наоборот — торможение. Даже если 15% пойдут в суды, процесс переселения просто встанет!
А реновация же у нас только в Москве идет?
Нет, ничего подобного. К сожалению, отклонили мой законопроект о реновации в регионах. Был принят другой. Он называется Закон о развитии территорий. Слово «реновация» там убрали, но реально речь именно о ней. Если вы в него заглянете, вы не обрадуетесь. Не стану сейчас пересказывать все содержание, скажу только, что в соответствии с ним если будет определена какая-то территория, то что бы на ней ни находилось — дом, дача, ваш любимый гараж — все будет изыматься для так называемых публичных нужд.
Пока экономическая ситуация не тревожная.
А в Москве у нас реновация идет по графику? Не отстаем?
Она более или менее идет, конечно, но граждане, которые приходят ко мне на прием, жалуются. Я ведь от Москвы депутат всю жизнь, родилась тут, всю жизнь живу и всегда избираюсь в одномандатном округе. И вот мои избиратели мне все время жалуются, что у нас было ограничение по этажности. Я сейчас не отслеживала, может быть, его выбросили просто. Но строят по 32 этажа. А это большой риск. Такие дома нуждаются в особом режиме эксплуатации лифтов, всяких пожарных дел и т. д. Им нужна вертолетная площадка на крыше… Это уничтожает городскую среду, под эти высотки вырубают зеленые насаждения во дворах. Особенно они жалуются, что их обещают переселить, а в последний момент говорят: «Нет, вы еще потерпите, этот фонд пойдет под другие нужды».
Ну и как, учитывается эта критика?
Ну этот вопрос вы задайте мэру Москвы. У него в следующем году как раз очередной избирательный цикл… Нет, он много чего хорошего делает, но здесь, конечно, пережимы…
То есть пока никаких изменений в программе реновации ждать не приходится? Есть ведь очень много жалоб на качество новых домов, на ту же высотность, на плотность застройки…
Как раз по качеству меньше жалоб. А вот если будет 30 дней, то вы увидите: количество жалоб вырастет до небес!
Когда реновацию только обсуждали, то был альтернативный проект, гораздо более деликатный по отношению к городской среде. Там речь шла не о сносе, а о капитальной реконструкции пятиэтажек, как это сделали в Восточной Германии. Можно ли этот опыт все-таки применить у нас?
У нас тоже были такие эксперименты. Но, к великому сожалению, это единичные случаи. Вот у меня в округе один жилищный кооператив собрался, сами нашли подрядчика и такой проект сделали. Но есть разные серии домов. Некоторые из них восстановить нельзя, они подлежат только сносу. А есть те, которые, как вы говорите, можно реконструировать, отстроить. Но у нас пока это никто не хочет обсуждать. Эти вопросы у нас целиком замкнуты на жилищно-строительный комплекс Москвы. А я председатель комиссии по обеспечению жилищных прав граждан. Я представляю интересы потребителей, которым предстоит переселяться, платить…
У нас есть и противоположная фобия: в сложившихся непростых условиях программу реновации могут заморозить. Есть такой риск?
Я не знаю… Это не ко мне вопрос. Мы с вами ведь не знаем, что будет к концу августа, в какой мы окажемся позиции. Нам надо сейчас выдержать. Но пока программа идет себе и идет. Власти даже пытаются ее как-то ускорить за счет сокращения времени, которое дается человеку на выбор новой квартиры. Но об этом мы уже говорили.
В принципе, понятно, что люди волнуются, потому что для большинства жителей идет улучшение жилищных условий. Если только они не отменят все поправки, которые мне удалось провести. О том, что очередникам должны предоставлять по нормам, метр на метр. А жителей коммуналок нельзя переселять в коммуналки. Надо им давать хоть маленькую, но отдельную квартиру…
А есть такая угроза, что будут давать комнаты в коммуналках?
Есть. По крайней мере мне такую претензию предъявляют. Что из-за этой нормы получается дороже. Но, извините, мы для кого все это делаем? Чтобы застройщиков поддержать или все-таки о гражданах вспомнить? Это главный вопрос: для кого это делается?
Да, есть ведомственное жилье, которое даже не подпадает под реновацию, а люди там живут в коммуналках, в очень тяжелых условиях.
Да, они стоят в очереди, а социальное жилье не строится. Везет только тем, кто попал в реновацию.
А социальное жилье строить так и не начнут?
Это моя главная болевая точка. В Москве его не строят. Чуть-чуть выделяют в домах по реновации, но не строят. А почему? Это вопрос мэру. Ну или депутатам МГД. Председатель — Шапошников. Они принимают бюджет. Но вносит бюджет правительство, а дальше сами думайте, что тут происходит.
В Москве социальное жилье не строят.
В Москве не самая острая проблема с аварийным жильем. Но какое-то количество его все-таки есть. Как решается этот вопрос?
Я входила в наблюдательный совет фонда реформирования ЖКХ, который занимался аварийным жильем. Сейчас он слит с фондом дольщиков и называется Фонд развития территорий, который занимается программой переселения из аварийного жилья. Но Москва в свое время заявила, что она денег из этого фонда брать не будет, потому что у них аварийного жилья нет.
Дома признают аварийными крайне редко и неохотно. Потому что людей надо сразу выселять, у них возникает внеочередное право на жилье по Жилищному кодексу. Правда, надо сказать, что право возникает, но на практике… Программа выполняется сравнительно эффективно, федеральный бюджет выделяет деньги, но многие все равно ждут годами. На первом этапе там еще были проблемы с качеством домов по программе переселения, но сейчас они исправились. Контроль жесткий.
В Москве все-таки большинство проблемных домов попало в реновацию. Кроме пресловутого ведомственного фонда, который не на балансе города. Там другой собственник. Например, дома Министерства обороны, других ведомств. Часть из них передали свои дома Москве, но не все. И я не знаю ни о каких планах, как эту проблему собираются решать.
Может, вам в вашей комиссии по жилищным правам выступить с такой инициативой?
Я в свое время пыталась хотя бы общежития вытащить, которые были обязаны передать муниципалитетам из структур РЖД и «Ростеха». Но эти вполне зажиточные организации повели себя как собаки на сене. Выселить людей они не могут, поскольку они там живут много десятков лет, инвалиды и т. д. Но мне отказали. Сказали, мол, эти дома нам нужны. А для чего? Новых работников они туда не могут селить, тогда зачем? Получается действительно вариант собаки на сене. И сам не ам, и съесть не дам. И люди мучаются.
Неужели нельзя создать какую-то обязывающую законодательную норму, которая эти ведомства обяжет что-то делать с таким фондом?
Это уже вопросы собственности. Это другой комитет в Думе… У меня просто не хватает сил на все. Я занимаюсь еще шестью комитетами. И по делам семьи — предложила им схему использования вторичного жилья для того, чтобы обеспечить детей-сирот. Потом в комитете по энергетике, по собственности, по культуре…
Да, силы одного человека ограничены. Но как так вышло, что, кроме вас, некому всем этим заниматься?
Ну так вышло. Но я все-таки умеренный оптимист. Иногда, когда удается добраться до первого лица… Иногда Сергей Михайлович (Миронов. — «Москвич Mag») ходит. Тогда удается решить проблему. Вот, например, по некоммерческому жилью, по договору найма для людей с низким доходом. Они не могут еще получать социальное жилье, но на ипотеку у них нет даже на первый взнос. После принятия Жилищного кодекса выяснилось, что 42% из нуждающихся в улучшении жилищных условий относятся именно к этой категории. И я в три захода пыталась решить эту проблему. И только когда Миронов рассказал об этом президенту, наконец выпустили 600-й указ. И меня уже начали торопить. Теперь целый раздел в Жилищном кодексе посвящен наемным домам. Это дома, которые находятся в публичной собственности и предоставляются по договору на определенный срок. И ты там можешь жить хоть всю жизнь, пока не разбогател.
Или другой пример: я уже давно бьюсь, чтобы принять норму об отмене общих собраний собственников жилья. У нас дома по 600–700 квартир и больше, как этих людей всех собрать? А мне говорят: нельзя, это нарушения прав собственников. А тотальная подделка протоколов не нарушение? Нужно вместо этих собраний ввести систему представительства: один человек от этажа или от двух этажей, как в ЖСК. Но с этим я к президенту не пойду. Тем более в такой ситуации, в которой мы сейчас находимся.
Грустно, что у нас без вмешательства одного человека нельзя решить ни одной проблемы…
Да, он очень нам помогает. Вот и по адресной защите тоже было его поручение выровнять бюджетную обеспеченность регионов — по 15%, как я вам рассказывала. Но, извините, оно еще не выполнено! Далеко не всегда даже распоряжения первого лица выполняются.
Как-то надо, наверное, исправлять эту систему, в которой без первого лица ничего не происходит. Что с ней делать?
Выбирайте нормальных депутатов. А то не ходим на выборы, а потом идем к Хованской. «А кто у вас депутат? Вы не из моего округа». А он: «А я не знаю, на выборы не хожу… » Я, конечно, от Москвы депутат. Но Москва — 14 миллионов. На всех меня не хватает. Так, делаю, что могу. Кого могу — принимаю, потому что жалко людей.
Фото: Анна Исакова/фотослужба Госдумы РФ