Его не могли поймать 40 с лишним лет. 13 убийств, совершенных с особой жестокостью. Более 50 изнасилований и 120 краж со взломом. Целый ворох прозвищ: «виселийский взломщик», «насильник из Восточного района», «настоящий ночной охотник» и, наконец, «убийца из Золотого штата», имя, которое дала ему известная писательница в жанре тру-крайм Мишель Макнамара. Свою посвященную ему книгу «Я исчезну во тьме» она закончила отчаянным, но совершенно безнадежным призывом: «Открой дверь. Выйди на свет. Покажи нам лицо».

Излюбленными объектами для нападения у маньяка были одинокие женщины из среднего класса, живущие в одноэтажных домах — в такие было проще всего проникать. Свои преступления он планировал тщательнее, чем штабной офицер продумывает детали военной операции, неделями изучая жизнь, распорядок дня, привычки и даже фобии будущих жертв. Зная, что в доме имеется оружие, он мог заранее пробраться туда и украсть патроны либо спрятать под кроватью веревку, чтобы в нужный момент связать руки. Формально все это делалось ради ограбления, правда, из всей добычи он оставлял себе только наличные, а остальное мог разбросать где-нибудь на улицах Лос-Анджелеса или даже подбросить в дом к следующей жертве.

Главной целью «убийцы из Золотого штата» было насилие — физическое и психологическое. Приведя свою жертву в беспомощное состояние тем или иным способом, он мог сразу же ее изнасиловать, обещая при этом оставить в живых, но, закончив половой акт, стрелял ей в затылок из револьвера или же забивал насмерть первым подвернувшимся под руку тяжелым предметом. А мог, наоборот, связать и сорвать одежду, после чего провести пару часов за непринужденной беседой и уйти или отправиться на кухню, чтобы приготовить себе обед. Мог запугать до полусмерти, завязать глаза и заткнуть рот, приказав лежать и не шевелиться. Иногда, преодолев свой страх и сорвав с глаз повязку, несчастная не находила в доме никого, но точно так же могла обнаружить своего насильника, надевшего на лицо лыжную маску и мирно сопящего рядом на кровати.

«Убийце из Золотого штата» нравилось заставать в избранных им домах влюбленные парочки. В таких случаях его фантазия доходила до особенных высот. Он мог, скажем, связать мужчину и, положив ему на спину стопку тарелок, отправиться развлекаться с его женщиной, пригрозив убить обоих, если хоть одна тарелка разобьется. Он запоминал телефонные номера всех своих жертв, чтобы связаться с ними через пару месяцев или даже через несколько лет. Те в ужасе бежали в полицию, но им отказывались верить, считая эти звонки чьим-то розыгрышем или плодом больной от пережитого фантазии пострадавших. Некоторые такие истории закончились самоубийствами. Одной из своих жертв он позвонил 22 года спустя и припомнил все, что когда-то с ней проделал, не упустив ни единой подробности.

Этот ад для жительниц 11 округов штата Калифорния продолжался с 1975 по 1986 год, и все это время у полиции не было никаких серьезных зацепок, кроме нескольких противоречивых фотороботов. В середине 1980-х в Штатах уже начали собирать образцы ДНК с мест преступления, однако практического смысла в этом было мало, поскольку в базах имелись данные лишь по уже осужденным преступникам и тем, против кого выдвигались уголовные обвинения. Благодаря сравнительным тестам получилось лишь установить, что ограбления и убийства в разных округах Калифорнии совершал один и тот же человек.

Когда генетические технологии, что называется, шагнули в народ и в моду вошел поиск родственников, а заодно и точное определение национальности по результатам теста аутосомной ДНК, появились базы GEDmatch, 23AndMe и AncestryDNA, которые охватывали уже более или менее значительную долю населения США. Следователь, у которого много лет лежало без движения дело «убийцы из Золотого штата», обратился за помощью к специалистке по генетической генеалогии Барбаре Рэй-Вентер. С ее помощью на GEDmatch было обнаружено сразу несколько генеалогических древ с данными, частично совпавшими с найденными образцами. Дальнейшее было уже делом техники и вдумчивой работы с телефонными книгами и базой номеров социального страхования: найти всех родственников мужского пола, проживавших в Калифорнии в 1970–1980-е годы.

В конце концов следователи, как рыбу со дна, выудили некоего Джозефа Джеймса Деанджело — ветерана Вьетнама и бывшего офицера полиции, изгнанного с работы за мелкую магазинную кражу. Помыкавшись какое-то время, он устроился автомехаником в Сакраменто, женился и стал отцом трех дочерей. Спустя 18 лет его брак распался из-за того, что жене порядком надоели регулярные и крайне подозрительные ночные отлучки супруга. При этом семья сохранила отношения, и на момент возобновления расследования 72-летний Деанджело доживал в Сакраменто в статусе уважаемого, хоть и немного чудаковатого старичка.

Сперва полицейские хотели просто вломиться к нему в дом и заставить сдать тест на ДНК, но потом решили действовать хитрее и сами негласно собрали образцы — с ручки его машины и с выброшенной в урну салфетки. В 2018-м Деанджело был арестован. Поскольку сроки давности по обвинениям в изнасиловании уже давно истекли, ему были предъявлены 13 убийств и столько же случаев похищения людей. Воспользовавшись правом на судебную сделку, Деанджело мигом во всем признался, благодаря чему сумел избежать смертной казни, однако вынесенный приговор мало чем от нее отличался — 26 пожизненных сроков и еще 8 лет лишения свободы. В деле «убийцы из Золотого штата» была поставлена окончательная и жирная точка.

Наше тело оставляет след

Открытые Иоганном Фридрихом Мишером в 70-х годах XIX века нуклеиновые кислоты долго оставались забавной игрушкой биологов, и лишь 70 лет спустя было окончательно установлено, что одна из них является той самой природной флешкой, на которую записана вся наша наследственная информация. После этого еще лет тридцать биологи учились выделять ДНК, «нарезать» ее на фрагменты в пробирке и считывать последовательность генов. Прорыв случился в 1984–1985 годах, когда ученые сумели прочесть сохранившийся в образцах из музеев фрагмент ДНК ранее истребленной зебры квагги, а шведский генетик Сванте Пабло объявил, что ему удалось провести анализ материала, взятого у египетских мумий. Именно с этого момента исследованиями ДНК и заинтересовались криминалисты. Заодно выяснилось, что хитроумная дезоксирибонуклеиновая кислота содержится буквально во всем, что выделяет человеческое тело в ходе своей жизнедеятельности: в крови и в моче, в волосах, в капельках пота, в экскрементах и даже в отшелушившихся частичках эпителия кожи.

Первым, кто предложил подходящий инструмент, стал британский ученый Алек Джеффрис. Он обратил внимание на то, что образцы ДНК, взятые у разных людей, содержат различные последовательности минисателлитов — повторяющихся участков ДНК длиной от 9 до 100 нуклеотидов. Что было вполне логично: человек, как и прочие живые виды на планете, непрерывно мутирует, и двух совершенно одинаковых организмов не существует, если не считать однояйцевых близнецов. Это позволило Джеффрису разработать методику генетической дактилоскопии, которая лежит в основе большинства ДНК-экспертиз и по сей день.

Вскоре ее эффективность была блестяще продемонстрирована британскому судейскому сообществу, Скотланд-Ярду и общественности в деле о «мальчике из Ганы». Суть проблемы заключалась в следующем: в Англию прибыла эмигрантка Кристиана Сабра с четырьмя детьми, но в отношении мальчика по имени Эндрю возникло подозрение, что он не является ее сыном. Британский закон был суров — незаконно провезенного в страну «кукушонка» следовало депортировать. Все применявшиеся на тот момент в криминалистике методы биологических исследований (определение группы крови, серологическое типирование и исследование белков) имели один существенный недостаток. Неоспоримым у них мог быть только отрицательный результат, а вот положительный мог означать все, что угодно — скажем, Кристиана могла приходиться Эндрю не матерью, а тетей. Ситуация осложнялась еще и тем, что отца при семействе не было и взять его биологический материал было невозможно.

Разобраться в непростой ситуации взялся Джеффрис. На основании анализа взятых у всех членов семьи образцов крови он воссоздал их отпечатки ДНК в графической форме, присовокупив к ним собственный в качестве контрольного образца от мужчины, заведомо не являвшегося родственником. Из последовательности полосок на тестовых контрольках четко следовало, что Кристиана была именно матерью Эндрю, а он сам — братом всех остальных ее детей.

Вторым важным вкладом Джеффриса в ДНК-криминалистику стало доказательство того, что пригодный для проведения теста материал можно выделить практически с любой поверхности и что при определенных условиях он способен сохраняться неограниченно долгое время. Капля вашей крови попала на одежду жертвы 20, 30 или 50 лет назад? Не имеет значения, если тряпку с тех пор не стирали, не протирали спиртом и не окунали в кислоту — вас найдут.

Вскоре метод ДНК-дактилоскопии начал усложняться и разветвляться. Скажем, появилась возможность определить пол извлеченного из болота полусгнившего скелета по Y-хромосомным маркерам, а заодно установить его этническую принадлежность и даже цвет глаз и волос. Метод метилирования ДНК позволил узнать как биологический возраст отдельных тканей, так и всего организма в целом. Применение полимерной цепной реакции (ПЦР) дало возможность не только резко снизить стоимость самого исследования, но и сократить объем необходимого для него материала. Сейчас для ДНК-дактилоскопии его требуется менее 1 нанограмма.

«Самого материала для анализа требуется на удивление очень мало. Для примера — сигаретный окурок. Всего несколько разрушенных клеток слизистой рта, а также слюна содержат достаточно ДНК для трех-четырех тестов. Делов-то — разрезать бычок и разослать в пару лабораторий, чтобы экспертиза получилась понезависимей. Подойдет и волосинка хотя бы с частью волосяной луковицы. Или капля крови размером с точку в конце этого предложения…  Можно взять пульпу зуба, старую кость из могилы, собрать перхоть или найти использованную туалетную бумагу, потную майку, зубную щетку, расческу, брошенную палочку от мороженого, грязь на руле…  Все сработает!» — писал известный советский и американский судмедэксперт Андрей Ломачинский.

В генетическую дактилоскопию поверили все, сразу и безоговорочно, в особенности после того, как в 1998 году президент США Билл Клинттон был вынужден сделать заявление о своих «недопустимых физических отношениях» с работавшей в Белом доме стажеркой Моникой Левински. До этого он попросту лгал прессе и судьям в глаза, но результат генетического исследования сохранившихся на платье Моники пятнышек спермы однозначно показал who is who. В не меньшей степени популяризации ДНК-дактилоскопии поспособствовал выход на американские экраны сериала «C.S.I.: Место преступления». Возник даже специальный социологический термин — «эффект C.S.I.», под которым подразумеваются, мягко говоря, преувеличенные представления общества о возможностях современной криминалистики. А между тем ДНК-фингерпринты очень даже могут ошибаться.

Когда хромосомы врут нам в глаза

Недолгая история генетической криминалистики хранит память о множестве подобных курьезов. Чаще всего их причиной становится загрязнение исследуемого образца либо его изначальным обладателем, либо посторонним лицом, либо самим исследователем. Самым забавным случаем такого рода стало дело «фантома из Хайльбронна» — неизвестной чудо-женщины, которой следователи приписали немыслимое количество краж, ограблений, убийств и даже нападений на полицейских, совершенных с 1993 по 2008 год на территории Франции, Австрии и Германии. Удалось даже установить национальную принадлежность этой мадам Мориарти — славянка, родом из Восточной Европы или России. Список ее ужасающих деяний успел разрастись до космических масштабов, пока не выяснилось, что исследуемая ДНК принадлежала упаковщице с расположенной в Баварии фабрики ватных палочек для чистки ушей, которыми полицейские брали образцы с мест преступления.

В отечественной практике была своя анекдотическая история, которую рассказала Светлана Боринская, заведующая лабораторией анализа генома Института общей генетики им. Н. И. Вавилова: на одежде похищенного и убитого мальчика было найдено микроскопическое пятнышко крови неизвестного мужчины. Поиск по имевшейся в распоряжении следствия базе, содержавшей более 2 тыс. ДНК-профилей, результатов не дал. Оказалось, что кровь принадлежала собиравшему образцы следователю. Приступая к работе, он оделся по всем правилам и натянул хирургические перчатки, но машинально прихлопнул укусившего его комара, после чего той же рукой дотронулся до одежды трупа.

На сознательную подмену образца в свое время нарвался основатель метода Алек Джеффрис в деле о так называемом убийстве в Нарборо. В 1983 году в британской деревеньке Нарборо 15-летняя Линда Манн пошла в гости и не вернулась. Через несколько дней ее нашли изнасилованной и задушенной. Через три года то же самое случилось и с 15-летней Дон Эшворт, жительницей соседней деревни Эндерби. По взятым с тел образцам мужской спермы британские криминалисты смогли установить только группу крови, пол и ферментный профиль преступника. Результаты анализа в обоих случаях совпали, из чего явно следовало, что оба убийства были совершены одним и тем же лицом. Довольно быстро под подозрение попал некий Ричард Бакленд — 17-летний подросток с задержками в развитии, из которого на скорую руку выбили показания и притащили его в лабораторию Джеффриса, чтобы тот подтвердил результаты дознания.

Ответ генетиков, однако, оказался отрицательным — отпечатки ДНК, полученные из образцов с места преступления и из взятого у подозреваемого материала, не имели между собой ничего общего. Полиции пришлось проделать колоссальную работу: составить список всех мужчин в этой местности, которые не имели стопроцентного алиби, а потом еще и заставить их сдать образцы крови и слюны. Таких набралось ровным счетом 5511, однако ни один анализ не дал совпадения. Джеффрис находился на грани отчаяния, когда в полицию пришла работница паба из города Лестер и рассказала, что слышала, как один из посетителей по имени Ян Келли хвастался собутыльникам, что пропивает 200 фунтов, полученные за сдачу анализов вместо своего приятеля. Вскоре полиция арестовала 27-летнего дизайнера тортов Колина Питчфорка, женатого отца двух детей. После того как ему предъявили положительный результат ДНК-теста, он сознался в обоих убийствах и был дважды приговорен к пожизненному заключению. Заодно Питчфорк вошел в историю мировой криминалистики как первый преступник, пойманный благодаря анализу ДНК.

К истории Келли и Питчфорка лучше всего подходит известное выражение «святая простота». В нынешние времена, когда люди уже более или менее представляют себе, как работает анализ ДНК, злоумышленники прибегают к таким замысловатым ухищрениям, что их идеи сделали бы честь сценаристам детективных сериалов. Так, в рассказе Андрея Ломачинского «ДНК дурной крови» описан случай доктора Лейдена — гинеколога из городка Плэйсер-Каунти в Северной Калифорнии и лидера местной правозащитной НКО, который годами насиловал своих пациенток под наркозом. Некоторые из них даже от него забеременели. Прокол у него случился на 16-летней Джессике, заснувшей не до конца и успевшей вспомнить склонившееся над ней лицо.

Полиция возбудила дело и потребовала от доктора пройти тест на ДНК, но почему-то никого не смутило, что Лейден отказался и от мазка ПЦР, и от взятия крови из пальца, а согласился сдать только венозную кровь. Анализ оказался отрицательным. Потерпевшую обругали последними словами и наскоро закрыли дело. От отчаяния Джессика решила обратиться в ФБР, где неожиданно нашелся судмедэксперт-энтузиаст, который решил провести свое неофициальное расследование. Посмотрев кровь доктора Лейдена под микроскопом, он обнаружил то, чему в ней быть в принципе не полагалось — следы криопротектанта, вещества, которым обрабатывают биоматериал для сохранения клеток при длительном замораживании. Это означало, что до того, как оказаться в докторской вене, она хранилась в банке крови. При этом из крови почему-то не были удалены плазма и белые клетки, что положено делать перед длительной заморозкой, если в дальнейшем ее планируется использовать для переливаний.

Послав запрос в известный всем Штатам частный кровяной банк «Плазма-центр», эксперт из ФБР получил ответ — да, действительно, к ним несколько лет назад поступал заказ на цельную замороженную кровь именно из Плэйсер-Каунти. В ходе дальнейшего расследования выяснилось, что перед каждым анализом доктор Лейден вставлял себе в вену тонкую трубочку от гинекологического бужа, заполненную чужой донорской кровью, и таким способом обманывал тест на ДНК.

На собственном опыте

В России внедрение ДНК-дактилоскопии в криминалистику долго тормозилось. Впервые результаты генетической экспертизы были признаны судом еще во времена СССР — в деле об убийстве двух пенсионерок в Иваново 1988 года. Однако дальше дело не пошло. Ездившие на разбитых «жигулях» и уазиках, вооруженные облезлыми макаровыми правоохранители и мечтать не смели о таком дорогом импортном оборудовании. Лишь после того как на Западе начали массово проводиться генеалогические исследования и аппараты для проведения ДНК-тестов стали производиться серийно и слегка упали в цене, ситуация сдвинулась с мертвой точки.

Но началось все именно с ретродетектива, и ни много ни мало с дела о расстреле царской семьи. Собственно говоря, расследовать там было нечего, все участники казни оставили более чем подробные воспоминания. Весь вопрос заключался в идентификации останков, найденных в 1991 году. Изначально принадлежность извлеченных из Ганиной ямы тел устанавливали знакомым каждому школьнику способом реконструкции по черепу (метод Герасимова) и на основании слепков зубов. Реконструкция действительно показала портретное сходство, однако вопросы все равно оставались. Во-первых, на черепе Николая отсутствовал след от удара саблей, полученного им во время поездки в Японию в 1891 году, а во-вторых, костяков было только девять, в то время как, по всем источникам, расстреляны были 11 человек. Останки княжны Марии и цесаревича Алексея будут найдены лишь девять лет спустя — в 2000 году и в другом месте. Все это порождало многочисленные спекуляции: и миф о том, что в Ганиной яме на самом деле похоронили расстрелянное большевиками богатое купеческое семейство, и дальнейшее развитие «диснеевских» истерий про то, что кому-то из великих княжон чудом удалось спастись, подтверждавшихся явлением многочисленных самозванок. Свой интерес в этом деле имела и Русская православная церковь, которая в 2000 году канонизировала Романовых как страстотерпцев — получать в качестве мощей непонятно чьи кости иерархам категорически не хотелось. Параллельно шел процесс выстраивания канонических отношений с Русской православной церковью за границей с прицелом на грядущее объединение, а там царскую семью считали и вовсе святой, и этот вопрос мог стать весьма серьезным камнем преткновения.

Для проведения экспертизы по ДНК была приглашена группа британских генетиков под руководством Питера Гилла. Российскую сторону представляли Павел Иванов из Института молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта и Евгений Рогаев из Института общей генетики им. Н. И. Вавилова. По словам ученых, им предстояло иметь дело с «худшим случаем для анализа ДНК, который только можно было придумать». Костяки все это время пролежали отнюдь не в идеальных условиях, к тому же перед захоронением тела облили кислотой, а некоторые еще и сожгли, и добыть со всего этого рабочие образцы было практически нереальной задачей. И все же с ней справились. Контрольные образцы пришлось собирать по всему миру — использовались пятна крови с хранившейся в Эрмитаже рубашки Николая II, пятна пота с жилетки, в которой последний царь ходил на охоту, материал, взятый у живых потомков династии Романовых и даже у принца Филиппа, супруга британской королевы Елизаветы II. Вся сложность этого исследования была подробно описана в книге Елены Клещенко «ДНК и ее человек», мы же отметим, что именно с работ по идентификации останков царской семьи и началась история российской ДНК-криминалистики.

Сейчас раскрытые при помощи генетической дактилоскопии преступления 10-, 20- и даже 50-летней давности уже не становятся сенсациями. К примеру, совершенно незамеченной прошла новость о том, что в конце 2022 года Следственный комитет арестовал подозреваемого в громком двойном убийстве еще советских времен, известном как «дело эстонских туристок».

В марте 1989 года из Таллина в Москву приехали школьницы Эда Эйкл и Криста Сарап. Девушки хотели посмотреть французских импрессионистов в ГМИИ им. Пушкина, а так как они и сами мечтали стать художницами, то собирались заодно купить краски, кисти и прочие рисовальные принадлежности. Оставив вещи у дальнего родственника Эды, девушки пообещали, что вернутся домой к восьми вечера, после того как погуляют по городу и пообедают в каком-нибудь ресторане. Эда и Криста посетили музей, затем заглянули в художественный магазин на Арбате, ненадолго вернулись на вокзал, чтобы поискать потерянные там утром 50 рублей, потом оказались на Пушкинской площади, где пообщались с работавшей там съемочной группой эстонского республиканского телевидения, а оттуда направились в сторону гостиницы «Россия». При себе у них имелось некоторое количество иностранной валюты, которую они планировали поменять у пасшихся там спекулянтов по «реальному» курсу. Домой девушки так и не вернулись.

Через несколько дней тела были найдены в кустах у Пьяной дороги, как в те времена называли Лосиноостровскую улицу. Экспертиза показала, что обе были изнасилованы, а потом задушены: Эда — веревкой, а Криста — брючным ремнем. Других доказательств и свидетелей найти не удалось, и дело превратилось в «висяк», несмотря на то что эстонский Народный фронт пообещал награду 5 тыс. рублей тому, кто даст ценные показания или укажет на убийцу.

И вот спустя много лет одежда Кристы и Эды была извлечена из пыльной коробки с вещдоками, а все обнаруженные на ней подозрительные пятна были тщательно проверены на наличие чужой ДНК. Первый же анализ указал на 57-летнего Дмитрия Захарова, ранее многократно привлекавшегося за кражи, разбои и рэкет и отсидевшего в общей сложности 10 лет.

Сперва Захаров категорически отрицал свое участие как в убийстве, так и в изнасиловании, мол, все сделали его друзья Андрей Назаров и Артур Папикян, а сам он в это время напился и спал, а проснувшись, вынужден был помогать им спрятать тела. С этих двоих спроса уже не было: Папикяна пристрелили в какой-то криминальной разборке еще в 1990-х, а Назаров умер в больнице в 2012 году. Но когда Захарову предъявили образцы его же собственной спермы, взятые с одежды девушек, он рассказал подлинную картину преступления.

Заметив у «России» двух говоривших по-русски с акцентом юниц, пробавлявшиеся там же мелким мошенничеством приятели сперва решили их просто ограбить. Они пообещали Эде и Кристе помочь с обменом валюты, а после завершения сделки сводить в ресторан и отвезти, куда те захотят. Доверчивые эстонки сели в машину, и их повезли в Лосиный остров. Заодно у мужчин как-то сама собой созрела мысль об изнасиловании. Когда все произошло, девушки начали кричать, что они пожалуются в милицию, и Захаров вдруг вспомнил, что у него имеется непогашенная судимость. А значит, если их найдут, то он сядет, причем надолго. Так что именно он и был инициатором и непосредственным исполнителем убийства Эды и Кристы. 23 декабря 2023 года Дмитрия Захарова приговорили к 16 годам лишения свободы.

Когда создавали СКР, в его структуре уже заранее были предусмотрены специальные отделы, занимающиеся ретрорасследованиями — так называемые межведомственные аналитические группы. Используя самую современную технику, входящие в эти подразделения следователи перетряхивают старые запасы вещдоков в поисках малейших следов носителя ДНК и проводят по ним новую судебную экспертизу. Если она дает результаты, то следствие начинается заново со всеми положенными процедурами, включая опрос свидетелей, если те, конечно, еще живы. В финале полиция надевает наручники на человека, свято уверенного в том, что его прошлые деяния давно поросли быльем, а все доказательства рассыпались в прах или упокоились на дальних полках хранилищ. Часто таких преступников и впрямь приходится отпускать прямо из зала суда из-за истечения срока давности. Но, как говорят сами следователи, важнее всего поставить ту самую окончательную точку, закрыть дело и восстановить справедливость. Ну а для Дмитрия Захарова сделали исключение. Суд решил, что раз по действовавшему на момент совершения преступления УК РСФСР его однозначно ожидал расстрел, то и срок давности в данном случае можно проигнорировать.

Фото: wikipedia.org, dailymail.co.uk, ГСУ СК России по Москве