Многие боятся одинокой старости — и не напрасно. В России около 30 млн пожилых людей, и примерно каждый четвертый из них живет один. Если переложить общероссийскую статистику на наш город, получим примерно 750 тыc. одиноких москвичей старшего возраста.

Конечно, это не только российская проблема. В США 43% людей старше 60 живут без родственников. Чтобы хоть как-то побороть одиночество, еще в 2018 году штат Нью-Йорк начал раздавать им роботов в виде собак и кошек, которые ходят по дому, потягиваются, мяукают, только что воду не пьют. Постепенно эксперимент распространился на 21 штат, а производители прямо сейчас тестируют новую модель, уже в виде умной колонки.

«Хорошо снова почувствовать любовь в этом большом пустом доме» — так начинается посвященная этой теме статья в майском номере журнала The New Yorker.Автор поговорила с производителями роботов, соцработниками, но главное — с пожилыми людьми, которым механические питомцы заменяют близких.

Осознают ли эти люди, что имеют дело с роботами? Да. Но, как признается одна из героинь, «об этом приятно забыть». Наш мозг так устроен: мы верим в выдуманную реальность, даже если знаем правду. Другая героиня, очеловечившая умную колонку с помощью пары наклеенных голубых глаз, твердо знает, что та умеет считывать эмоции в голосе и успокаивать ее. Нет, такой функции разработчики не предусмотрели. Но какая разница, если женщине становится легче?

В нашей стране ни про каких роботов для борьбы с одиночеством не слышали, да и сама проблема изолированности не так чтобы активно обсуждается, даже в связи с ковидом. «Москвич Mag» поговорил с соцработником и москвичами 70+, чтобы понять, как они спасаются от одиночества, и заодно выяснить, возможна ли в нашем городе активная старость.

Женщина выбрала прорубь

У Аллы Аркадьевны светлые волнистые волосы до плеч и морщинки вокруг глаз от постоянной улыбки. Ей 70, выглядит минимум на 10 лет моложе. В 2002 году у нее умер муж, через пять лет — 19-летняя дочь. Состояние было «или в прорубь, или в петлю». Женщина выбрала прорубь — увлеклась моржеванием. С чего именно все началось, уже и не помнит: то ли она подошла к ныряльщикам, то ли они ее позвали. И только спустя время выяснилось, что у восьми человек из группы тоже погибли дети.

Следующим увлечением стали географические дуэли. Каждый вечер ровно в 20.45 участники сообщества вызывают друг друга на бой. На доли секунды появляется флаг — надо назвать страну, кто быстрее. У женщины на сайте высокий рейтинг, есть даже почетное звание генералиссимуса.

Чуть позже появились языки. Все началось с передачи «Полиглот» на канале «Культура», которую Алла Аркадьевна смотрела с заехавшим в гости сыном: 16 уроков — и вы заговорите по-итальянски. Именно сын, как утверждает героиня, и убедил ее ввязаться в авантюру. А она привыкла слушаться и взяла под козырек. Отмечу, что представить Аллу Аркадьевну берущей под козырек практически невозможно: слишком много в восторженной, щедро жестикулирующей женщине энергии.

Итак, итальянский. 16 уроков — а дальше Челентано. Песня на итальянском — рядом перевод. «Читаю — понимаю. Чувствую, время незнакомое — ныряю поглубже». Так между делом было освоено сослагательное наклонение. И освоено так, что письменный тест показал четвертый уровень итальянского. На курсы не взяли: нечему учить.

Потом пошел французский, следом — испанский. «Итальянский как карамелька, французский как капучино с круассаном, а испанский — черный хлеб с солью, он вкусный», — говорит Алла Аркадьевна.

«И тут вдруг появляется китайский. Что ты будешь делать? Начала учить. Обожаю его за логику. Понедельник по-китайски — первый день недели. Спроси меня, я бы так же предложила». За время локдауна освоила иероглифы. Сама установила китайскую клавиатуру (от отчаяния, как говорит) и гордится этим фактом не меньше, чем пройденным курсом.

Арабский на телеканале «Культура» не преподавали, но Алла Аркадьевна уже вошла во вкус. Теперь день проходит по расписанию: с утра китайский, потом прогулка (минимум 10 километров в день), вечером географическая дуэль и урок арабского.

Даже гуляет Алла Аркадьевна со смыслом. Видит незнакомую сорную траву — наклоняется и наводит экран телефона, чтобы выучить название какой-нибудь очередной полыннолистной амброзии. Когда из каждой вещи делаешь приключение, жизнь проходит не зря.

«Травы — да, а деревья вас тоже интересуют?» — спрашиваю. — «Обратите зимой внимание на ветки липы. Они обломаны, как женская судьба — у многих мужья погибают». И тут же встряхивается: «Поменьше нытья — жить нужно в кайф. Тебе хорошо в сию секунду и в следующую хорошо — ты счастливый человек. Родные здоровы, ты тоже ничего — нет повода хмуриться».

«Я им живу, сплю с ним, но не как с мужчиной»

Для многих со смертью супруга жизнь останавливается. Бася Федоровна как раз из таких. «До начала разговора я покажу вам фотографию мужа», — из своих 87 лет жизни 53 она провела в браке. Фотографий, и не только мужа, в квартире много. Самая большая — на стене единственной комнаты, до сих пор перевязанный траурной лентой портрет погибшего в войну 19-летнего брата.

Младший брат на войне не был, умер два года назад. Муж — в 2013-м. «У нас была хорошая, настоящая семья. Мы были как один организм: что он думал, то и я, все время тоскую». Чуть легче стало, когда племянник подарил планшет. «Я им живу, сплю с ним. Не как с мужчиной, конечно, рядом».

Внучатый племянник Максим заезжает редко и ненадолго: «Сидит как на иголках, в рот ничего не берет». А угощать Бася Федоровна любит, выносит на блюдце блинчики с творогом. «Готовить — это необходимость, заполнить время». Но, судя по всему, лукавит — тут же хвалится, что у нее самая вкусная фаршированная рыба.

На отказ от блинчиков откликается предложением забрать их с собой. Правда, упаковать не во что. Фольги в доме нет, кроме той, что покойный муж принес с завода, на котором проработал всю жизнь. Фольга техническая — прежде чем использовать, Бася Федоровна обжигает ее на газовой плите. Почему не покупает пищевую фольгу — загадка. Может, из экономии: «Мы всегда жили бедно, евреи так не живут». Пакетов в доме тоже нет — блинчики складывает в пустую упаковку из-под хлеба, которая нашлась на кухне.

А может, дело не в экономии: Басе Федоровне помогает благотворительный еврейский фонд — четыре раза в неделю приходит патронажная сестра. Тот же фонд занимается братом мужа — это единственный, кроме племянника, человек, с которым Бася Федоровна постоянно созванивается. С другими московскими родственниками не общается: «Там не осталось еврейского духа». Многие уехали в Израиль — с ними она общается по вотсапу.

Включаем планшет и смотрим видео про мужчину, спасавшего евреев во время Холокоста: «Мне племянница прислала — велела распространять». Затем переключаемся на ленту фейсбука. В друзьях — больше 50 человек («Совершенно чужие люди получились друзья»): поздравляют с днем рождения, пишут отклики. «А это мой поклонник. Похвалила его стихи — теперь заходит на мою страничку».

Стихи поклонника ей созвучны, потому что описывают прошлое, через которое оба прошли. Прошлое — это война и эвакуация в Уфу, где приходилось выкапывать выброшенную на помойку морковку: «Голод мучил». Про прошлое Бася Федоровна вообще говорит охотно — помнит мельчайшие детали и обиды семидесятилетней давности.

Настоящее более туманно: «Современную жизнь отрезало, когда умер муж». Телевизор почти не смотрит: раздражает звук. Предпочитает YouTube и конкретно юмориста Трушкина — за народный ядреный юмор. Трушкин умер летом 2020 года от коронавируса. Как считает женщина, его не вылечили, потому что оппозиционер.

Книги Бася Федоровна тоже не читает: «Помогите продать!» — реагирует она на вопрос и машет в сторону лакированного шкафа с открытыми полками. Правда, книг на полках нет, видимо, спрятаны в глубине. Зато на видном месте лежит фотоальбом с семейной историей — его составила одна из родственниц. На деревянном стуле около книжного шкафа — кроссворд. «Решаю кроссворды, устаю, засыпаю, просыпаюсь через 15 минут, готовлю на завтра, досыпаю. Так проходит время». На вопрос, как избежать одиночества в старости, Бася Федоровна отвечает, не задумываясь: «Уйти с мужем в один день».

«У меня есть правило — никаких чаев»

Таких, как Бася Федоровна, соцработник Елена (имя изменено по просьбе героини) очень жалеет. Она делит пожилых людей на три группы: тех, кто сохраняет активность и участвует в программах «Московского долголетия» («Накрашены, красиво одеты, приходят к нам как на работу»), тех, кто может только дойти до лавочки, и, наконец, тех, кто из дома уже не выходит. Последним тяжелее всего. «Главное, чтобы ты его послушал: чуть внимания — другой человек. Зашла — начинаешь слушать. Переминаюсь с ноги на ногу, смотрю в окно и поддакиваю. Расскажут все: “Ой, мне даже легче стало”».

Елена работает в соцзащите уже 11 лет. Вспоминает, что в самом начале карьеры подопечным-надомникам (то есть тем, кто не выходит из дома) раздали браслеты с тревожной кнопкой. Но эксперимент «не взлетел»: браслеты нужно было заряжать по 12 часов, кнопка срабатывала через раз.

Да и пожилые с техникой часто на «вы» — даже продвинутая Бася Федоровна на рассказ про американских роботов из The New Yorker отвечает, что они для «молодых пожилых». И все-таки прогресс есть: после локдауна с соцработников наконец-то сняли обязанность закупать для подопечных продукты — теперь их заказывают онлайн.

К сожалению, на борьбу с одиночеством это никак не повлияло. Елена рассказывает, что по нормативам на одного сотрудника должно приходиться 7–8 подопечных, но по факту получается 15–20, и времени на общение просто не остается. «Я все понимаю — им одиноко, но мы же не можем уделять каждому по часу. Приглашают: “Сейчас перекусишь и пойдешь дальше”, но у меня есть правило — никаких чаев. Сядешь за стол — будешь сидеть два часа».

У многих пожилых есть родственники, но и это ситуацию не спасает: «Кто-то живет в Красногорске, кто-то — на окраине Москвы и может приехать только в субботу, и то не каждую». Соцработников ждут как родных, привыкают к ним.

Да и соцработники привязываются к подопечным: «Недавно умерла моя самая любимая, моя куколка Людмила Давидовна. Ей было 83 года. Мой человек: мы с ней по телефону разговаривали по 40 минут — идет беседа и не прерывается».

Танцев женщине очень не хватает

По правилам надомная помощь полагается только тем, кто не выходит из дома. Это означает, что соцзащита не распространяется на участников «Московского долголетия». А их довольно много: по данным mos.ru, за три года существования проекта к нему присоединились 380 тыс. москвичей.

Анна Алексеевна — одна из них. Танцами она начала заниматься семь лет назад, еще до всякого долголетия. Тогда ей было 75, сейчас — 82. Объявление о наборе в группу прочитала в районной газете: студия ретровальса в досуговом центре «Преображенец» приглашала пожилых людей до 99 лет.

Танцовщицу в женщине выдает абсолютно прямая спина. А еще фотография в профиле вотсапа. На ней она позирует у балетного станка: руки на бедрах, шея вытянута. Аккуратно уложенные карие волосы, украшения с крупными камнями, платье с полупрозрачными рукавами и стразами по подолу, бордовая помада в тон наряду — всем своим видом женщина подтверждает слова соцработника Елены про накрашенных и красиво одетых участников «Московского долголетия».

Занятия «не танцульки в парке, не халява — все по-настоящему». Сначала десятиминутная разминка, потом отработка европейских движений и латино и только потом схема, то есть собственно сам танец.

Преподаватель — невысокий, юркий, как говорит женщина, брюнет под шестьдесят. Из-за очков и аккуратно зачесанных волос выглядит скорее как ученый из советского фильма, а не танцор. Собственно, ученый и есть: работает в Институте кристаллографии РАН. Занятия ведет хорошо —ученики приезжают даже из других районов.

Группы делятся по уровню сложности — Анна Алексеевна занимается в пятой, самой продвинутой. Начинала, как и все, с простого ча-ча-ча, позже перешла к более сложным румбе и самбе. Танцуют два раза в неделю по будням, с трех до пяти. Понятно, что при таком расписании все ученики — пенсионеры. Большинству — между 60 и 70, наша героиня самая старшая.

И все бы ничего, но с партнерами караул: «Мужчины так плохо схватывают — тупые в этом плане!» И это при том, что партия девочек сложнее: им надо крутиться, а мужчинам — только вести. Иногда преподаватель приглашает учениц на танец — и это, конечно, совсем другие ощущения, чем танцевать с партнером, путающим движения.

К тому же партнеров на всех не хватает: только у трети танцовщиц есть пара, остальные просто разучивают женскую партию и танцуют одни. Отсутствие пары не позволило Анне Алексеевне отобраться на отчетный концерт в Сокольниках. А у нее между тем три нарядных платья — одно из них, самое яркое, было куплено специально для танцев.

Зато платья пригодились для балов — их в году три: на Новый год, 8 Марта и перед летним перерывом. Бал начинается с полонеза, а заканчивается фуршетом — его участники организуют сами. Проходит он все в том же небольшом зале, что и обычные занятия. В нем тесновато из-за гастролеров из других районов.

Но и теснота не так страшна, как ковид. Занятия «Московского долголетия» отменили еще весной 2020 года и на момент интервью так и не возобновили. Поначалу Анна Алексеевна пыталась разминаться, но потом все сошло на нет. Танцев женщине очень не хватает: «Для пожилых очень важно любимое занятие, иначе начинаешь чувствовать одряхление». Она не то чтобы осуждает, но не понимает людей, которые проводят время на лавочках у подъезда: «Выходят и сидят, заняться нечем. Обсудили всех, а дальше что?»

У самой Анны Алексеевны «кровь кипит», вот только приложить энергию некуда: дочь и внуки живут в Канаде. Зато у нее есть идея, как бороться с одиночеством пожилых: «Было бы здорово использовать нас как волонтеров в домах ребенка, даже в детских садах: приходить, читать книжки, играть. Темные мысли у людей от ненужности».

Балы всегда начинались с полонеза

По словам соцработника Елены, книги часто спасают пожилых от одиночества: «Многие читают, запойно». И не всегда это романы и детективы. Например, 77-летняя Наталья Александровна, полвека проработавшая учителем французского, неожиданно увлеклась Лотманом.

Из дома она почти не выбирается: мучит артрит. По квартире скорее не ходит, а переваливается, опираясь на палочку. Но интереса к жизни не теряет, за собой следит. Химическая завивка на темно-каштановых волосах, светлый маникюр (мастер приходит на дом), аккуратные прямые брови — хоть сейчас на родительское собрание. И по голосу не скажешь, что есть проблемы со здоровьем: готова поддержать разговор на любую тему, то и дело смеется и вовсе не занудствует, как бывает с училками.

Недавно Наталья Александровна прочитала комментарий Лотмана к любимому «Евгению Онегину» и осознала, как многого не знала: и что балы всегда начинались с полонеза, а продолжались легкомысленным вальсом, и что Онегин вовсе не хотел убивать Ленского и даже опоздал к дуэли на час.

Сейчас изучает традиции русского дворянства авторства того же Лотмана, а параллельно читает французскую современную литературу в оригинале — 50 лет преподавания языка дают о себе знать. Женщина признается, что больше ничего не умеет, «как учить детей и читать по-французски», и рассказывает, что книгами увлекается с детства: пристрастили родители-лингвисты.

Вообще, кажется, весь секрет активной старости в том, чтобы развивать то, чем увлекался в юности, даже если почти не выходишь из дома. Бывшему адвокату Татьяне Георгиевне уже под 90. Сил немного, даже голос слабый, но на любимое хобби — разведение орхидей — хватает. Всю жизнь в ее доме были цветы, а к орхидеям подступиться боялась. Оказалось, что не так уж это и сложно: выручают советы на YouTube и телефонные обсуждения с дочкой.

Похожая история и у 75-летней Ирины Александровны: она всегда увлекалась творчеством. В перестройку даже ушла с работы в «ящике», где разрабатывала вычислительные устройства для космоса, и начала преподавать рукоделие. Курировала выставки в Музее декоративно-прикладного искусства, одну из которых посетила сама Раиса Горбачева. «Обалденная фигура, хороша неимоверно», — вспоминает Ирина Александровна.

Вышла на пенсию — чем только не занимается: и вяжет, и шьет, и работает с мехом. Из последних увлечений — создание украшений из проволоки с полудрагоценными камнями. Проволоку, замки для сережек, всякие бусинки покупает в интернете, камни — в магазинчиках. Изделия не продает, дарит друзьям. Иногда знакомые знакомых просят сделать что-то похожее для себя — с удовольствием откликается.

Сын с семьей живет в Канаде, и Ирина Александровна отправляет за океан то фантазийное пальто в стиле модерн для невестки, то новый комбинезон или платье для шестилетней внучки. Конечно, одежду можно купить и в Канаде. Но дело же не в этом — просто нам всем очень важно чувствовать себя нужными.

Нужными или хотя бы занятыми. «Много дел!» — лаконично отвечает еще одна пожилая женщина 75+ на предложение рассказать о своих увлечениях. У нее «цветная и интересная жизнь» и нет времени раздавать интервью. Впрочем, рецептом нескучной старости она готова поделиться в СМС. Цитирую: «Чтобы так жить после 70, надо всю жизнь готовиться к 70».