«Мы приехали с сыном восьми лет из России…  В Париже получили восьмидневную визу для выбора региона и подачи запроса на убежище. Приехали в Нант, сразу обратились в миграционную службу. Нам назначили рандеву, но в размещении отказали. Сказали, что мест нет. Все деньги потратили на двое суток в отеле рядом с вокзалом. Надо как-то дожить до пятницы, будем благодарны за любую помощь», — пишет Сергей в группе «Россия — Франция. Скорая помощь».

Франция давно стала традиционным местом для русской эмиграции. При царе здесь жили революционеры; после 1917 года их место заняла белая эмиграция. В 1970-х приезжали диссиденты, в 1990-е в Париж уезжали ученые из умиравших НИИ. В 2022-м до Франции докатилась волна релокантов. По общей численности русская община во Франции уступает только США, Израилю и Германии. Но у нее есть своя специфика — это одна из самых интеллигентных и столичных по своему происхождению русских диаспор. Как в известном шлягере про эмигрантку в Париже:

Каштаны негры продают у площади Конкорд,
Французы, как обычно, пьют, и скоро Новый год…

Заполнит праздничный Париж вино французское,
А ей пригрезится Москва белым-бела,
Она хоть бывшая, но подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.

С поправкой на эпоху у многих москвичек с русским подданством во Франции сейчас проблемы посложнее ностальгии по родине. «Очень нужно жилье для русско-украинской семьи (бабушка, дедушка, мама и ребенок 12 лет), они вынуждены зимовать в палаточном лагере под Бордо. Ждут социальное жилье, поэтому приютить их нужно не навсегда, а на время. Если есть предложение жилья в другом регионе — готовы переехать. Заранее спасибо тем, кто откликнется», — пишет администратор российско-французской «Скорой помощи» Георгий Шепелев. По комментариям видно, что дедушку с бабушкой, мамой и ребенком забрали к себе в деревенский дом русские эмигранты одной из прошлых волн.

Шепелев — один из неформальных лидеров русскоязычной общины в Париже. Он сам давно интегрировался во французское общество. Женился, получил гражданство, преподает в университете. А большую часть свободного времени тратит на «скорую помощь» соотечественникам.

Председатель соотечественников

Георгий приехал во Францию в 1995 году по университетской стипендии для молодых ученых. Он только что окончил истфак МГУ. Занимался историей Средних веков, увлекался французской научной школой «Анналов». Поэтому ему интегрироваться было сравнительно просто. Язык он начал учить еще в России, во Франции с самого начала было жилье. Вскоре он получил сначала один, потом второй французские дипломы, нашел работу.

— Еще когда я жил в студенческом городке, мы часто устраивали вечеринки, — вспоминает он. — Обычно что-то развлекательное. Дискотеки, празднования. И я тоже бывал их организатором, мне это легко давалось. А в конце 1990-х, во время войны в Югославии, этот опыт пригодился. Оказалось, что во Франции информация о происходящем очень однобокая. Вторую сторону никто слушать не хотел. И тогда образовалась группа из французов, сербов, греков и россиян, которая выступала против войны. Для меня это был первый серьезный опыт включения в политическую жизнь французского общества.

Многие выходцы из России тогда тоже выступали против войны западной коалиции в Югославии, но они не были организованы. Во Франции действовали объединения русских эмигрантов еще первой волны. По словам Шепелева, они сохраняют влияние и сейчас. Но большинство выходцев из постсоветских стран найти себя в них не могли: слишком отличались социальный опыт и взгляды. И диаспора оставалась в «кинетическом состоянии».

— Качественный сдвиг в «наших», университетских, кругах произошел где-то в 2012-м, — рассказывает Шепелев. — В связи с политическими событиями в Москве, с Болотной площадью. Во Франции тогда тоже вдруг пробудилось нечто, что можно назвать российским гражданским обществом. В нем были люди разных взглядов. Либералы, левые, патриоты; те, кто за Кремль, и те, кто против. Но стало видно, что этот круг активных людей есть. И у меня появилось желание как-то участвовать в жизни этой среды, чтобы она могла существовать и работать на постоянной основе.

Инициативу чуть ранее проявили и старые, «белогвардейские», русские организации. Они вместе с российским посольством и родили идею создать структурированную русскую общину. Так внезапно совпали устремления эмиграции, местной интеллигенции и МИДа. Форум русскоязычных организаций, который избрал Координационный совет российских соотечественников. Несколько лет спустя Шепелев был избран его председателем. «Нет, громкий титул доходов не приносит, только дополнительную общественную работу», — улыбается он.

— Да какое там! Скорее свои трачу. Когда они есть. Но мне с самого начала казалось важным создать что-то полезное для нашей собственной жизни, для людей, живущих в постсоветском пространстве и во Франции. Каким будет наше сообщество? Хотелось как-то обустроить нашу собственную среду, пространство здесь. Понимаете, я из Советского Союза. Нас учили, что надо быть тимуровцем, надо помогать пожилым и маленьким. И, наверное, мне захотелось что-то из этих идей реализовать здесь. И хотелось заниматься этим со «своими». Не обязательно только с россиянами по гражданству или тем более по происхождению. С «советскими» — русскими, украинцами, молдаванами, чеченцами, казахами, французами. Ну, в общем, со всеми «нашими».

Просвещение

Координационный совет соотечественников — это орган, представляющий основную массу русскоязычных организаций Франции. Раньше было и индивидуальное членство, вспоминает Шепелев, но от него пришлось отказаться: «Все время шла борьба за то, кто ценнее для отечества и человечества, появился даже такой титул — “именитые соотечественники”». С тех пор в Форум соотечественников входят только русскоязычные ассоциации, школы, магазины, фольклорные коллективы, ассоциации эмигрантов, газеты и т. д. Всего около 200 организаций.

Общими усилиями они ведут довольно обширную работу. Например, проводят форумы русских школ, организуют курсы повышения квалификации для учителей русского языка или отправляют во французскую глубинку лекторов. Сам Шепелев недавно ездил в такие «гастроли», рассказывая эмигрантам про «Тему мира в русской культуре».

— Мне со студенческих лет была интересна тема «чужого», — объясняет он. — Я в науке занимался этим, писал про образы врага, «другого» в Средневековье, про межкультурную коммуникацию во время войн. Откуда этот интерес? Я по убеждениям сторонник мира и диалога. Ощущаю конфликты как проблемы, которые надо решать.

Пикантность ситуации в том, что вся подобная просветительская работа проходит при поддержке Россотрудничества. Вообще взаимодействие с посольством, пожалуй, самая деликатная часть жизни организованной диаспоры. Не обходится без конфликтов и обвинений. Еще в начале существования Форума соотечественников от него откололась часть оппозиционно настроенных людей. «Но другая часть осталась, решив работать и бороться за влияние», — вспоминает Георгий. Чуть позже самого Шепелева обвиняли в работе на российское государство и «трансляции российских нарративов». Он даже судился с критиками, обвиняя их в клевете. Ничьим агентом председатель соотечественников себя не считает: «Нам здесь проще — мы находимся на некоторой дистанции как от российского государства, так и от французского. Нам невозможно что-то запретить. Наша автономия выше, чем могла бы быть в России, на Украине или даже у чисто французских организаций».

Однажды, правда, далекая Москва прислала некие инструкции. Но получилось как в анекдоте: «Ну раз нет, то мы вас, Рабинович, вычеркиваем». С тех пор взаимодействие с посольством носит корректный, «европейский» характер.

— Конечно, посольство может донести свою позицию: будьте аккуратнее с такой-то темой. Но инструкций нам больше никто не присылает, — рассказывает Шепелев.

Он приводит пример автономии русской диаспоры. Каждый год в День Победы она организует шествие «Бессмертный полк». Было оно и в 2022-м.

— Во многих городах во Франции мы его провели. Самое большое шествие, конечно, было в Париже. Больше 500 человек. И, как и в прошлые годы, мы шли с транспарантом «За будущее без войн». Были у нас российские, украинские, белорусские флаги, красные знамена. Такое шествие невозможно, наверное, сейчас провести ни в Москве, ни в Киеве. А мы здесь можем. У нас свое время и свое пространство идеологическое, — говорит Георгий.

Идеологией соотечественников, по словам Шепелева, является интернационализм: «Приходят все, кто хочет. Мы про национальность никого не спрашиваем». Среди коллективных членов диаспоры, представленной Координационным советом, есть, например, русско-украинский Pirozhki bar: «У нас дружба народов была, есть и будет».

Цепь

Самым энергоемким направлением работы являются не просвещение и культурные проекты, а социальная помощь. Она востребована всегда, и лишь немногие официальные инстанции в ней серьезно участвуют. А на страницах созданной Шепелевым группы «Скорая помощь» актуальность социальных проблем читается почти в каждой строке.

«Крепитесь. Я когда в 2018-м приехал, жил на улице октябрь, ноябрь и декабрь. Не знаю, как вас поддержать, но примите от меня пожелания сил и мужества. У всех первые три месяца безумно непростые, но потом так или иначе все у всех устраивается», — пишет пользователь.

Но само собой все устраивается не всегда. Эмигрант часто балансирует на грани бездомности. У кого-то нет денег, у кого-то — документов, у многих — и того и другого. И иногда «скорая помощь», основанная на взаимовыручке, единственная действенная мера. Интегрированные в общество старые эмигранты помогают найти и оформить контракт на аренду новичкам. Ходят в социальные службы и помогают с переводом тем, кто может претендовать на социальное жилье. В самых тяжелых случаях дают временный приют у себя.

Но круг проблем гораздо шире.

— Пожилой человек не может установить приложение на телефон — и остается без связи с родными, — приводит пример Шепелев. — Языка он не знает. Куда ему обратиться? Сеть взаимопомощи откликается. Вот недавно у одной бабушки плита сломалась, — описывает он другую ситуацию. — Мы нашли молодого парня, который приехал и бесплатно починил ей все. А мы ему в благодарность сделали рекламу в группе.

Принцип сети солидарности — в бескорыстии: «Добрые дела делают бесплатно. В обмен на другие добрые дела».

В последнее время к привычным задачам прибавились специфические. Например, из-за санкций тысячи людей не могут перевести деньги из или в Россию. Кто-то получает пенсию в России, но не может ее потратить во Франции, а кто-то не может отправить деньги близким, оставшимся на родине. Диаспора отреагировала, сгенерировав древнюю финансовую технологию, известную на Востоке как «хавала». Это народный банкинг, основанный на доверии. В исламских странах он существует много веков. Можно прийти на любой крупный базар, найти брокера, сидящего на мешках с товаром, передать ему деньги, а адресат получит их на базаре на другой стороне света. Теперь у русских есть своя хавала. Получающие зарплату в России переводят рубли родственникам тех, кто зарабатывает во Франции, а от них в ответ получают евро по курсу Центробанка.

— Иногда я себя чувствую брокером на общественных началах, — говорит Шепелев. — Это отнимает и время, и силы. Порой чувствуешь опустошение. Но потом смотришь: сегодня кто-то благодаря тебе получил помощь, а ведь еще десять лет назад ничего подобного нашей сети взаимопомощи не было. Люди благодарят. У нас ведь это не очень принято. Но уж если русские благодарят — чувствуешь отдачу. Пишут: «Считайте меня частью вашего движения!»

Но едва ли не самая распространенная сегодня проблема русских за границей, по словам Шепелева, депрессия.

— Ситуация-то неприятная…  Когда становишься эмигрантом, почти всегда переживаешь эмоциональный спад. А сейчас особенно. Связи рвутся, близкие остаются «по ту сторону». Все на взводе, даже семьи рушатся. Люди переживают чувство бессилия, они не видят, как можно повлиять на ситуацию, изменить ее к лучшему. Растет ненависть, многие отправляются на виртуальные баррикады.

Сейчас Шепелев и его товарищи стараются создать сеть русскоязычных психологов, которые могли бы поддерживать тех, кому помощь особенно нужна. Но все понимают, что справиться с депрессией силами одних психологов не получится.

— Помните фильм «Мимино»? — спрашивает Георгий. — Там племянник героя спрашивает: «А если большой самолет и твой вертолет цепью связать, кто победит?» А Мимино отвечает: «Цепь». Вот это и есть наша миссия. Мы связываем то, что сейчас разрушается. Связи, которые выстраивались десятилетиями. Россию и Францию. Прошлое и будущее. Патриотов и либералов. Русских и украинцев. Людей с разными взглядами. Связи между ними рвутся, а мы помогаем друг другу и так связываем людей заново.

Фото: из личного архива Георгия Шепелева