«Думаю, важно поделиться с вами новостью, что мы возвращаемся в Москву», — написала недавно одна моя знакомая в своем профессиональном блоге. Такое заявление от человека, два года назад продавшего квартиру в Подмосковье и купившего жилье за границей, услышать было неожиданно. На расспросы знакомая отреагировала болезненно, признавшись в следующем посте, что воспринимает отъезд как личный проигрыш и пока не готова о нем говорить.

Возвращение релокантов в Москву в 2025 году — событие нечастое, связанное уже не с банальным отсутствием работы или возможностью легально находиться в стране, а с какой-то более глобальной неустроенностью. Как отметил демограф Алексей Ракша, все, «кто не нашел себя [за границей] — уже вернулись». Оставшиеся же, казалось бы, должны уже садаптироваться и вполне комфортно ощущать себя вдали от дома. Корреспондент «Москвич Mag» поговорил с продержавшимися дольше всех релокантами и узнал, почему они все-таки вернулись в Россию после трех лет жизни на новом месте.

Екатерина, психолог, 36 лет. Уехала в Бахрейн с мужем в 2022 году

Мы уехали в Бахрейн, потому что муж работал в международном банке и ему предложили там место. Первые три месяца нам оплачивали проживание в пятизвездочном отеле, потом мы поселились в огромной квартире. Изначально с нами приехало еще 47 семей. Какой-то части из них сразу не понравилось в Бахрейне, и они релоцировались кто в Испанию, кто в США или Лондон. А кому-то, наоборот, понравилось на Ближнем Востоке, потому что здесь высокие зарплаты и мы практически не платим налоги. Но это еще не все плюсы: компания выделяет определенную сумму на оплату проживания в зависимости от грейда сотрудника — 1500–2500 долларов в месяц. В результате можно было выбрать жилье побюджетнее и откладывать большие суммы с зарплаты каждый месяц — многие так и делали.

В какой-то момент привыкаешь к этой роскошной жизни, где все за тебя делает персонал, к огромным апартаментам. Когда приезжаешь в Россию, трехкомнатная квартира в девятиэтажной панельке на двоих уже кажется маленькой. В Бахрейне мы жили в квартире площадью 100 квадратных метров. Мы расписались с мужем уже когда приехали, потому что в Бахрейне мужчине и женщине нельзя жить под одной крышей, если они не супруги.

В Бахрейне муж работал в основном из дома. Местные не привыкли много работать, поэтому если сотрудник хотя бы иногда появляется в офисе, он уже считается ценным кадром.

И вот когда, казалось бы, мы уже обжились на новом месте, нас постигли неожиданные трудности. У мужа началась гипертония, у меня обострились проблемы с сердцем, а еще, как почти у всех приезжих, у нас развилась жуткая аллергия на верблюжью колючку и песчаную пыль. Последняя проявлялась сильным характерным кашлем. Мы успели обзавестись очистителями воздуха, газоанализатором и целой обоймой таблеток от аллергии, на которые у нас тоже вскоре началась «аллергия», настолько их было много. Просто наши тела отказывались жить в пустыне. Близость к заливу и живописные виды быстро утратили свое обаяние, потому что высокую влажность при 50-градусной жаре переносить очень сложно. И в связи с этим была еще одна особенность — при таком климате очень быстро разрушается любая обувь, особенно та, где есть резина. Пластик, который при обычных условиях не разлагается даже в почве, здесь тоже буквально рассыпается на глазах. В Бахрейне очень тяжелый климат, и со временем мы начали чувствовать себя здесь птичками в золотой клетке. Все чаще появлялась мысль, что, может, ну их, эти деньги.

В Бахрейне дуют очень сильные ветра, а в воздухе много песка. Когда начиналась песчаная буря, я буквально лежала пластом, пила специально выписанные неврологом таблетки. Когда приезжала в Москву, это состояние проходило. Мы, выходцы из российской средней полосы, оказались очень уязвимыми в плане здоровья в Бахрейне. Однажды к приятелю приехал отец и свалился с сердечным приступом. Приятель отдал 3 миллиона, чтобы отцу оказали помощь в больнице. Моей знакомой с таким же диагнозом, как у меня, сделали операцию на сердце, распоров всю грудную клетку, поставили халяльный клапан из молодого теленка. У них старая школа, у нас давно эту операцию делают без таких фатальных разрезов. Поэтому в Бахрейне я в основном сижу дома, выхожу только когда мы где-то в загородном клубе, где есть бассейн с охлаждением воды.

Здесь нет никакого досуга помимо походов в ресторан или в торговый центр. На этом фоне выход в магазин за продуктами уже становится событием. Местные в свободное время в основном сидят в ресторанах, едят и общаются. Насколько я знаю, они в день потребляют на 500 калорий больше, чем американцы. У многих детей налицо признаки тяжелого ожирения. В какой-то момент я начала понимать, что единственная радость здесь — это возможность вкусно поесть. Правда, все мои любимые продукты продавались в русском магазине. Оказалось, что культурный код селедки под шубой не так просто изменить.

Мне не понравилась местная медицина. Создалось впечатление, что в Бахрейне человека толком не лечат, а просто снимают острую стадию заболевания, возвращая в более или менее работоспособный вид. Многие наши соотечественники лечились только онлайн у специалистов в Москве.

И это касается не только медицины, а бьюти-сервиса в том числе. Все баснословно дорого. Маникюр обойдется вам в 9 тысяч рублей, и его можно делать только в «русских» салонах, потому что, если пойти в местный, лак отвалится на следующий же день. Окрашивание волос тоже стоит безумных денег, в четыре раза дороже, чем в Москве. Вообще абсолютно любой сервис, будь то починка обуви, пошив одежды, химчистка или укорачивание брюк, стоит в разы дороже, чем в Москве, а качество оставляет желать лучшего. Про косметологию я вообще молчу, не дай бог там уколоть ботокс. Моя косметолог летает специально для этого в соседний Катар, потому что найти в Бахрейне нормального специалиста очень сложно. Кстати, в Бахрейн охотно берут на работу врачей из СНГ, считается, что у нас хорошая школа.

В общем, подытоживая, мне сложно было жить там, где не нравится абсолютно все. В какой-то момент мы поняли, что организм просто отказывается функционировать в настолько чужой для нас среде. Сейчас я приехала в Москву, чтобы перевезти часть вещей. Окончательный переезд планируем на лето. Я уже две недели в Москве, и после бахрейнского, по сути деревенского, ритма жизни мне пока сложно заново привыкнуть к нашему темпу. Да, в Москве устаешь от постоянных передвижений, от серости, особенно зимой. Но здесь хотя бы что-то делаешь. Пусть не всегда результативно, но ты хотя бы в движении.

Артем, 26 лет. Журналист. Осенью 2022 года уехал в Грузию

Мы с другом доехали из Москвы до Тбилиси на машине. Сразу скажу, я ожидал от Грузии, что это будет некий либеральный центр, где все в порядке с демократией и правами человека. В целом так оно и было, пока не начались протесты.

Сам город мне сразу показался смутно знакомым, он эклектичен и напоминает чем-то Москву, Питер и Италию вместе взятые, наверное, из-за смеси архитектурных стилей.

Как только мы приехали и заселились в отель, я практически сразу устроился туда ночным администратором. Мне нужно было как можно быстрее найти работу, поэтому я особо не выбирал. В результате убил к черту весь режим и ушел оттуда. Устроился менеджером по рекламе в такси «Максим». Однажды утром моя начальница проснулась с «гениальной» идеей — нарядить в маленькие рекламные комбинезоны с нашим логотипом всех бродячих собак в округе. Мне дали задание обзвонить фирмы и узнать, во сколько нам обойдется эта затея. Я звонил в типографии и говорил: «Hello, my name is Artem. Do you make dog raincoats?» Они спрашивали: «Raincoats? What the f***?», а я отвечал: «Ой». В итоге понял, что они лучше понимают, когда я говорю «Jackets». И если с английским проблем не было, то со временем мне все больше не хватало знания грузинского языка. В той фирме я тоже задержался всего на пару месяцев.

Потом началась эпоха работы в телеграм-каналах. Сначала это был канал о жизни коренных народов Севера, параллельно я устроился в другой, уже местный, о Грузии и Тбилиси. От меня требовалось писать про город, достопримечательности и культурные события. Сперва нравилось колесить по Тбилиси, находить что-то интересное, открывать для себя новые места. Скоро это стало надоедать, зарплата так и оставалась низкой, о карьерных перспективах вообще было смешно говорить — нас всего-то было пять человек, включая главреда. Мне уже казалось, что я занимаюсь какой-то чепухой, но тут начались протесты, и все поменялось. Я много снимал как корреспондент, пару раз подышал слезоточивым газом. Тбилиси день и ночь гудел, постоянно что-то происходило, к тому же за работу на протестах нам доплачивали.

Первое время я не ездил в Россию, у меня был период воздержания. Потом сорвался и начал приезжать. Чаще всего необходимость летать в Москву была связана со здоровьем, но, возможно, это просто была моя отговорка. В Тбилиси в целом все в порядке с медициной, но это все равно другая система со своей бюрократией, в которую не было желания вникать. К тому же в Москве у меня был полис ДМС. В итоге за все время, пока я жил в Тбилиси, возвращался в Москву четыре-пять раз под предлогом здоровья. И каждый раз надолго — на месяц или два.

Но проблемы со здоровьем действительно были. В Тбилиси много плесени на зданиях, очень влажно, а еще постоянно что-то цветет, и это усугубило течение астмы. Я болел буквально каждые два месяца, однажды даже лежал в местной больнице.

В какой-то момент я начал скучать по Москве. Представлял, как брожу по любимой Третьяковке, останавливаясь у картин Крамского. За месяц дома успевал два-три раза ее посетить.

Накануне Нового года меня уволили. Я не расстроился и решил пока не искать новую работу, а поехать домой передохнуть. Обычно, когда я уезжал, продлевал аренду, чтобы сохранить за собой квартиру. На этот раз продлевать не стал.

Я думал, что уеду ненадолго, максимум на пару месяцев, и уже в апреле буду в Белграде. Но сейчас май, и я в Москве. В Грузии я не переставал прощупывать разные варианты, чтобы выбить себе рабочую или учебную визу в Европу, но это все очень долго. Я уехал в Москву в начале 2025 года, пробыв в Тбилиси в общей сложности 2,5 года. Решение принял быстро и легко, поскольку был уверен в том, что отдохну и поеду дальше.

Но в Москве настолько удобно, что она одурманивает, успокаивает. Забываешь о том, что где-то что-то происходит, разве что иногда встречаешь взглядом какие-то плакатики, предлагающие поехать заработать 6 миллионов рублей. Однажды ночью проснулся от грохота, подумал: «Дроны летят». И заснул.

Александр, 35 лет. Специалист по мультисенсорной релаксации, массажист. Уехал в 2022 году в Казахстан с женой

Мы жили в Караганде в квартире моей тети, переехавшей в Израиль. Заодно следили за ее котом. Я работал массажистом, жена — тату-мастером. Я открыл свой небольшой салон, потом познакомился с заслуженным тренером по дзюдо, ставшим в 2011 году лучшим тренером мира, и он пригласил меня к себе на работу. Так я устроился массажистом в международный клуб, обучился методологии работы с кинезиотейпами и спортивному тейпированию и помогал на сборах молодежной сборной Казахстана по дзюдо. За время моей работы в команде она дважды побеждала в чемпионате Казахстана, а капитан стал первым олимпийским чемпионом.

В какой-то момент мы с женой стали уставать от Казахстана, особенно от плохой экологии. Причем это касается не только Караганды, где мы жили, но и Астаны, и Алматы. Это связано с тем, что качественный уголь они отправляют на экспорт, а себе оставляют топливо более низкого качества. К тому же многие местные закупают необработанный уголь, от него еще больше гари. В результате с началом отопительного сезона невозможно выйти на улицу после пяти вечера, в воздухе ощущается едкий смог, настоящий Сайлент-Хилл. А Алматы, например, вообще находится в котловане, поэтому утром там висит смог от выхлопных газов, а вечером — из-за отопления домов углем. Смотришь на это и невольно начинаешь думать, что вот так и образуется онкология. И мы действительно стали там чаще болеть респираторными заболеваниями, появился хронический кашель.

Зато летом в Казахстане хорошо. Можно ездить в интересные экспедиции и туры в горы, на источники. Рядом Кыргызстан, где тоже очень живописно, много ущелий, каньонов, как в США, очень разнообразная природа. Жара летом, кстати, очень легко переносится после Москвы, где климат более влажный. В Казахстане климат сухой, это очень комфортно.

В целом мне многое нравилось, правда, менталитет очень отличается от нашего. Это выражалось в том, что очень сложно было договариваться с людьми. Я искал в салон массажистов, в итоге выбрал шесть-семь анкет, договорился со всеми о встрече, а люди в нужный момент просто перестали выходить на связь, даже не брали трубку. Я с таким столкнулся впервые, чтоб человек просто пропал, учитывая, что ему это надо больше, чем мне.

В начале 2025 года я решил уволиться из клуба — его переформировали. Мы с женой поняли, что хотим вернуться в Москву. В целом после приезда есть ощущение, что Москва и Подмосковье — это те места, где хочется прожить всю жизнь. Правда, мы купили квартиру в Раменском, но пока там не живем, потому что боимся дронов. Однажды в наш дом влетело несколько беспилотников, которые, к счастью, не сдетонировали. Дому напротив повезло меньше, там, к сожалению, погиб человек. Самое обидное, что нормальной компенсации нет. То есть за повреждение квартиры, которая стоила 10 миллионов, ты получишь при самом хорошем раскладе 700 тысяч, но, скорее всего, даже меньше. В конце концов мы как-то с этим смирились, потому что это такая рулетка. Сейчас живем в Уфе, осваиваем с женой новые горизонты для развития.

Валерия, 33 года. Преподаватель английского. Уехала с мужем в 2022 году сначала в Грузию, потом в Азербайджан

Когда мы задумались об отъезде три года назад, сперва рассматривали варианты с Европой, но в итоге решили, что выгоднее будет начать с Грузии, к тому же там уже жили знакомые. Выбор пал на Батуми. Там восхитительная природа и замечательные люди, но мне не подошел климат — в Батуми очень высокая влажность. И это курортный город, а я не люблю курортные города.

Спустя год жизни в Грузии мы поехали в отпуск в Баку, и там нам очень понравилось. Первое впечатление: красивый, чистый город, вкусная еда, цены ниже, чем в Батуми. Потом оказалось, что снимать квартиру в Баку даже дешевле. В итоге мы переехали. Все было нормально, мы обживались, изучали страну, параллельно думая, что делать дальше. И здесь мы с мужем не смогли договориться. Он рассматривал дальнейший переезд в Австралию или США. У меня было одно условие. Дело в том, что я единственный ребенок моих пожилых родителей и могу переехать только в ту страну, откуда смогу в случае чего в течение 24 часов прилететь в Анапу, где они живут. Получается, моим требованиям соответствовали только бывшие страны СССР, Турция или Европа, но на последнюю пока не хватало денег.

Примерно в это же время наши знакомые из Батуми вернулись в Краснодар и начали убеждать нас, что там не все так плохо: «Да, напряжение висит в воздухе, но цены нормальные, жизнь идет своим чередом». Тогда же в Азербайджане приняли закон о том, что иностранцам нельзя находиться в стране более 90 дней в году. На этой ноте мы с мужем решили вернуться в Россию.

В Азербайджане у нас не было оснований для оформления ВНЖ, которое позволило бы не покидать страну после трех месяцев проживания. Другой вопрос — мы могли заплатить. В Азербайджане невероятная коррупция, люди дают взятки, чтобы устроиться работать учителем в школе. Оставаться и рожать, воспитывать ребенка в таких условиях мне показалось не очень безопасным. Можно было, конечно, вернуться в Грузию, но какой в этом смысл? Там тоже желательно оформлять ВНЖ, а для этого покупать квартиру либо открывать банковские счета, на которых лежали бы приличные суммы. Просто если где-то жить, то не на иголках, а легально, чувствуя себя защищенным. А если не получается — поумерить пыл. Я выбрала второе. В феврале прилетела домой, в Новосибирск. Муж, кстати, улетел в Москву. Сейчас мы разводимся.

Илья, 31 год, IT-специалист. Уехал в Армению в 2022 году

Я уехал, наверное, как и многие, после начала СВО. Выбрал Армению, потому что туда было легко переехать. К тому же там уже жили друзья — всегда проще переезжать туда, где у тебя кто-то есть.

В целом я чувствовал себя в Ереване хорошо. Мне нравились страна, люди, обстановка. Сперва было довольно одиноко, не так, как когда живешь один в Москве, а по-другому. Рядом не было родных, друзей, и в какой-то момент я понял, что вполне могу так жить, справляясь со всем самостоятельно. Наверное, в тот период я почувствовал себя сильнее, увереннее. А потом я встретил девушку. Со временем мы поняли, что хотим создать семью, и решили расписаться в России. У моей девушки, уже жены, азербайджанские корни, и продолжать жить в Армении нам показалось не очень хорошей идеей. Сперва мы думали переехать в другую страну, но в итоге вернулись в Москву.

Не могу сказать, что я расстроен. Ощущение, что здесь будто бы стало спокойнее, по крайней мере мне в моей ситуации точно, так как я уже не попадаю под призыв на срочную службу.

Андрей, 28 лет, журналист. Уехал в Грузию в 2022 году

После отъезда из Москвы я год прожил в Грузии, потом приехал домой в отпуск. Больше всего после года отсутствия в Москве меня удивило огромное количество людей в военной форме на улицах, билборды с рекламой контрактной службы, и это при всеобщем абсолютном спокойствии и тотальном пофигизме. Люди просто шли по своим делам, никто не обращал на эти вещи внимания. В Тбилиси почему-то ни на минуту не забываешь, что происходит, хотя по сути там ничего как раз и не происходит. А в Москве, которая, казалось бы, непосредственный участник событий, такого ощущения вообще нет, разве что периодически прилетают дроны, и все. Я тогда встретил здесь девушку, думал, что останусь в Москве, но у нас ничего в итоге не вышло, и я вернулся в Грузию.

Потом приезжал еще пару раз домой и со временем понял, что в Тбилиси оставаться не хочу, поэтому стал воспринимать релокацию как отпуск и возможность пожить в более теплом климате.

В какой-то момент я поменял работу и на новом месте чувствовал, что не справляюсь с задачами. Можно было, конечно, напрячься, доработать испытательный срок и остаться там, но я просто устал. Каждый раз, курсируя между Москвой и Тбилиси, думал: а зачем мне вообще жить в Грузии? Большинство близких людей остались в Москве, друзья рано или поздно уезжали из Тбилиси кто куда. В общем, я решил вернуться домой. Честно говоря, я и не пытался в Грузии как-то осесть. Если бы встречался с грузинкой или эмигранткой, тогда да, остался бы, моя жизнь переместилась бы туда. А так постоянно возникал вопрос: что я здесь делаю? Нужно ведь прилагать немало усилий, чтобы продолжать интегрироваться, найти работу, какое-то общение. Но при этом вы с друзьями все равно понимаете, что вы по сути замкнутая община релокантов, которые потом разъедутся и потеряют друг друга из вида.

Первые дни после приезда домой меня удивляло, почему люди в Москве и Подмосковье такие угрюмые. Потом три дня покатался на автобусе в Москву, постоял в пробках и вспомнил. Я в Грузии отвык от этого. Не скажу, что там все поголовно счастливы, но по крайней мере такое ощущение было. Я уже успел устать от перемещений по Москве после маленького Тбилиси, где такси по городу в любую точку стоит 300 рублей. Но Москва, конечно, красивая. Хотя и Тбилиси я тоже полюбил.