Когда в Москве закончатся деньги?
Пока западные экономисты говорят, что в России к третьему году СВО уже видны последствия санкций, Росстат сообщает, что бедность в стране, наоборот, стремительно сокращается. Москва на общенациональном фоне выглядит еще лучше, но, несмотря на благостную, казалось бы, картину, нельзя забывать про увеличивающийся разрыв между самыми богатыми и необеспеченными гражданами, а также инфляцию, которая портит оптимистичную картину. «Москвич Mag» изучил статистику, поговорил с экономистами и узнал, насколько картина мира в зеркале официальных цифр отражает реальное положение дел. Хватит ли всем денег или они скоро закончатся?
Государственная статистика показывает сокращение бедности уже не первый год. В 2000-м к малоимущим слоям относились целых 29% россиян, а в третьем квартале 2024-го — только 8%. Правда, до 2021 года этот показатель по всей стране считался статистическим ведомством по доходам ниже прожиточного минимума, а после — по новой методике. Она основана не на продовольственной корзине, а на среднедушевом медианном доходе и медианной же зарплате, то есть среднем показателе дохода, при котором половина работников получают меньше этого уровня, а половина — больше.
Изменение подсчета критиковали в Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), обвиняя правительство в том, что власти приняли нововведение без обсуждения с представителями наемных работников. Зампред ФНПР Нина Кузьмина также указывала на размытость нового критерия, например, что он не дает ответ на вопрос о том, куда относить россиян с доходами выше границы бедности, но ниже прожиточного минимума: «Фактически эту границу бедности будут использовать только для того, чтобы говорить, сколько процентов бедных в стране. И будут “бороться с бедностью” именно в рамках этого показателя. При этом из-за низких доходов люди будут получать и доплаты до прожиточного минимума. Вопрос: как станут называться те, кто будет получать социальную помощь, но при этом не будут считаться бедными?»
На первый взгляд переход на новый порядок подсчета не привел к каким-то радикальным скачкам в статистике. Но, как отметил в беседе с «Москвич Mag» экономический обозреватель и автор телеграм-канала Politeconomics Хазби Будунов, изменение 2021 года «повлияло на официальные показатели, снизив уровень бедности без фактического улучшения благосостояния части населения». Также он напомнил, что в декабре 2024 года Росстат опубликовал более комплексные данные о бедности, учитывающие не только доходы, но и такие факторы, как материальные лишения и низкая интенсивность занятости. Согласно этим данным, 4,4% населения имеют все три характеристики бедности. «Это лучше, чем 6,3% в 2020 году, но проблемы остаются, и говорить о полном преодолении бедности пока преждевременно», — прокомментировал Будунов.
Директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ им. Ломоносова, экс-помощник премьер-министра Олег Буклемишев полагает, что официальные данные о снижении бедности, скорее всего, отражают действительность: «У нас нет другой статистики, и мне представляется, что это очень похоже на правду».
По его словам, за последние два года реальные зарплаты и доходы россиян росли, что «контрастирует с предыдущим периодом с 2014 по примерно 2022 год, который был временем (в самом лучшем случае) стагнации». По данным Росстата, реальные располагаемые доходы населения резко (на 9,8%) выросли во втором квартале 2024 года по сравнению с тем же периодом 2023-го, а в третьем квартале — на 9,4%. Эксперты объясняли этот рост дефицитом кадров. Однако, как предупреждает Олег Буклемишев, «разрыв между самыми богатыми и самыми бедными в России тоже растет вместе с доходами населения, это статистический факт». А, как известно, социальное неравенство в России и без того одно из самых высоких в мире. Аналитический проект «Если быть точным», изучив данные Росстата, выяснил, что последние полтора года доходы богатых россиян росли быстрее, чем всех остальных, что увеличивает социальное неравенство. Причем медленнее всего увеличивались реальные доходы 10% самых бедных россиян.
Экс-министр экономики Андрей Нечаев в беседе с «Москвич Mag» отметил, что «граница бедности у нас чрезвычайно занижена, в том числе усилиями Росстата». По его мнению, «в реальности это граница физиологического выживания». Но при этом есть объективные факторы роста доходов отдельных категорий: «С другой стороны, сейчас на часть населения льется денежный дождь в связи с военной операцией. Это и работники военно-промышленного комплекса, и те, кто ушел воевать, и их семьи. На доходы влияет и кризис на рынке труда, связанный и с демографической волной, и с тем, что сотни тысяч человек призваны в ВС РФ, и с эмиграцией россиян из страны, которых, по косвенным свидетельствам, можно насчитать от одного до полутора миллионов человек. Все это привело к тому, что российский рынок труда переживает серьезное напряжение. По многим специальностям наблюдается острый дефицит. Например, некоторое время назад министр цифрового развития говорил, что, по их оценкам, стране не хватает порядка 700 тыс. айтишников. Это примерно половина того количества людей, которые вообще заняты в этой сфере в России. Сегодня компании вынуждены конкурировать за работников, особенно это касается инженеров среднего звена и высококвалифицированных рабочих, и, соответственно, наращивать зарплату. Более того, зарплаты растут быстрее, чем производительность труда. Стратегически это может иметь негативные последствия».
Отдельно можно посмотреть на данные бедности в Москве, которая традиционно считается более благополучной. Доля людей с доходами ниже границы бедности в городе упала с 9,6% в 2011 году до 5,5% в 2023-м (данные за прошлый год Мосстат пока не публиковал). Хазби Будунов добавляет, что у видимого благосостояния есть обратная сторона: «Столица — это центр экономической активности, где сосредоточены высокооплачиваемые рабочие места и крупный бизнес. Хотя статистически Москва демонстрирует более низкий уровень бедности, проблема здесь приобретает иную форму. Прожиточный минимум здесь значительно выше, чем в большинстве других регионов, что отражает высокую стоимость жизни. Расходы на жилье, транспорт, услуги — все это требует куда большего дохода, чтобы держаться выше черты бедности. Это скорее о том, как “дорогая бедность” выглядит в городе, где расходы часто просто не оставляют людям шанса на накопления или стабильность».
Андрей Нечаев соглашается с этим тезисом: «Не секрет, что уровень жизни в Москве выше, и, выехав из столицы на 100 километров, вы попадете в совершенно другую страну. Московские бедные богаче, чем бедные на периферии. Доходы в Москве выше, но и жизнь дороже».
Что будет с уровнем бедности и неравенством в новом году? Не закончатся ли у значительной части населения деньги на фоне санкций, продолжающейся международной изоляции и всевозможных прочих «черных лебедей»? По мнению Олега Буклемишева, все будет зависеть от того, как динамично развивается российская экономика и насколько власти успешны в борьбе с инфляцией, которая сегодня является самой большой экономической проблемой. По прогнозам Буклемишева, в 2025 году экономический рост «точно замедлится по сравнению с примерно 4% в 2024-м», который «оказался, наверное, самым успешным с точки зрения экономического роста за последнее время». Говоря об инфляции, он не исключил, что «она будет сокращаться в силу того, что ЦБ принимает целый ряд мер и в том числе, возможно, даже повысит ключевую ставку в феврале, чтобы вернуться к таргету 4%». Но, полагает собеседник «Москвич Mag», вряд ли регулятору удастся сделать это в полной мере при таких «масштабных бюджетных расходах и такой структуре экономики, как сейчас». «Напротив, в январе, скорее всего, выйдем на десятипроцентную инфляцию в годовом выражении, чего в России не было достаточно давно, и с этим, конечно, надо бороться», — не исключает экономист.
По данным Росстата, в 2024 году цены выросли на 9,52%, хотя изначально власти планировали удержать рост в пределах 4,5%. Впрочем, Андрей Нечаев поясняет, что независимые экспертные группы дают более высокие цифры инфляции, чем те, которые публикуются государственными ведомствами. И эти данные могут говорить о том, что рост цен не дает чувствовать себя более благополучно даже тем, кто получил прибавку к зарплате: «Агентство “Ромир”, которое использует метод среднего чека, оценивало инфляцию в 41%, когда, по официальным данным, она составляла 13%. По заказу ЦБ много лет проводятся исследования оценки инфляции домохозяйствами, их результаты публикуются раз в год. Инфляция у каждой семьи своя в зависимости от ее потребительской корзины. И эти данные в 2,5 раза превышают оценки Росстата. По официальным данным, в РФ наблюдается рост не только номинальных доходов, но и реальных, то есть с поправкой на инфляцию. Но если мы скорректируем их на альтернативные оценки инфляции, то рост реальных доходов окажется их падением. Поскольку прожиточный минимум, который кладется в основу оценки бедности, растет гораздо медленнее, чем цена потребительской корзины, то формально, за счет роста доходов, бедных становится действительно меньше. Но если мы учтем реальную инфляцию, то картина может оказаться иной».
Андрей Нечаев напомнил известную поговорку экономистов: «Инфляция — это налог на бедных». По его мнению, бедные в большей степени страдают от роста цен, так как у них меньше пространство для маневра в потреблении. В итоге у них падает уровень жизни и меняется ее образ: «Человек с пенсией 20 тысяч вряд ли может позволить себе билет в театр за 5–10 тысяч. От такого вида отдыха ему приходится отказаться. Бедные вынуждены сжимать свое потребление, переходить с одних продуктов на другие, более дешевые, но менее качественные. Грубо говоря, сыр люди не перестают есть, но раньше они покупали пармезан, а теперь — сырный продукт».
С ним согласен и Олег Буклемишев, объясняя по сути то же самое на примере увеличения процентной ставки, которое «очень по-разному влияет на различные категории населения»: «Если у вас есть свободные сбережения, то доход ваш в условиях высокой ставки будет довольно значительным, по крайней мере от размещения вкладов. Но есть категории населения, которые, наоборот, не имеют свободных средств и кредитуются у банков для потребительских или каких-то других целей. У таких категорий может быть совершенно обратная ситуация, и здесь мы, скорее всего, увидим сценарий, когда богатые становятся богаче, а бедные окажутся в противоположной ситуации».
Недавно бывший финансист Morgan Stanley и Bank of America Крейг Кеннеди рассказал, что реальные военные расходы России вдвое превышают официальные за счет льготного кредитования, что создало впечатление, будто власти справляются с обеспечением оборонного бюджета. Но со второй половины 2024 года, по мнению эксперта, эта параллельная схема стала основным фактором инфляции и роста кредитных ставок выше 21%. По мнению Олега Буклемишева, многие вещи в этом материале указаны «абсолютно правильно»: «Я имею в виду то, что он отмечает и про структуру российской экономики, и про военные расходы, которые подпитываются процессом кредитования. Но < …> оценки военных расходов преувеличены».
Тем не менее, полагает экономист, в России довольно специфичная экономика, которая «растет не только в части тех секторов, которые работают на оборонную промышленность». «Есть сферы, где российские предприятия импортозаместили зарубежную продукцию, — говорит Буклемишев. — Есть сферы, где совершенствуется производственная база и эффективность. Однозначно говорить, что в России наблюдается рост без развития, я бы не стал. Но, конечно, сосредоточен рост на той продукции, которую обычные люди потреблять не могут. Рост уходит в железяки, и это очень плохо, но развитие экономики РФ тем не менее не остановлено. Но, на мой взгляд, оно могло идти гораздо быстрее, если бы занимались немного другими вещами».
Хазби Будунов в свою очередь отмечает, что экономические данные «сигнализируют о стагнации»: «В 2024 году российская экономика выросла на 3,9%, однако во второй половине года темпы роста заметно снизились из-за замедления производства, потребления и инвестиций. С июня ежемесячные темпы роста опустились ниже 3%. Основной драйвер — внутренний спрос: потребление домохозяйств выросло на 5,2%. Экономика разделилась на две части: устойчивый рост демонстрируют оборонная промышленность, IT и услуги, тогда как добыча полезных ископаемых, строительство, металлургия и транспорт стагнируют. На эти стагнирующие отрасли приходится около 30% добавленной стоимости».
Экономические проблемы, по словам Будунова, связаны с потерей европейского рынка, падением цен на уголь, ограничениями ОПЕК+, дорогими кредитами и сокращением инвестиций в инфраструктуру. Все это, полагает эксперт, цепной реакцией снижает спрос на металлы, уголь и грузоперевозки, усугубляя системные риски. В итоге «экономика становится все более неравномерной, где кризис в одной отрасли тянет за собой другие». Однако в краткосрочной перспективе эти процессы не приведут к массовому обнищанию. Основываясь на текущих данных, Хазби Будунов предположил, что «в ближайшие пару лет уровень бедности либо сохранится на нынешнем уровне, либо начнет снижаться». Но не исключены и другие сценарии — те самые «черные лебеди», о которых говорят последние годы с подачи Нассима Талеба.
В общем, перефразируя Чуковского, в России надо жить долго не только людям, но и трендам, которые могут привести к совершенно неожиданным и непредсказуемым последствиям. Может быть, все само рассосется, а может, и как в фильме «Город Зеро»: если вы не съедите этот торт, повар наложит на себя руки. И ведь наложил, хотя никто и подумать не мог.