Великого кинорежиссера вспоминают известные люди, критики и простые зрители его картин.

Невыносимые новости пошли чередой. Казалось, разве мало было за последние месяцы известий о смерти? Патриарх отечественного театра и кино Сергей Юрский, Марлен Хуциев, Владимир Этуш, буквально накануне —  артист Алексей Булдаков…  И вот огорошили еще одной — известием об уходе из жизни Георгия Данелии. Человека, в отношении которого «величайший» не пафосное слово, а сухая констатация факта: он в одиночку снял весь золотой фонд отечественной комедии (хотя в его исполнении она всегда была с мудрым и горьким привкусом). Он был одним из тех, чья жизнь, чьи фильмы и книги мемуаров скрепляли поколения — его поклонниками дети становились вслед за родителями. «Москвич Mag» собрал воспоминания и реплики о нем тех, кто встречался с великим режиссером, учился у него профессии и жизни.

Виктор Шендерович, писатель:

Для моего поколения несколько лет назад наступил период плановых катастроф. Уходят из жизни те, без которых невозможно представить себя. И каждый из них — единственный…
Вычесть из нее «Не горюй!», «Мимино», «Осенний марафон», «Кин-дза-дза»… — и это уже не ты.
Минус любовь, минус ирония, минус ум, минус печаль.
Данелия — это, конечно, никакое не советское кино. Мало ли при ком писали Гоголь и Чехов! Это было — про нас, про людей, и снято с такой любовью, с таким юмором и таким знанием человека, что переживет любую пошлую злобу дня. Это кино — навсегда. Прощайте, Георгий Николаевич! Какое счастье, что вы были.

Сергей Русаков, режиссер:

Вечерами, уже год, читаю толстый и нескончаемый сборник эссе Георгия Данелии. Потому что хочу, чтобы он не кончался. Смеюсь, вытираю слезы, читаю жене и детям…  чтобы они тоже радовались сдержанному, неповторимому юмору самого грустного комедиографа страны. Но все когда-то кончится…  Только что умер Георгий Николаевич Данелия…  Прощайте, Мастер…

Кирилл Токарев, телеведущий:

Неспроста вдруг потянуло в Грузию. Прощайте, Георгий Николаевич. Не умею отвечать на вопросы «А какая любимая книга у тебя?», «А кто любимый режиссер?» Но, в принципе, да — именно Данелия и фильмы его, пересмотренные по 10–15–20 раз, научили не искать в кино великого, находить прекрасное в самом простом, смотреть вокруг и видеть. Любимый. Потрясающий режиссер, один из самых интересных собеседников, что я встречал, невероятный совершенно человек. Не горюй, да.

Марина Разбежкина, кинорежиссер, педагог:

Я всего лишь раз встречалась с Георгием Данелией.
Мне было 25, и я хотела стать режиссером, снимать документальное кино.
В тот год принимал Данелия, на игровое.
И я решила пойти.
Меня завораживают люди с легким дыханием. Уже вышел «Не горюй!», я смотрела его раз двадцать — там было столько свободы! Я пыталась научиться дышать этим воздухом…

На втором туре была встреча с Мастером.
Он был хмур.
Сразу попросил сделать актерский этюд. Видимо, про знание ему было все понятно: моя физиономия была перекошена излишним интеллектом.

Данелия попросил позвать корову.
Про корову было неожиданно, и я переспросила.
— Корова потерялась, — сказал Данелия, — в оврагах запуталась, а вам надо ее найти.

Никогда до этого мне не приходилось искать пропавшую корову. У меня вообще был очень небольшой опыт общения с животными. Я жила в домашней библиотеке. В этот монастырь не доносилось мычание застрявшей в овраге коровы.
— Машка, — тихо позвала я.
— Перед вами река, — сказал Данелия. — Корова перебралась вброд на тот берег. Она вас не слышит.
— Машка! — закричала я отчаянно.
— У вас единственная корова. Если ее задерут волки, вам не прокормить детей.

Теперь в этой задаче было еще больше неизвестных: шастающая по оврагам корова, голодные волки, умирающие дети.
— Машкааа! — заорала я.
В этом вопле было много несчастья и правды.
— Спасибо, — сухо сказал Данелия. — Вы свободны.

Меня не приняли…

Спасибо вам, Георгий Николаевич!
Я поняла тогда что-то важное про жизнь.
Пусть вам будет легко там, куда вы исчезли.

Михаил Козырев, радиодеятель, телеведущий:

Я помню, как мы смотрели «Мимино» с родителями. И в этот момент — звонка в Тель-Авив вместо городка Телави — у мамы и у папы в глазах появились слезы. Я не стал их потом спрашивать, почему. Но в этом эпизоде сконцентрировано столько всего…  Нежелание и желание уехать из страны; непонимание того, что может ждать впереди, но при этом точный неминуемый итог: тебя всегда будет мучить тоска по родному дому и каждый раз, когда ты будешь петь песню из детства, даже с незнакомым человеком по телефону, тебя будут душить слезы…

Евгений Бабушкин, главред радио «Глаголев FM»:

Данелия не только певец чудовищного одиночества и полного распада общества, он еще и автор лучшей в советском кино постельной сцены.
Там за окнами цокает белая лошадь, везет молоко, а потом несчастное ничто в исполнении всенародного любимца Куравлева говорит, что стареет. А юная Симонова — что нет, не стареет, он просто веселый, а у веселых морщины.
Великий был мастер.

Светлана Сорокина, телеведущая:

Еще один любимый человек ушел — Георгий Данелия. Познакомились давно, на каком-то фестивале, куда я попала вполне случайно. Но, как это бывает, когда судьба почему-то хочет погладить по голове, этот случай был очень кстати. Мы тогда объединились в небольшую компанию: Георгий Данелия, Сергей Соловьев и я. Так и перемещались, втроем, бесконечно разговаривая. Какие это были кавалеры! Мне завидовали все-все окружающие. Георгий Николаевич был замечательным рассказчиком, а уж чувство юмора…  И все эти годы, после знакомства, он мне звонил в день рождения и под Новый год, и в какие-то значимые моменты поздравлял, никогда не забывал.

Екатерина Барабаш, кинокритик:

Вот теперь она забрала, кажется, всех. Георгий Николаевич Данелия был последним из тех, кого нельзя было не любить. И если бы не близкие, то и делать тут, внизу, больше нечего. Все уже там. Все они ушли тихо и достойно — просто ушли и прикрыли за собой дверь. А мы стучимся туда — пустите и нас, нам без ваc плохо, а они только усмехаются и не пускают. Не помню, кто начал первым, но последним стал Георгий Николаевич. Последний из безупречных. Это больше, чем великий, поверьте. К нему не цеплялись никакие «но» — «он большой режиссер/актер/писатель, но… », как не цеплялись к Хуциеву, Юрскому…  Данелия — это бесконечность и непознанность. Он был философ, который словно стеснялся своей серьезности и прятал ее за шутками. Одна только сцена поминок в «Не горюй!» стоит сотен глубоких трактатов о жизни и смерти. Данелия — это та свобода, которая никак не связана с режимом, настоящей свободе плевать на режимы, ей не нужны революции и диссидентство. Она просто есть, хотя и дается не всем. Данелия был ее уникальным «клиентом» — он ни разу ей не изменил. Все его фильмы — это неподдельная любовь к человеку, а она по факту равна свободе.
Холодно стало. Данелия оставался последним, кто согревал нас, даже уже когда был болен и давно ничего не снимал. Легкого пути, Георгий Николаевич. Не сердитесь, но мы все-таки горюем.

Леонид Павлючик, киновед:

Немилосердная весна 2019-го. Умер великий режиссер Георгий Данелия, фильмы которого на протяжении полувека согревали нашу жизнь.

Фото: Галина Кмит/МИА «Россия сегодня»