О Тамаре Макаровой писать трудно. Она действительно была безупречной красавицей, даже в старости. Но обычно в таких случаях выходит панегирик — именитые ученики семейной пары Макаровой и режиссера Сергея Герасимова вспоминали о Тамаре Федоровне только в превосходных степенях. «Она — родная», — говорила Гурченко. «Потрясающая естественность при ее яркости» — это уже Анастасия Вертинская. В любви к этому семейству признавались такие разные люди, как актриса Клара Лучко и режиссер Кира Муратова.

С другой стороны, образ идеального брака разрушался не только всем известными изменами Герасимова, но и очень советской карьерой обоих. Еще Александр Довженко называл Герасимова «интеллектуально лысым», а Сергей Эйзенштейн — красносотенцем. Сегодня его обвиняют в конъюнктуре и имитации психологической глубины, отказывая не только в таланте, но и какой-либо внутренней жизни. А его жену считают одним из самых фальшивых элементов герасимовских картин и в лучшем случае Снежной королевой — по роли, которую не удалось сыграть из-за войны. А в худшем — памятником работы скульптора Вучетича — такой же величественной и бесполой.

Они, конечно, были непростой парой. Прожив вместе почти 60 лет, они друг от друга неотделимы. Говорят, Тамара Федоровна всегда шла на полшага позади мужа. Дескать, никогда себя не выпячивала, уступала ему право быть первым. Похоже, вблизи Герасимова это была единственно возможная мизансцена. Кинодраматург Анатолий Гребнев рассказывал чудную историю, как режиссер позвал его поговорить, прочитав один из сценариев. Встретились в Союзе кинематографистов на Васильевской. Поздоровавшись, Сергей Аполлинариевич двинулся — не оборачиваясь, подразумевая, что Гребнев его сопровождает. Тогда только построили новый Дом кино, и Герасимов шел его осматривать. Суждения о сценарии перемежались замечаниями о ремонте, когда последний стал превалировать, Гребнев потихоньку ретировался. «Подозреваю, что он этого и не заметил, — вспоминал Анатолий Борисович. — Так мы сами добровольно становимся той свитой, что, как известно, играет короля. Но почему? Что это за магия власти, которой обладают одни и не обладают другие?»

Тамара Макарова владела секретом этой магии не хуже мужа. И дело не только в том, что, как и он, была увенчана славой и обласкана властью: две Сталинские премии, звание народной артистки СССР с 1950-го, с 1982-го — героиня соцтруда. Величественная, царственная, неизменно корректная. И чем приветливее Макарова держалась, тем сильнее ощущалась непреодолимая дистанция.

Она родилась в семье военного врача, служившего в лейб-гвардии гренадерского полка в Царском Селе. В детстве любила петь в граммофонную трубу, представляя себя знаменитой исполнительницей романсов Варварой Паниной. Занималась в балетной школе, откуда вынесла пожизненную осанку. В четырнадцать лет Тамара, собрав на Лиговке соседских детей, создала театральную дворовую труппу. На один из спектаклей попала Александра Бруштейн, автор пьес для юношества, а в будущем — великой повести «Дорога уходит в даль… ». По ее рекомендации отдел народного образования театрик зарегистрировал и даже выписал актерам хлебные пайки.

Тамара Макарова, 1929

Макарова изображала трансмиссию в студии «Мастфор» — актерской мастерской Николая Фореггера, пропагандиста театральной условности. А в 1926-м, как ни банально звучит, к эффектной девушке прямо на улице подошла ассистентка режиссеров Григория Козинцева и Леонида Трауберга и пригласила на роль машинистки-вамп в их картину «Чужой пиджак». Там же играл и актер Герасимов. На съемки в Белгород они ехали вместе. Спустя десятилетия у Сергея Аполлинариевича появится дурная для режиссера манера вылавливать у дверей кинозала зрителей с вопросом, понравился ли им его фильм. В 1967-м, на премьере «Журналиста» в ленинградском Доме кино, Герасимову попалась та самая Рашель Мильман, когда-то выловившая на улице Макарову, а впоследствии создатель монтажного цеха «Ленфильма». Она запаниковала: «Боже мой! Что я ему скажу? Это же такая чушь!» А поравнявшись с режиссером, выпалила: «Сереженька, кто шил бюстгальтер для Тамары? Потрясающе!»

Еще в 1921 году Козинцев и Трауберг создали в Петрограде студию «Фабрика эксцентрического актера». Герасимов считался уже коренным фэксовцем. В фильмах отцов-основателей он играл  преимущественно злодеев — при всем разнообразии эксцентрических приемов. Фэксовцы провозгласили лозунг «Лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей» и следовали завету «Мы все искусство кроем матом. Мы всем экранам шлем ультиматум!». Жили азартно и просто: Герасимов с двумя другими актерами снимал комнату у дамы из «бывших», ели на газетке, пили почему-то из баночек, по вечерам шлялись по клубам, где танцевали чарльстон или выкидывали всякие «штуки», вызывая у кутящих нэпманов стоны восторга. Среди своих Сергей Аполлинариевич считался пижоном и плейбоем. В тяжелом длинном пальто и огромной модной кепке Герасимов, несмотря на бахрому на брюках, походил на миллионера из заграничных журналов. Хозяйка квартиры произносила его отчество на французский лад: «Аполлинэриевич». А он изображал перед ней бывшего графа, который вынужден скрываться под личиной актера, и с тех пор его иногда за глаза называли Аполлинэром.

В один прекрасный день Трауберг привел в мастерскую Макарову. «Это было существо на красивых длинных ногах, в обтянутом шелковом платье ядовитого зеленого цвета, — вспоминала тоже фэксовка Елена Кузьмина. — Довольно глубокий вырез заканчивался стройной шеей, на которой сидела коротко стриженная по моде голова с большими лучистыми глазами. Герасимов пал сразу и навсегда. То ли Тамара была для нас чужой, то ли мы для нее были неподходящей компанией, но дружба распалась. Прошло немного времени, и Сережка стал для нас Сергеем. Еще через какое-то время превратился в Сергея Аполлинариевича. Я больше не встречалась с Сережкой. Иногда виделась с Сергеем Аполлинариевичем. Чужим…  Незнакомым…  Правда, по-своему всегда обаятельным… »  Тут, конечно, стоит делать скидку на то, что Кузьмина была женой Михаила Ромма, с которым у Герасимова были сложные отношения. А Тамара Федоровна через всю жизнь пронесла любовь к зеленому — он шел к глазам.

21 марта 1928 года Макарова и Герасимов поженились. Их первым жильем была комната в два окна в старом доходном доме на Большой Зелениной, где было так холодно, что мать Тамары Федоровны спала прямо на плите. Забавно, но воспоминания о том времени у супругов разнятся. Если верить Сергею Аполлинариевичу, они так часто ссорились, что он решил: «Если заберут в армию, больше на Большую Зеленину не вернусь». А Макарова рассказывала, что когда мужа комиссовали, он, чтобы ее порадовать, купил в дом циновки на окна, бывшие пределом тогдашних мечтаний.

Тамаре Федоровне говорили, что в кино она попала благодаря одной натуральности. Тем не менее она окончила киноотделение Ленинградского техникума сценических искусств и много снималась. Благодаря холодной улыбке и изогнутым бровям играла в основном иностранок. В «Новом Вавилоне» — француженку, танцовщицу канкана, в «Счастливом Кенте» — девушку с Клондайка. На выпускном вечере мастер курса Трауберг так и скажет: «Жаль, что с такими данными вы не сможете по-настоящему утвердиться в искусстве: ведь ваш удел — всю жизнь играть американских девушек». Услышь Макарова, что ее любимых героинь будут звать Груня (в «Учителе», за которого Тамара Федоровна получит первую Сталинскую премию) и Нюра («Большая земля»), она сильно бы удивилась.

На последнем курсе ее пригласили на пробу к знаменитому Пудовкину на роль немки, газетчицы Греты. По дороге в Москву Макарова сильно волновалась и продумывала варианты разговора, но Всеволод Илларионович предложил ей…  пробежаться. У героини должны были быть быстрые ноги. Они действительно бежали наперегонки прямо по улице Горького. Тамара Федоровна пришла первой.

Герасимов между тем пробовал себя в режиссуре. Но так неудачно, что после четвертой картины на студии заговорили о его профнепригодности. И первый фильм, в который он позвал жену — «Люблю ли тебя?» — не сохранился. Однако в 1936-м на экран вышли «Семеро смелых» об арктической экспедиции с Макаровой в главной роли, и оба, что называется, проснулись знаменитыми. Потом был «Комсомольск», а в 1939-м вышел «Учитель», за который в 1941 году, когда будет учреждена Сталинская премия, они станут лауреатами. С этой картины поклонники Герасимова ведут отсчет его авторской кинорежиссуры. Ниспровергатели убеждены, что «Учитель» был началом официозной и железобетонной карьеры. В любом случае в вышедшем в 1940-м сборнике статей, посвященных 20-летию советского кино, среди авторов была единственная актриса — Тамара Макарова.

Неудивительно, что когда стало известно, что она сыграет Нину Арбенину в мужниной экранизации «Маскарада», на «Ленфильме» чуть ли не бунт поднялся. Никто не верил, что после ролей комсомолок актрисе по плечу классика. Но это был скорее вынужденный кинопроект. Тамара Федоровна играла авантюристку Каролину Собаньскую в комедии Фридриха Эрмлера «Бальзак в России». Однако в самый разгар съемок фильм законсервировали. А роскошное белое платье для героини Макаровой уже сшили, и она уговорила мужа замахнуться на «Маскарад».

Кадр из фильма «Маскарад», 1941

На фильме актрис готовила приглашенная старуха из «бывших»: учила ходить без каблуков (задачка в то время), носить кринолин, держать веер. Тамара Федоровна сопротивлялась: «Она лепит из меня какую-то мулю глазированную!» Как-то в кринолине плюхнулась в кресло, и все юбки оказались на лице. Она все же выросла на бандитской Лиговке. Любила рассказывать, что когда они с Сергеем Аполлинариевичем женихались, устраивала ему проверку, подговорив кого-то из местных гопников воздыхателя напугать. Позже, уже на съемках «Молодой гвардии», отплясывала перед Инной Макаровой «на манер ленинградской шпаны».

И Тамара Федоровна, и ее муж еще с фэксовских времен были настоящими пижонами. Когда выяснилось, что роль Неизвестного будет играть сам Герасимов —  уже после начала съемок от нее отказался утвержденный актер — больше всего его волновало, как Макарова отреагирует на его сбритые усы. Для «смягчения удара» день проходил в бутафорских, снял их только за обедом, но впечатление, которое он произвел на жену, было «ужасающим».

Съемки закончили 21 июня 1941-го, но фильм все же выпустили в прокат. И уже в ноябре Герасимов с Макаровой смотрели его вместе с публикой в кинотеатре «Молния» на Петроградской стороне. Сеанс дважды прерывался сиреной воздушной тревоги.

Когда обсуждали эвакуацию и Тамара Федоровна сказала, что в Ленинграде родилась и никуда не поедет, их определили в политуправление Ленинградского фронта — писать воззвания немецким солдатам. В августе оба вступили в партию. Параллельно Макарова работала в военном госпитале, а Герасимов совместно с Михаилом Калатозовым трудился над фильмом «Непобедимые». Когда в один из павильонов попала бомба, съемочная группа уехала завершать картину в Среднюю Азию, куда были эвакуированы все киношники. Они приехали в глубокий тыл в военных гимнастерках, пилотках и с пистолетами ТТ, что, безусловно, произвело впечатление на всех знакомых, но были и те, кто счел это глупой бравадой.

Еще во время войны началась чиновная карьера Сергея Аполлинариевича. Его вызвали в Москву снимать фильм «Большая земля» об эвакуации крупного завода, назначили заместителем председателя Комитета кинематографии по военной хронике и фактическим директором Центральной киностудии документальных фильмов. Он снимал Ялтинскую и Потсдамскую конференции. Кстати, в Крыму он как-то нарвал лавровых листиков, чтобы увезти в Москву. Видимо, они были в дефиците. Воткнул в карман и пошел на съемку. Встретил Вячеслава Молотова, тот спросил, указав на листья: «Что это?» Герасимов ответил, что лавры. «Не рано ли?» — поинтересовался министр иностранных дел СССР. Но, похоже, было уже ко времени. Даже после того, как он не снял приезд Сталина на одну из конференций (ждал его в аэропорту, а тот прибыл поездом) и с должности директора его сняли. Сергей Аполлинариевич руководил кинохроникерами в европейских столицах после капитуляции Германии и стал постановщиком Парада Победы на Красной площади 24 июня 1945-го.

В Москве Макарова с Герасимовым получили квартиру на Большой Дорогомиловской: киношная элита вселилась туда еще до войны. Квартиры там были крошечные, Борис Барнет называл их «жилгигант — слеза социализма». Но Герасимов с Макаровой занимали сразу две, объединенные. Конечно, тут сыграл роль их высокий статус. Но и жили не вдвоем, а с сестрой Тамары Федоровны и ее сыном Артуром. Муж Людмилы, этнический немец Адольф Цивилько, находился в Смольном во время убийства Кирова и среди прочих был арестован. Но всего на несколько месяцев. То ли тогда же, то ли позже его сослали: в 1948-м Цивилько был приговорен к десяти годам лагерей по 58-й статье уже как житель Западно-Казахстанской области. Он сидел в одной камере с Александром Солженицыным и стал одним из прототипов кавторанга Буйновского в «Одном дне Ивана Денисовича».

Во время войны, когда Людмила была беременна дочерью Эммой, угроза нависла и над ней. Было решено, что Макарова с Герасимовым Артура официально усыновят. Боялись, что его мать также подвергнется репрессиям, а сам он угодит в детский дом. Когда шли в ЗАГС, чтобы все оформить, мальчик спросил: «А отчество у меня будет Тамарович?»

Тамара Макарова, 1950-е

К слову, в том же доме жил режиссер Иван Пырьев, который тоже занимал две квартиры. Вот только если он ездил на студийной машине, то у Сергея Аполлинариевича была личная. Актриса Лариса Кадочникова вспоминала о начале 1950-х, когда была еще девочкой: «Они подъезжали к дому на роскошной черной машине, скорее всего американской. Макарова элегантно выходила из нее, вся укутанная в меха. А мы стояли обалдевшие — неужели такое возможно?» Когда Тамара Федоровна заходила в подъезд, девчонки копировали ее «дивную походку».

В квартире — богатые ковры, балдахин над кроватью, портрет, на котором Макарова изображена в полный рост в роли Нины из «Маскарада». Уже тогда все в бытовой жизни этой пары дышало респектабельностью. И так будет всегда. Через много лет Герасимов учил студентов: «Вы совсем не знаете жизни! Заняты только собой и не представляете, что волнует простых советских людей. Взяли бы десять копеек, опустили их в метро, влились в толпу!» Проезд в метро стоил тогда не десять, а пять копеек. Герасимов просто никогда туда не спускался.

Еще в 1944-м супруги начали вести мастерскую во ВГИКе. Сергей Аполлинариевич преподавал еще с 1931-го, его учениками на киноотделении Ленинградского техникума сценических искусств были Петр Алейников и Георгий Жженов. Затем он руководил актерской школой при «Ленфильме» (среди выпускников — Любовь Малиновская и Любовь Соколова). Ну а первый выпуск во ВГИКе, уже совместный с Тамарой Федоровной, известен по фильму «Молодая гвардия», работа над которым была завершена в 1947-м.

Каждую картину обязательно смотрел Сталин, делал замечания. По легенде однажды, посмотрев какой-то фильм о революции, он начал с резкой критики, но затем изменил тональность на хвалебную. Захотел сам отблагодарить режиссера, но тот загадочным образом из зала исчез. Все переполошились, принялись искать и обнаружили мужчину между рядами в глубоком обмороке. С тех пор создателей на такие просмотры не приглашали. И Герасимов узнал, что Сталин «зарубил» ленту, только когда его вызвали на обсуждение в Политбюро. «Пришел Сережа, тихий, спокойный, — вспоминала его свояченица: — Люся, меня вызывает Сталин. — Я обмерла. А Тамары в Москве нет. Обняла его, перекрестила. Есть не стал. Взял со стола книгу “Молодая гвардия”. И пошел на автобус. Головку вот так набок наклонил и пошел».

Фильм обвиняли в том, что в нем недостаточно освещена роль партии и излишне панически показана эвакуация. Герасимов согласился внести коррективы. Говорят, в те дни он перенес на ногах инфаркт. В дни премьеры Сергея Аполлинариевича с Тамарой Федоровной в Москве не было: они уехали отдыхать в Гагры.

Кадр из фильма «Каменный цветок», 1946

Естественно, Макарова тоже была знакома со Сталиным. Рассказывала кому-то из учеников, как на одном из приемов, уже в гардеробе, уронила пальто. Стоявший рядом мужчина быстро его поднял. Когда Тамара Федоровна увидела, что это Сталин, думала, ее кондрашка хватит. На другом приеме, еще до чая, он к ней обратился: «Что-то мы совсем вас не слышим. Спойте нам про тяжелый камень». Макарова ответила: «Во-первых, не тяжелый, а серый (она исполняет эту песню в “Учителе”. — Прим. авт.). А во-вторых, я не пою». Выглядит, конечно, чуть ли не дерзостью, в которую сложно поверить, но Герасимов любил пересказывать этот диалог.

Именно на съемках «Молодой гвардии» был нанесен, пожалуй, самый большой урон семейной репутации пары. На роль Ульяны Громовой Герасимов готовил студентку своего четвертого курса Клару Лучко. Но увидев на курсе Бибикова и Пыжовой Нонну Мордюкову, услышав, как она читает монолог Федры, решение изменил.

В старости Мордюкова отрицала роман с Герасимовым, говорила, что он лишь ее преследовал и писал любовные письма, а вообще «лысина Герасимова пугала всех — и талантливых, и неталантливых». Но они действительно приезжали вдвоем в Ейск к матери Мордюковой, у которой Сергей Аполлинариевич при живой жене просил руки дочери, обещал сделать из нее такую звезду, как Любовь Орлова. Та, по словам сестры Мордюковой, ответила: «Если у Нонки есть талант, она и без вас пробьется. А замуж за вас ей незачем идти — вы лысый, старый». Мордюкова подчинилась, но долго еще родным не писала.

Рассказывают, Макарова сообщила о неподобающем поведении мужа в ЦК. По мне, так это сомнительно. Она жила с Герасимовым уже двадцать лет и о его любвеобильности наверняка знала. Известно это было и партийным товарищам. Так, уже позднее, 13 апреля 1955-го, в докладной записке в ЦК КПСС «Об отрыве кинематографистов от партийных задач» министр культуры Николай Михайлов писал, что «некоторые работники кино неправильно ведут себя в быту». Иван Пырьев, например, устраивает картежные игры, а «С. Герасимов уличен в неправильном отношении к женщинам и будет за это привлекаться к партийной ответственности. Свои недостойные поступки Герасимов при обсуждении этого вопроса в министерстве признал».

Тамаре Федоровне, конечно, можно только посочувствовать, даже не из-за измен мужа, а оттого, что он их и не думал скрывать. Например, летом 1965-го, на съемках «Журналиста», «крутил» с директором столовой на глазах всей группы. Его имя связывают чуть ли не со всеми актрисами, которые играли у него главные роли. И с некоей «работницей обкома, неисправимой хохотушкой». Но во всеуслышание об отношениях с режиссером рассказала лишь актриса Любовь Виролайнен, снимавшаяся в «Любить человека».

Несколько лет назад я брала у нее интервью, которое не было опубликовано и оставило, честно говоря, крайне неприятное послевкусие. Она утверждает, что Герасимов сделал ей «прививку настоящей, чистой и светлой любви», но история эта некрасивая, с какой стороны ни посмотри. Достаточно сказать, что, будучи замужем, она принимала не только подарки в виде шуб и драгоценностей, но и тысячи рублей, пересланные ей до востребования. И бросила старика Сергея Аполлинариевича, как только подвернулся вариант удачного брака с хирургом в погонах. А в Герасимове, мол, «уже чувствовалось приближение дряхлости».

Начиналось все вполне невинно. Тамара Федоровна тоже играла в «Любить человека», и Виролайнен вспоминает: «Не могла тогда налюбоваться на их отношения, настолько они были возвышены. Никогда еще не видела, чтобы супруги друг перед другом преклонялись. Сергей Аполлинариевич обязательно заходил к ней перед ее выходом на площадку: придирчиво оценивал грим, проверял, хорошо ли жене сделали подтяжечку. — “Ну как?” — спрашивала Тамара Федоровна. “Прелесть!” — восторженно отвечал Герасимов. Не верилось, что они всего лишь муж и жена. Они казались небожителями!»

Но в перерывах режиссер зазывал Виролайнен к себе в кабинет, где ждали термосы с приготовленным Макаровой обедом: супом, вторым, кофе со сливками. Естественно, об этих совместных трапезах Тамаре Федоровне немедленно доложили. Герасимов в петлице пиджака носил микрофончик, записывавший каждую реплику. Когда он обращался к Виролайнен «моя ненаглядная», это слышала вся съемочная группа. Когда дело дошло до общих с Тамарой Федоровной сцен, она с молодой актрисой еле здоровалась. В экспедицию в Норильск, где роман перестал быть платоническим, она не поехала. И в том, что на премьере «Любить человека» имя Виролайнен «забыли» объявить со сцены, она сегодня винит Макарову.

В одном из интервью Сергей Аполлинариевич говорил о жене времен начала карьеры: «В силу своего характера она не обнаруживала склонности к “переживаниям” ни на площадке, ни в жизни. Из нее трудно было выжать слезу». Похоже, эти слова характеризуют суть характера Тамары Федоровны. В 1946 году она впервые выехала за границу — с картиной «Каменный цветок». В Италии один американский продюсер предложил ей сыграть в его экранизации «Анны Карениной». Услышав об этом, директор Главного управления по производству художественных фильмов Михаил Калатозов возмутился: как, мол, вы могли дать повод думать, что это возможно. Но Тамара Федоровна и сама признавала, что не любит «порабощенных своей страстью женщин». А ревность — страсть не слабее любовной. Впоследствии она скажет: «Знала ли я о романах Сережи? Не сразу, конечно, но глаза у меня открылись. Знаете, как говорят: жена обо всем узнает последней. Сначала мне не хотелось верить, а потом я просто смирилась». Ее ученица, актриса Анастасия Вертинская, подхватит: «Тамара Федоровна олицетворяла всепрощающее женское начало. У нее не было страшных носогубных складок, хищного выражения глаз, губ и отпечатка сожранных людей на лице. Потому что она не боролась за собственного мужа».

Роман Герасимова и Виролайнен продолжался больше пяти лет. С его подачи актрису приняли в Союз кинематографистов и ввели в художественные советы сразу двух студий — «Ленфильма» и «Мосфильма». Когда раз в два месяца Виролайнен приезжала в Москву на правление Союза кинематографистов, режиссер селил ее в люксе гостиницы «Украина». В той же высотке в ту пору была квартира и у них с Макаровой, тоже объединенная. Частенько, выходя погулять с собакой, на деле режиссер встречался с любовницей во дворе. «В любой момент из-за угла могла появиться Тамара Федоровна, а я об этом даже не волновалась, — рассказывает Виролайнен. — Поводов меня любить у Макаровой, понятное дело, не было. Но своих чувств на людях она никогда не демонстрировала, наверное, молча прошла бы мимо, вскинув гордую голову».

Кадр из фильма «Повесть о настоящем человеке», 1948

Тамара Федоровна и студенток учила: «Девочки, надо всегда держать себя в руках. Вы должны излучать добро, улыбаться, и тогда все будет хорошо». Она предпочитала классический стиль: волосы убраны в пучок, юбка до середины колена. Похоже, главной вольностью в ее вкусовых предпочтениях оставались сиреневые гвоздики. В представительские поездки всегда брала с собой несколько чемоданов с нарядами, к каждому платью непременно шла своя пара обуви. Показательна история, случившаяся на неделе советского кино в Иране, куда Герасимов с Макаровой взяли своих студентов. Жили все на какой-то вилле, и многие слышали, как Сергей Аполлинариевич пеняет жене: «Тамара, да что же это такое? Все деньги, которые нам выделили для поездки за границу, мне приходится тратить на твои чулки». По возвращении в Москву на комиссии, решавшей, сколько платить снимающимся студентам, он взял слово: «Вы знаете, сколько стоят капроновые колготки? Дайте всем ставку 25 рублей».

Студенткам они не разрешали краситься и делать маникюр, носить короткие юбки. Ругались на Гурченко за рюши и оборочки. Запрещали менять прическу, даже челка считалась вольностью. Герасимов говорил: «Чем больше у человека лоб, тем он умнее, его нужно не закрывать, а развивать». Обладатель очень низкого лба режиссер Эдуард Хачатуров после этих слов выбрил себе полголовы, чуть ли не по макушку. А еще Макарова убеждала: «Никаких детей! Фигура испортится — какая вы после этого актриса?»

Детей у них не было, и они никогда не проявляли равнодушия к студентам. Все знали, что «своих» мастера не бросают. Например, пристроили оставшуюся без роли в картине Сергея Аполлинариевича «Люди и звери» ученицу Ларису Лужину в «На семи ветрах» Станислава Ростоцкого. А когда тот решил, что актриса не справляется, Макарова прислала ей письмо с напутствиями и подробным разбором роли.

Но могли встряхнуть так, что жизнь раем не казалась. Макарова запросто говорила Сергею Бондарчуку, что с его цыганской внешностью не стоит надеяться на карьеру в советском кино. А маму Ларисы Кадочниковой, Нину Алисову (Лариса Огудалова в старой «Бесприданнице» Якова Протазанова), не стесняясь, огорошила: «Нина Ульяновна, у вашей дочки такой длинный нос, что она протыкает им экран».

Не думаю, что она была мягче мужа. Когда Герасимов решил выгнать студента Евгения Жарикова, который зевнул на его лекции, это Тамара Федоровна вылетела из аудитории, чтобы успокоить «Сереженьку», и отстояла молодого актера. И малоимущих, среди которых был детдомовец Николай Губенко, именно она кормила сосисками, делая вид, что учит хорошим манерам: «Представьте, что вам придется быть на обеде с Грегори Пеком». Но, скажем, актрисе Екатерине Деревщиковой Макарова карьеру все же попортила. Тоже студентка их курса, она играла Катеньку в «Каменном цветке». И впоследствии говорила, что Герасимов был к ней неравнодушен. Месть Макаровой была изобретательной: когда Деревщикову выдвинули на Сталинскую премию, она выступила против. Молодая, мол, еще свое получит.

Еще, скажем, она резко отрицательно отнеслась к «Прошу слова» Глеба Панфилова, тут же назвала фильм хитрой сатирой на советскую власть. И когда Герасимов защищал в Госкино следующий фильм Панфилова «Тема», тоже выступила против. Герасимов отбивался: «Конечно, это памфлет, но талантливый».

Тамара Макарова и Сергей Герасимов, 1958

Когда надо было принимать иностранные делегации в Москве, режиссер и актриса нередко устраивали приемы дома, в той самой высотке в начале Кутузовского проспекта. Сергей Аполлинариевич любил готовить: «Тамара только продукты переводит», его даже называли Акулинариевичем. Фирменным блюдом были пельмени: три вида мяса, мозговой жир, варить в курином бульоне.

Ходили слухи, что Макарова увлекалась рыбками и у нее был аквариум во всю стену. А еще говорили, что супруги жили на разных половинах и не входили друг к другу без стука (у них и там были две объединенные квартиры). Когда задумали снимать «Дочки-матери», художник выстроил в павильоне кабинет хозяина, до мелочей повторив кабинет Сергея Аполлинариевича. Кухня оказалась похожей на их кухню, а комната девочек — на комнату их племянницы Эммы. Герасимов воспротивился и велел все переделать: обстановка показалась ему слишком роскошной.

Они прожили вместе 57 лет. Последним фильмом в биографии обоих стал «Лев Толстой», где Герасимов, можно сказать, отрепетировал свои похороны. Макарова играла Софью Андреевну, и они много спорили: Тамара Федоровна считала, что Толстой к жене несправедлив. Фильм вышел в 1984-м.

Кадр из фильма «Лев Толстой», 1984

Через полгода после съемок, измотанный долгими съемками и монтажом, Герасимов вернулся с культурного форума в Будапеште, где был уже как помощник Михаила Горбачева. Чувствовал себя скверно, говорил с усмешкой: «Снаряды ложатся все ближе». Макарова положила его в больницу. Когда пришла навестить, Сергей Аполлинариевич обрадовался: «Хорошо, что ты пришла, сейчас будем разговаривать». Операции он не перенес. По легенде в его сейфе нашли две вещи – партбилет и запрещенный к показу фильм Аскольдова «Комиссар». Все копии приказали смыть, но Сергей Аполлинариевич не подчинился.

На похоронах Макаровой не было. Ученики пришли к ней домой, и больше всех удивило, что она, всегда такая безупречная, была не прибрана. Лежала в кровати в рубашечке в мелкий цветочек и указывала в сторону кабинета мужа: «Я знаю, что его там нет». На столе Герасимова остались стоять две фотографии — ее и Александра Фадеева, с которым режиссер дружил: писатель когда-то был женат на его двоюродной сестре Валерии (бабушке писателя и депутата Сергея Шаргунова).

Тамара Федоровна прожила еще 12 лет. Какое-то время продолжала преподавать. В 1989-м их с Герасимовым ученица, венгерский режиссер Марта Месарош, приехав в Москву, нашла в институте только двух старых вгиковцев: Макарову и завкафедрой кинодраматургии Илью Вайсфельда. Тамара Федоровна ей тогда сказала, что не отрекается ни от чего, что было. Из ВГИКа она вскоре ушла: институтское начальство не нашло возможности предоставить ей водителя, а на личного в наступившие времена не хватало средств.

Макарова успела получить первой из женщин премию «Ника» за честь и достоинство. Но до этого пережить еще две потери: спустя три года после смерти Герасимова умерла любимая племянница Эмма, а в 1995 году убили приемного сына Артура.

Крови он родне попортил. Отличный боксер и искусный картежник, совсем молодым загремел в тюрьму за драку со смертельным исходом. Даже Герасимов был тут бессилен. После освобождения Макарову было запрещено жить в пределах стокилометровой зоны вокруг Москвы, и Сергей Аполлинариевич специально для его прописки приобрел дачу в Песках, на 102-м километре, в дачном поселке «Советский художник». Он и после попадал в милицию, например после того, как палил из герасимовского наградного пистолета в Доме кино.

Артур стал писателем: в начале 1966 года Твардовский в «Новом мире» напечатал его дебютный рассказ «Дома». А спустя чуть больше года на специальном заседании секретариата Союза писателей СССР, на котором обсуждались «идейно-художественные просчеты и недостатки» журнала «Новый мир», его имя упоминалось среди таких авторов, «односторонне освещавших советскую действительность, обеднявших образ советского человека», как Александр Солженицын и Борис Можаев. Первый сборник удалось выпустить только в начале 1980-х. Зато Артур Сергеевич написал почти два десятка сценариев. Например, ко второй части «Неуловимых мстителей» (насмерть разругавшись с режиссером Эдмондом Кеосаяном). «Приезжая» была удостоена первой премии на конкурсе киносценариев, проводимом Госкино и Союзом кинематографистов СССР. А еще были «На новом месте», «Золотая мина», «Колье Шарлотты».

Он дружил с киношной богемой, от Андрея Тарковского до Василия Шукшина. В «Калине красной» сыграл одного из бандитов. После смерти Высоцкого Марина Влади попросила Макарова стать его душеприказчиком, и он выбивал долги, собирал записи, готовил к публикации стихи.

Жил Артур Сергеевич на две семьи. На съемках познакомился с Жанной Прохоренко, она ушла от мужа, но в разгар романа женился на совсем другой женщине, манекенщице Миле. Герасимов пробил им квартиру на Звездном бульваре, в доме Киностудии имени Горького, а вскоре Макаров купил дом в Тверской области. По полгода там жил, писал, охотился. Новый год встречал с женой, Старый Новый год — в Доме кино с друзьями и Прохоренко.

В новые времена Макаров основал фирму «Арт-гемма», которая занималась якутскими алмазами, собирался открыть гранильный цех, «чтобы Россия заткнула за пояс сраный De Beers». Офис поначалу был в квартире Прохоренко на улице 26 Бакинских Комиссаров. 3 октября 1995 года Макарова там и убили. Руки были связаны за спиной, в грудь всажен нож, сейф взломан.

На похоронах Тамара Федоровна едва держалась на ногах. А потом начались звонки с требованием денег. То ли убийцы их не нашли, то ли Макаров кому-то задолжал. Она отвечала: «Это ваши дела, я сижу на пенсии». Но звонки продолжались, и в какой-то момент актриса обратилась в милицию. Ни убийц, ни звонивших не нашли.

Через полтора года Макарова тихо угасла. Ухаживала за ней Мила. Но Тамара Федоровна успела к 90-летию мужа поучаствовать в сборнике воспоминаний о нем. И дать к юбилею на удивление живое интервью: «Я сохранила прежнюю устойчивость в быту: все стоит и висит на тех же местах, что и раньше, даже книжки те же самые перечитываются. Остались старые привычки, только, к сожалению, я теперь одна в них участвую…  Я люблю быть одна, быть собой. Мне не скучно. Я не могу сказать, что была беспощадна к своим врагам. Но людей, которые были моими недоброжелателями, я просто не замечала и не замечаю. Все прожитое мне интересно. Если бы чудо было возможным, я вновь бы все повторила и замуж за Герасимова вышла… »

Фото: kino-teatr.ru, etoretro.ru, МИА«Россия сегодня»