Когда нам пытались объяснить, зачем нужен рынок лечебных услуг, то часто и со вкусом вспоминали об ужасах советского здравоохранения. Про отсутствие в большинстве больниц техники сложнее рентгена, про бабушек в коридоре, про медсестер, работающих по принципу «вас много, а я одна», про то, что дорогие и экспериментальные препараты приходилось по блату доставать самим пациентам, ну и, конечно же, про лечение зубов без анестезии.

Вот только забыли рассказать, что один зуб, вылеченный у коммерческого стоматолога с лучшей анестезией и передовыми технологиями, обойдется почти что в среднюю российскую зарплату. И что первый врач в платной клинике, к которому вы попадете на прием, может оказаться не врачом, а менеджером по продажам в белом халате, у которого, как у коллеги из соседнего офиса, есть план и KPI.

«Есть два типа врачей, — поясняет анонимный врач частной клиники в интервью для YouTube-канала Кати Конасовой. — Есть врач-доилка, который обдаивает пациента полностью, пока у вас есть деньги, и есть врач, который перелечивает вас уже постфактум, когда деньги заканчиваются. Все это вполне законно — вы же сами несете свои деньги, вас никто не заставляет и под конвоем не ведет. Врач просто запугивает вас и говорит, что надо сдать такие-то и такие анализы. И вы делаете их — сами. Все, что вы делаете за свои деньги, вы делаете сами.

У каждого конкретного врача плана нет, план есть у всей клиники — она должна принести владельцу определенное количество миллионов. Этот план делится между отделениями. Например, мое, хирургическое, должно принести 5 млн за этот месяц. Из этого плана рисуется так называемый средний чек пациента. Ты должен не допустить ухода пациента с банальным анализом крови. За каждое направление к другому врачу ты получаешь процент. Грубо говоря, у тебя прием стоит три тысячи. Из них ты получишь 300 рублей, если отправишь его еще к гастроэнтерологу, получишь еще 100 рублей. Чем дольше пациент задержался у тебя в клинике — тем лучше».

Словом, «Гиппократ давно умер, а мои дети живы и хотят кушать», как сказал один уролог из частного сектора. Эти слова вполне можно сделать девизом всей платной медицины, отлить в бронзе и повесить над каждой регистратурой. Но в России, где права потребителя не защищены даже при покупке пиццы, методы «разводки» в частных клиниках приобрели какой-то особенно циничный характер.

«Не могу сказать за все заведения, где я работала, но одно из них совершенно точно подходит под это описание, — говорит Арина Т. (имя и фамилия изменены), врач-невролог, больше пяти лет проработавшая в платной медицине. — Пробыв там полгода, я наблюдала самое наплевательское отношение и к пациентам, и к персоналу. Вообще очень многое тут зависит от совести врачей, с такими же явлениями можно столкнуться и в государственной клинике. Ну и важна позиция руководства. Я видела частные клиники, нацеленные именно на то, чтобы помогать своим пациентам. Такие вряд ли будут размениваться на назначение ненужных обследований или выписку фуфломицинов — это нанесет серьезный ущерб их репутации. Но, к сожалению, хватает и других клиник. Там прямо говорят врачам: “Все в ваших руках, хотите получать большие зарплаты — старайтесь вытянуть побольше денег из пациента”.

Был у меня эпизод, когда я искала амбулаторную подработку к своей основной работе в больнице. Меня пригласила на собеседование клиника, которая позиционировала себя как “помогающая людям с болями” — и в голове, и в спине, короче, заведение с нейроортопедическим уклоном. Разумеется, первым делом мне дали анкету: личные данные, специальность, стаж работы, навыки, сертификаты. А потом вопрос: “Знаете ли вы основные этапы продаж?” Я, признаться, была слегка озадачена, поскольку собеседовалась на позицию врача-невролога, а не менеджера. Когда они начали мне что-то такое говорить про средний чек и какой он должен быть у каждого пациента, я встала и вышла». 

Тело вашей сестры отправят в морг для бомжей

«Угробили мою мать. Отправили ее туда, думали, что дорого — 150 тыс., зато вылечат, — написал автор отзыва на сайте Prodoctorov.ru. — Поступила с недолеченной пневмонией и водой в легких, но в удовлетворительном состоянии. Сама ходила. За четыре дня они сделали анализы всего, как я считаю, чтобы накрутить ценник, которые потом нам не предоставили. В итоге отдали нам мать в коме на искусственной вентиляции легких, уже в предсмертном состоянии. Сразу не признались. И бумаги все пихали, подпишите, заплатите. И цинично выкатили счет примерно на 304 тыс. Помещение клиники вообще не проходит никакие стандарты. Лифта нет, маму забрала скорая, тащили на подстилке. Двери узкие, чуть не выдернули клапаны, пока вытаскивали. В общем, полная жесть. Клиника типа одна, а в итоге три организации. Один врач лечит всех, от рака до гинекологии».

Ну и что, это же просто негативный отзыв из интернета, к тому же наверняка проплаченный, скажете вы. Вот только Первая Университетская клиника, о которой там идет речь, сейчас закрыта, а против ее руководства СК РФ ведет дело по ст. 238 ч. 3 УК РФ (выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшие по неосторожности смерть двух и более лиц). За лето и осень 2020 года в этом медицинском учреждении скончались как минимум шесть пациентов, причем отнюдь не от коронавируса.

Алексей Платэ

Одной из первых задокументированных жертв стал Алексей Платэ, географ, сотрудник Академии наук, правнук всемирно известного химика Зелинского — изобретателя активированного угля и противогаза. Дома после обеда он почувствовал острую боль в животе, родные вызвали платную скорую, а та отвезла его прямиком в Первую Университетскую. Врачи успокоили жену, мол, все будет хорошо, это просто небольшое пищевое отравление. Через две недели Алексей Платэ впал в кому и умер. Причиной смерти стал оторвавшийся тромб, который никто и не пытался искать. За «лечение» его семье пришлось заплатить в общей сложности 2,3 млн рублей.

На следующий день после смерти Алексея Платэ в Первую Университетскую доставили 65-летнего Сергея Вартазарова, у которого случилось прободение язвы. Вместо необходимой в таких случаях эндоскопической биопсии ему сразу же было назначено переливание крови, после которого он и умер. В ходе следствия выяснится, что клиника не имела лицензии на проведение трансфузионных манипуляций.

«К сожалению, наши сограждане слишком верят в силу денег, — вздыхает Арина Т. — Услышав страшные истории про государственную медицину, они бегут к частным врачам, полагая, что за деньги им там сделают красиво. Даже если они видят негативный отзыв в интернете, считают, что просто тот, кто его писал, просто мало заплатил, а я вот заплачу больше и ко мне отнесутся лучше. Многие считают, что стоит просто дать денег — и все их проблемы автоматически будут решены.

К тому же кто проверяет наличие лицензий у клиник? Да практически никто, хотя это надо делать в первую очередь, и лицензии не являются секретной информацией. А еще бывает так, что продолжение лечения выходит за рамки компетенций врачей данной клиники, а денег очень хочется».

Десятки отрицательных отзывов о работе Первой Университетской не помогли родственникам умерших там больных сделать осознанный потребительский выбор и никого не спасли. Хотя насторожиться стоило, просто увидев ее название, которое как бы намекало, что клиника имеет некое отношение к МГМУ им. Сеченова. На самом деле это был всего лишь бренд, принадлежавший ООО «Научно-практический центр хирургии и гинекологии». Эту информацию можно было получить, сделав пару запросов в «Гугле», а заодно можно было и проверить наличие тех самых лицензий.

В мае в Первой Университетской скончалась москвичка Царевская, поступившая туда с инсультом. Оказалось, что в клинике не было ни первичного сосудистого отделения, ни аппаратуры для КТ- и МРТ-исследований, ни клинико-диагностической лаборатории, не было даже самой элементарной лицензии на рентген. Но пациентку туда все-таки положили и продержали в стационаре два месяца, вытянув за это время из родственников 1,5 млн рублей. В конце концов она умерла от пневмонии, с которой ее даже не перевели в инфекционное отделение. Его в клинике тоже не было.

11 июня в Первой Университетской снесли в покойницкую 92-летнего полковника в отставке, участника ликвидации малоизвестной на фоне Чернобыля радиоактивной аварии на кыштымском комбинате «Маяк». В анамнезе была стандартная травма пенсионера — перелом шейки бедра, но занимались им врачи, не имевшие отношения ни к травматологии, ни к ортопедии. В результате неправильно составленного плана лечения пациент умер от отека мозга. Зато клиника заработала на нем 500 тыс. рублей.

7 июля в клинике скончался бывший депутат Самарского областного ЗАКСа Сергей Баканов. Он поступил туда с раком, но консилиум по поводу его лечения не проводился. Больного поручили одному-единственному онкологу, который изредка осматривал своего пациента, но так и не назначил ему никаких препаратов.

Сергей Баканов

Мать Алены Чулиной попала в Первую Университетскую примерно в то же время и тоже через частную скорую. У нее обнаружили целый букет заболеваний: гипертоническая болезнь, риск сердечно-сосудистых осложнений, гипертонический криз и сахарный диабет, и выставили счет — 150 тыс. рублей за сутки пребывания в стационаре. Алена заявила, что у нее нет таких денег, и попыталась забрать мать, но лечащий врач замахал руками: «Вы что, маме будет хуже, мама до утра не доживет!» На следующее утро Алена получила счет за 11 якобы проведенных УЗИ, хотя ее мать уже не могла покинуть палату. К слову, лицензии на проведение ультразвуковых исследований у Первой Университетской клиники тоже не было.

Родственники умерших пациентов завалили жалобами Росздравнадзор, и в августе в Первую Университетскую наконец-то нагрянула проверка. Было найдено множество нарушений лицензионных требований, выявлено недостаточное оснащение медицинских кабинетов, установлены факты незаконного взимания средств с родственников пациентов, в том числе на личные счета врачей. За все это комиссия всего лишь отобрала у клиники лицензию на работу по профилю «Анестезиология и реанимация» и наложила на нее штраф…  100 тыс. рублей. Первая Университетская спокойно продолжила работать на прием, поскольку даже эти немудрящие санкции в итоге пролетели мимо цели. Оказалось, что в одном и том же здании на Мичуринском, 9, корпус 5, были зарегистрированы два юридических лица: «Научно-практический центр хирургии и гинекологии» и «Научно-практический центр малоинвазивной хирургии и гинекологии» с разницей всего в одно слово. Схема работала так: пациенты заключали договор с одной фирмой, лечила их уже другая, а ответственности в итоге не нес никто.

Все собранные факты о деятельности клиники Росздравнадзор аккуратно подшил в папочку и передал в Следственный комитет. Но клиника продолжала принимать пациентов даже после того, как канал «Россия 24» снял про нее репортаж.

А в интернете продолжали появляться отрицательные отзывы, которые все равно никто не читал: «За менее чем сутки (с 20.00 вечера предыдущего дня до 16.00 следующего дня) пребывания со счета были списаны 76 917 рублей, хотя озвучивалась сумма в сутки 10 000! Были якобы проведены осмотры врачами кардиологом и хирургом, которых не было. В счете указан патронажный пост — никто рядом не находился, никто не кормил, хотя за суточное пребывание, которое подразумевает питание, также списаны деньги. Нет комфортабельных палат — зато есть шатающийся кран и ржавая, вяло текущая из него вода! А если вы решите навестить больного и захотите посидеть рядом с ним, то придется сидеть на полу, так как стульев в палате НЕТ! Ужас, который можно увидеть и услышать по отношению сотрудников клиники к пациентам: медсестра бежит по коридору за доктором и уговаривает его: “Ну поставьте ему (видимо, все же пациенту) капельницу, а то ему все вены порвет!”  …  добавить нечего!»

Тем временем Первая Университетская успела забрать еще одну жизнь. У 39-летней уроженки Адыгеи, бывшего судебного секретаря и матери двоих детей, был рак молочной железы. В родном регионе ее смогли обеспечить разве что химиотерапией, и семья решила ехать лечиться в Москву. Сопровождать больную вызвалась ее сестра Эльвира Наджарова. Врач клиники Марина Скорина давала самые благожелательные прогнозы, не жалея слов, убеждала родных, что не все еще потеряно, и обещала полное излечение всего-то за 170 тыс. рублей.

«Когда мы прибыли в эту же клинику в этот же день, она [сестра] чувствовала себя очень хорошо, — рассказала Эльвира Наджарова в интервью телеграм-каналу LifeShot. — Сама садилась на кровати, шутила. Врач сказал, что ей необходимо отдохнуть, дала ей при нас какую-то таблетку, сказала, что это обезболивающее и что ей надо поспать, и мы ушли. Прошло три часа, мне позвонила Скорина и сказала, что у них произошло ЧП, что моя сестра захлебнулась рвотными массами, что они ее откачивали и ставили антибиотики, ее ввели в медикаментозный сон. Когда я после всех этих событий прочитала договор, то увидела, что все это время я могла находиться со своей сестрой. Но когда я ее только привезла, то мне отказали, сказали, что у меня нет медобразования, что с ней должна быть сиделка. Вечером цена [за лечение] удвоилась: за каждые сутки пребывания в реанимации, в отделении интенсивной терапии, она составляла уже порядка 150 тыс.

Вероника, сестра Эльвиры Наджаровой

Так как я понимала, что таких денег у меня уже нет, я хотела перевести сестру в Бурденко, я добилась квоты. В ходе телефонных переговоров [врачи Первой Университетской клиники] с меня вымогали деньги, звонили мне каждые пять минут, прямо как коллекторское агентство. Два дня продолжалась эта тема с переводом — они не давали нужных данных о ее состоянии здоровья, из-за чего Бурденко не могла прислать реанимационный автомобиль.

Когда моя сестра там скончалась, они мне сказали: или забираете сейчас, или вот вам телефон фирмы ритуальных услуг, или мы сейчас вызовем участкового и тело вашей сестры отправят в морг для бомжей».

Кровавые шекели

ГСУ Следственного комитета по Москве возбудил дело, и Первую Университетскую клинику наконец-то опечатали всю, а не только реанимацию. Расследование уже дало массу интересных результатов. Оказалось, что с 2016 года против клиники было подано 12 судебных исков, по большей части о компенсации морального вреда в связи с причинением вреда жизни и здоровью, три из них — в 2020 году. При этом только за 2019 год ООО «Научно-практический центр малоинвазивной хирургии и гинекологии» заработало 257 млн рублей.

Владельцы обеих фирм-прокладок также оказались весьма интересными личностями. «Малоинвазивное» ООО принадлежало некоему Юрию Сидорову. Данные о прибыли фирмы-дублера «Научно-практический центр хирургии и гинекологии» были спрятаны так, что не сразу найдешь, но ее бенефициаром являлась некая Сидорова Анна Юрьевна, которая по совместительству еще и работала и там, и там гендиректором. Когда в СК подняли архивы, то узнали, что эта дама уже является фигурантом уголовного дела о мошенничестве в особо крупных размерах, а точнее, о хищении имущества посольства РФ в Государстве Израиль. Получается, что генеральный директор клиники, принимавшей больных с самыми сложными и тяжелыми заболеваниями, находится под подпиской о невыезде.

Разумеется, Анну Сидорову, как и ее отца, однажды будут судить. Но ни во время суда, ни после него никто не задаст главный вопрос: а морально ли создавать лечебные учреждения, в которых задача вернуть здоровье и спасти жизнь оказывается подчинена цели извлечения прибыли?

Спор этот идет уже не первое десятилетие, и даже адепт самого неограниченного капитализма и либертарианства Юлия Латынина однажды высказалась в таком духе, что современная медицина — это технология и конвейер. Нельзя на одном и том же конвейере собирать для одного клиента «Запорожец», а для другого — «Мерседес».  Ну да, и «запорожцы» в итоге получаются без колес, и «мерседесы» выходят как-то не очень. И главное — как нам даже не поправить здоровье, а попросту выжить, не обладая знаниями, нужными для того, чтобы сделать тот самый осознанный потребительский выбор?

«Действительно, очень сложно выбрать клинику, не имея медицинского образования, — отвечает Арина Т. — И боюсь, что здесь нет универсального рецепта. В идеале вопрос об объеме и средствах медпомощи должен решать врач, не дело пациента искать, куда ему обратиться. Даже специалист, имеющий профильное образование, все равно может не понять всех тонкостей, когда речь идет не о его области. Можно, конечно, судить по результатам работы того или иного врача или клиники, но кто ж их вам покажет?

Не имея не то что медицинского, а просто высшего образования, которое дает навык искать и перепроверять информацию, люди станут хвататься за любую соломинку. В особенности родные умирающего больного, находящиеся на стадии отрицания — это просто идеальная цель для любых манипуляций врачей, лишенных элементарной этики.

В итоге мы приходим либо к тому, что система здравоохранения должна быть только одна, и она должна начинаться с доктора, к которому ты приходишь на прием, а дальше он сам решает, куда тебя направить. Либо есть альтернативы, когда ты можешь все ускорить, заплатить и пойти сам, но тут никто уже не даст гарантий. И у той и у другой системы есть свои недостатки. Так, в тех странах, где есть пристальный контроль за образованием докторов, за лицензиями и всей медициной в целом, бывает достаточно сложно попасть к врачу, и приема можно ждать месяцами.

Насколько поможет ужесточение контроля за медиками — вопрос спорный. У нас все и так довольно сильно зарегулировано. Врачи государственных учреждений уже завалены бумажками, у частных все это тоже есть, просто бумажки другие. Возможно, надо менять сами механизмы контроля.

Мне кажется, что единственным выходом из этой ситуации может стать адекватное обучение специалистов. Потому что критический подход со стороны пациента — это тоже не выход, он приводит к тому, что люди занимаются ненужными перепроверками, делают лишние дополнительные исследования, и все это лишь для успокоения собственной тревожности. Пациент должен доверять специалисту, к которому он пришел лечиться, но для этого и уровень этого специалиста должен быть соответствующий».

Вопрос, где взять таких специалистов, когда медицина наряду с прочей социалкой остается одной из самых недофинансированных отраслей, повисает в воздухе. Давайте просто пожелаем друг другу крепкого здоровья, ведь это все, что нам остается.

Фото: скриншот видео «Россия-1», facebook.com, www.vzsar.ru