Кто на диване не лежал — тот, считай, мира не видел. А кто лежал хоть чуть-чуть, то это не считается. Ведь мудрость не приходит вдруг по понедельникам. Ею надо напитываться годами и десятилетиями. Сложить, так сказать, свою собственную систему, по которой ты будешь зреть в корень и глядеть в суть вещей. Находить там связи и устанавливать причины. Это знание, если хотите, сакральное, только для избранных. Оно впитывается посредством продавленных матрасов и затертых подушек. И никак иначе.

Современный диванный философ — это действительно прямой наследник античной культуры, который, правда, чаще всего заблудился где-то на середине между магазином «Пятерочка» и новостройкой в Куркино. Ну вот бывает так. Времена не выбирают, а потому современные Аристотели обычно без работы или довольствуются самым необходимым: комнатой с престарелой мамой, работой без перспектив, злой бывшей женой и алиментами. А могли бы управлять миром, просто что-то не получилось дорваться до нужных рычагов. Называйте это как хотите: масонский заговор, план Билла Гейтса или мутки КГБ, но факт остается фактом: диванный философ — это тот, чьи диалоги не записали в поликлинике (а получилось бы не хуже, чем у Сократа), это советы, которые не учитывают ведущие тренеры олимпийской сборной, это дороги, которые протянули не туда. Короче говоря, диванный философ — это человек, который нигде и ни в чем не преуспел и очень по этому поводу опечалился.

У диванного философа всегда виновата система: умных не любят, им завидуют, их сбрасывают с карьерной лестницы, выставляют из семьи, и они кубарем летят вниз, ломают ноги, судьбы, жизненное предназначение. В общем, причины, почему не надо вставать с дивана, обязательно найдутся и будут достаточно основательными для того, чтобы продолжить там лежать.

Кстати, диванному философу всегда некогда — он думает о высоких материях, соображает, учитывает, но всегда что-то надо — например, нести истину. Миссионерство — это труд тяжелый и неблагодарный. Поэтому философ со временем привыкает к нетолерантному к себе отношению и становится еще более бескомпромиссным в своих намерениях — научить, как надо, вопреки всему. Ведь только с помощью насаждения меняются сложившиеся традиции, создаются цивилизации и делаются великие дела.

Материальная база диванного философа очень ограничена — телевизор (старая классическая школа) и ноутбук со смартфоном (такой вот нью-эйдж). И надо заметить, что прогресс влияет на мыслительный масштаб. Если еще лет тридцать назад диванный философ выуживал информацию из редких документальных фильмов, газетных статей и книжек серии «Неразгаданные тайны Вселенной», а сфера его интересов проистекала в основном в области экономических моделей и государственного устройства, то сейчас поле для изысканий, что называется, свободно от сорняков. Сажай что хочешь.

Отличительная особенность любого диванного философа — отсутствие практики. И оно понятно: чтобы узнать, как работает велосипед, не обязательно на нем ездить. Чтобы знать, как забить гол, не нужно потеть на тренировках. Истинность знаний не требует подтверждений. Диванный философ просто знает, как нужно, а все остальное его не сильно волнует. Он разбирается практически во всем (все-таки многогранность — это талант!): в истории, работе мозга, хирургии, правильном питании. Его эрудиция просто поражает: он знает, как вывести страну из кризиса, как учить детей, как стать хорошей матерью, откуда взялся СПИД и почему Наталья Гончарова не любила Пушкина. Только знания эти никак нельзя применить в действии, ведь о нем у философа нет никакого представления. Его дело — мыслить, а не внедрять. Внедряют пусть другие, он сам не будет.

По степени донесения правды до народа диванных философов можно разделить на типы. Например, мой любимый — это Джордано Бруно. Во-первых, такого рода философ все-таки выходит из дома чаще других. Во-вторых, сфера его деятельности — места массового скопления людей. Например, МФЦ, «Почта России» и продуктовый магазин. То есть там, где можно застать людей, которым некуда деться. Поймать, так сказать, в капкан своей эрудиции и захлопнуть крышку, чтоб никакая недоросль оттуда не вылезла. Такой философ любит проповедовать, например, клиентоориентированному сотруднику Сбербанка про проклятый капитализм. Или про радости прогрессивных налогов в Европе. На «Почте России» Джордано Бруно обязательно научит, как правильно клеить марки (ага, научит клеить марки тех самых людей, которые занимаются этим последние пятнадцать лет). Собачники во дворе получают наставления, как нужно дрессировать мопса. Молодые мамы — про воспитание патриота. Иными словами, никто не уйдет без совета. Достанется всем. Джордано Бруно скорее сгорит, чем упустит возможность кому-то не сообщить о своем мировоззрении. Он же для этого из дома и выходит.

Второй тип — это Платон. Сфера его деятельности — изящная словесность. Распространение ее может быть разными способами: письмо в редакцию газеты с советами о том, как надо писать статьи, чтобы их читали, личные сообщения в социальных сетях какому-нибудь кинотеатру с просьбой изменить репертуар. Музеи под его надзором должны менять концепцию выставок, фигуристы — программу выступления, музыканты — сделать уже что-нибудь с тональностью мелодии.

Этот философ очень стрессоустойчив и вынослив — он, как правило, не скупится на символы: в комментариях к постам в «ВКонтакте» может навалять целую диссертацию, чтобы переубедить кого-то в том, что он категорически неправ. Платон не жалеет сил и тщательно следит за дискуссиями, ведь надо держать руку на пульсе. Иначе кто-то может пойти по скользкой дорожке. А этого допустить никак нельзя. Надо отметить, что Платон полностью отдает себя этому занятию — ему просто некогда выходить из дома. Ну разве что добежать до ближайшего магазина за сосисками. Но сразу назад — обновлять браузер.

Фома Аквинский — это тот самый диванный философ, который специализируется на новостной повестке с целью разгадывания тайных знаний и заговоров. Почти все его время жизни уходит на то, чтобы обновить медиаленту. Именно у такого человека вы можете уточнить все про придуманный коронавирус, тайный план Путина, чашу Грааля и подмену иностранцами царя Петра.

Если Фома Аквинский чувствует в себе мощь, то он обязательно заведет себе канал в «Телеграме» или на «Яндекс.Дзене», чтобы перейти к более масштабному процессу обновления темного российского общества. Но в целом ему просто нравится находить какие-нибудь бездоказательные связи между событиями и транслировать их в ноосферу, присваивая тем самым себе лавры магистра игры. Фома Аквинский любит копать. Он выуживает самые непопулярные источники с оригинальными идеями, не гнушается пользоваться «Википедией» как основным источником знаний или прицепиться к конкретной формулировке в предложении, чтобы сделать ее убедительным аргументом и вообще рассказать свою версию, как все было на самом деле. Это ас поисковых сервисов и ценитель пользовательских комментариев. Для него практически любые сайты — это ключ к разгадке мироздания. Просто он умеет эти ключи увидеть, а мы с вами — нет.

Диоген — это четвертый тип диванного философа, который довольствуется малым: кухня, телевизор и плюшевая собака, заменяющая ему круг общения. Диоген — это полный аскет, который отказался от всего, даже от человеческого общения, потому что люди кажутся ему слишком примитивными и недалекими. Сам он полон разных знаний, но средства для их передачи так и не нашел. А потому его максимум — докопаться до соседа по лестничной площадке или поговорить вслух с включенным радио. Диоген не сразу пришел к минимализму. Когда-то у него были дети или коллеги, которым истина резала глаза. Диоген начинал с голосовых сообщений с наставлениями, но потом прекратил — все-таки правда дороже сынов и дочерей, а значит, последних пришлось изолировать. Диоген не тратит себя на общество — он просто копит мудрость и наслаждается тем, что возвышается над маленькими людишками, которые бестолково прожигают жизнь. Диоген в восторге от себя самого — ведь только он один в курсе работы механизма жизненного устройства. Все другие слишком заняты своими ничтожными занятиями, чтобы усмотреть главное. Ну и пес с ними, как говорится, пускай себе дальше суетятся.

Текст: Анна Векшина