Широкие спортивные штаны, бритая голова, цепочка на шее — гопник, кажется, почти всегда был частью пейзажа московских окраин так же, как бетонные заборы и бесконечные серые панельки. Основной его досуг сводился к тому, чтобы кинуть лоха, то есть вас, на какие-нибудь сокровища. Так сказать, сократить этот путь от производителя к потребителю.

Расцвет гопоты пришелся на 1990-е. Тогда все было интересно приватизировать, в том числе и на улицах. Так что гопник стал практически вездесущ: ходил, где желал, брал, что видел. А кто ему что скажет? Все заняты выживанием. Все мечтали прийти домой без следов арматуры на лице и положить на диван не сломанный позвоночник. Это, конечно, если этот самый диван еще остался, ведь тогда еще существовали квартирные кражи. Особенно гопника боялись люди интеллигентные, кому совсем было нечего терять. Те самые, в очках, с книгами, шахматами, докторской диссертацией в портфеле. Денег у них не было, а вот честь и единственные штаны остались: вступиться за даму, сделать замечание, чтобы не курили на лавочке детского сада или не пили пиво в подъезде. Эта честь жестоко забиралась в качестве морального удовлетворения. Без сдачи и даже без выдачи пособия на инвалидность.

В начале 2000-х гопники сильно поредели. Все-таки семки, нюхание клея, пиво и постоянные махачи изматывают организм, а магазины правильного питания еще не были трендом. Да и полиция как бы снова начала существовать. В конце концов многие оказались там, куда их вела динамика судьбы, — на зоне, кладбище или в кресле-каталке. Век гопника не очень долог, если делать все по уму и велению сердца.

Откровенный криминал с улиц вытеснялся. Нет, в смысле, что пырнуть ножом в Выхино вас, конечно, все еще могли, но уже только сильно ночью и сильно у рынка. Гопники в начале нынешнего века стали менее притязательными. Что в сумке лежит, обычно то и сгодится. Да и то, совсем уже не планово, а так, под настроение. Москвичи уже знали основные места обитания пацанов, все эти своеобразные резервации, и старались обходить их другими народными тропами. Кроме того, в моду начали входить перцовые баллончики или электрошокеры.

Потом гопники почти совсем перешли на воровство сотовых телефонов у метро и около больших торговых центров. Но тоже как-то не особенно продолжительно. Проще стало купить свой, а не получать в зубы от смелеющего офисного планктона, который стал ходить в фитнес-клуб по годовому абонементу. Поднять денег становилось все труднее — наличные переставали быть в ходу, а с IT-технологиями у гопников наблюдалась некоторая напряженка.

Короче, дел у гопоты практически не оставалось, а руки все равно желали работы. Так что чаще стал практиковаться не откровенный грабеж, а такой спортивный вандализм и мелкое хулиганство: кто быстрее сломает новые качели или выкорчует лавку у подъезда. Выбьет окна у дорогой тачки. Но это уже совсем другие статьи. Да и детские горки стали делать из материалов, которые просто так с ноги не сломаешь. То есть не для трехлетнего ребенка, а для более широкой целевой аудитории.

Хотя ностальгия по «тем самым», которые живут по понятиям, в массовой культуре сохранялась. На школьных дворах и площадках бегали дети с пластмассовыми пистолетами и играли в сериал «Бригада» или в «Улицы разбитых фонарей». Мальчики вдруг стали мечтать быть Лариным, Казановой или Сашей Белым, а девочки — выйти за них замуж. И чтоб он вернулся из перестрелки живым. Вот и поди пойми этого русского человека: на бульварах верзилу в спортивных штанах и кожаной куртке он не любит, а в телевизоре смотрит с удовольствием. Чем вам не абьюз? Чем вам не пример непроработанной травмы?

Многое с тех пор изменилось: и выхинского рынка нет, и лампочки в подземных переходах работают исправно, и камеры с распознаванием лиц. Даже лифтовые кнопки как ни старайся — не расплавишь зажигалкой. Хоть тресни. Можно от отчаяния разве что пойти рисовать гениталии на стенах, но тоже надо знать места. А так-то все пространство уже заняли художники современного искусства. Как-то уже и неловко получается на их фоне. У тебя — протест, у них — арт-концепция.

Гопнику попросту не оставили места. Какой человек после этого не потеряет мотивацию и вдохновение? Вот и сидит гопник, вспоминает о былом величии, жмет кнопки на смартфоне, как обычный человек, подписываясь на паблики в соцсетях и выкладывая фотографии подвигов: шашлыки на газоне у дома, выбрасывание мусора в окно, пописать на ручку двери платного туалета. Опять же, можно направить всю ненависть в интернет, например на звезд шоу-бизнеса. Обосрать Ксению Собчак в ее же инстаграме (признан экстремистской орагнизацией и запрещен в РФ) или докопаться до какого-нибудь учителя танцев. Уточнить, не гей ли он, живет ли по понятиям? Так сказать, напомнить о себе миру.

Гопник измельчал, но остался. Адский криминал почти совсем ушел, на смену ему пришли времена мелких пакостей, которые просто всех бесят. Конечно, гопник образца 2022 года суть свою перенял у старшего товарища: необразованность, агрессивность, желание хапануть побольше и чтоб за это ничего не было. Но чисто практически преобразовался: все-таки на вандализме уже много не заработаешь. Приходится хоть как-то трудоустраиваться. Быть примерно как все. Иметь счет в банке и карточку пенсионного накопления.

Со стилем тоже немножко замялось. Не на все работы пускают в спортивках, пьяными и без зубов. Гопник мимикрирует, учится здороваться, стирает штаны хотя бы раз в месяц. Едет на работу в час пик, заедая похмелье беляшом за 60 руб. Романтика криминального уличного лука совсем ушла из подворотен и теперь разве что воспроизводится модными дизайнерами.

Гопник образца 2022 года — это чаще всего просто плохо одетый мужчина, нарушающий общественное спокойствие. Это человек, который приходит пьяный на пляж и громко плачет под шансон, раскидывая вокруг себя пивные бутылки. Или пинает ногой чужого терьера, чтобы тот не мешал проходу. Он с остервенением хамит людям в вагоне или таскает кого-нибудь за грудки, а в глубине души надеется, что пассажиры не нажмут кнопку экстренной связи с машинистом. Гопник пристает к людям очень выборочно. Только к тем, кто точно не ответит. И уже не с вопросом: «Кошелек или жизнь?», а играя в суперигру: «Подкинь деньги на бутылку “Охоты”». Гопников не боятся, а просто избегают, как бомжей или бездомных собак.

Так что пока он ест у фонтана ножки по акции в KFC, ожидая благоприятных условий для раскрытия своего творческого потенциала, и кидает бумажные салфетки и бычки в воду. Чтоб хоть так, хоть чуть-чуть. Просто морально поддержать себя. А мы идем мимо и недоумеваем.