Где-то между социальным дном и богемными высями существует лысеющий волосатый дядька лет под пятьдесят, в футболке с изображением мандалы, выходящий босиком покурить на лестничную клетку, хотя прекрасно знает, что теперь это запрещено.

Как и 25 лет назад, его жизнь состоит из мрачного гедонизма, легких наркотиков, психоделической музыки и тяжеловесных разговоров.

Поступив в 1980-е на философский факультет МГУ, хиппи попал в среду неординарных умов, блуждающих валентностей духа и метафизики. Пока другие студенты играли в КВН и пили пиво, наш философ ставил эксперименты с сознанием, обсуждал разум атома на «сачке», совершал оккультные пляски под «Чердак офицера» и дисциплинированно любил БГ.

Хиппи рано женился на девушке из интеллигентной семьи. Собираясь на встречу с родителями невесты, он по-консерваторски собрал волосы в хвостик и надел бабочку, заставив родителей умилиться чистоте образа — «похож на Иисуса».

Подарком на свадьбу, а заодно и на окончание университета стала двухкомнатная квартира, которую молодожены, отвергнув путь здорового мещанства, превратили в приют андерграунда.

Пока Москва покрывалась глянцем, сюда стекались художники, панки и адепты восточных учений. Дух аутентичности поселился в квартире хиппи задолго до того, как центры эзотерики расплодились на каждом углу, а фестивали субкультур стали частью городской программы. Мимо нашего героя прошла и регулярно возвращающаяся, но уже на новом этапе, мода на стиль хиппи, и регулярные всплески увлечения психоделическим фолком вроде Девендры Банхарта. В общем, с 1980-х его вкусы в одежде и музыке почти не изменились.

Со временем в семье хиппи появился младенец, «такой же человек, как и все», уступавший кроватку залетному детине с ирокезом или временно бездомному художнику. «Жизнь в коллективе» ускорила развитие ребенка, он быстро научился всему самостоятельно и при виде новых гостей не прятался за маму, а с дерзостью заглядывал в глаза пришедшим.

На фоне потребительского бума нулевых и возросшей тяги к комфорту жилище хиппи все больше стало приобретать черты социального дна. Да еще и соседи — интеллигентная пожилая пара — продали квартиру грубым нуворишам из провинции. Те быстро научились вызывать полицию и даже грозились расправой, но безмятежность хиппи победила, и их в конце концов оставили в покое.

Можно подумать, что законы притяжения, курс доллара и прочие земные мелочи не властны над хиппи, но те, кто видел, как тщательно он выбирает помидоры на рынке или пишет жалобы в местную управу, знают, что в нем живет рачительный зануда, домовитый и отчаянный.

Недавно хиппи удивил всех, включая соседей-обидчиков, вступив в борьбу с московской мэрией — спас дом от апокалипсиса реновации. Пока остальные жильцы демонстрировали умеренную социальную энергию, хиппи, боясь рутины переезда и жизни в «муравейнике», превратился в угрюмого стачечника.

Сегодня в его доме, как и прежде, полно гостей, среди которых не только ветераны тусовки, но и свежая кровь. Скромный студент-первокурсник, случайно попавший на странный сейшн, напоминающий «Хроники длинноволосых королей», глядя на голые пятки, разлитый портвейн и пожухлых кокеток в нимфеточных юбках, понимает — перед ним не бесстыдство, а высшая форма снобизма: «Добро пожаловать в наш дивный мир».