Вечером 5 июня печальные новости следовали одна за другой. И вот еще одна утрата — художница Анна Желудь.

Она говорила на языке металла: твердо, без компромиссов. Ее инсталляции — каркасы привычного, снятие с предмета всей лишней одежды, оставляющие только хребет быта, незримый скелет мира, по которому мы, не замечая, все время ходим.

Ее объекты останутся в памяти, в архивах, в чьих-то квартирах, в музеях. В трещине между искусством и жизнью, в которой Анна жила. И в которую теперь ушла. «Москвич Mag» собрал воспоминания о ней ее коллег и почитателей.

Дмитрий Пиликин, художник

Только что получил печальное известие, что нас покинула Аня Желудь. Светлая память! Яркий талант и человек непростой судьбы. Пока у меня даже нет слов, слишком уж все резко, хотя и жила она в зоне риска.

Анна Матвеева, журналистка

Да что за день такой.

Аня Желудь. Очень талантливый художник. Ранний взлет, Венецианская биеннале, российские премии, выставки…  Все коту под хвост. Тяжелая, ломаная, проблемная судьба, и теперь вот смерть в 43 года. Нелепо, несправедливо.

Аня-Аня. Спи спокойно, ты заслужила наконец покой.

Алексей Иорш, художник

С Аней Желудь у меня было так…  В 2010–2011 годах вокруг разных самоорганизаций и низовых уличных инициатив типа «Пошел — куда пошел», «Состязания» и «Фарша» сложилась группа молодых художников, «молхудов», которые как-то не вписывались в тогдашний круглогодичный фестиваль совриска. И вот в этой среде родилась идея жестко простебать бесконечную череду арт-премий, в которой нам не удавалось принять участие. Ну вы понимаете — ощущение, как рюмку мимо рта пронесли.

И вот как-то после очередного «Фарша» сохранилось несколько экземпляров «искусства» из строительной пены. Сели мы у нас на кухне с Таней, Лейлой, Кириллом Авечеривы, его тогда еще не женой Татьяной и придумали премию от коллектива не-пришей-себе-художников представителям торжествующего мейнстрима. Напридумывали номинаций, опросили таких же, как мы, бедолаг, и учредили премию «Золотая какашка».

Помещение нам предоставила Настя Смурова, которая тогда работала главным человеком в книжном подвальчике на Чистых…  как его?… забыл.

Да, были определены номинанты, разосланы приглашения, но никто не пришел за исключением…  Ани Желудь! Она одна пришла за премией, одевшись в шелка и туманы, и проржала с нами весь вечер. А сегодня мы узнали, что Ани, такой живой, талантливой, остроумной, с нами нет. Страшная несправедливость.

Ольга Ломанова, арт-консультант

Раз на Антикварном салоне Маркин (основатель музея Art4. — «Москвич Mag») полстенда заставил работами Ани из серии «Полбеды». Мимо этих работ никто не проходил — ругались, что с ошибками написано, что это не искусство. И тут Авен (!) идет, заходит на стенд и говорит: «Хорошая художница, у меня есть». Продать ему не удалось, но от антикваров я потом его словами отбивалась. Говорила, сам Авен сказал, что хорошая художница, это вы ничего не понимаете, Рерихами левыми торгуете, а мы тут искусство продаем настоящее. Ладно, я так не говорила, но думала.

Евгений Никитин, писатель 

Она ездила с нами в Венецию на биеннале в 2009-м, мы жили в одной квартире. Как-то я мыл ей голову под краном. И флиртовали, разумеется. Мог бы много смешного рассказать, но не хочу. Она рисовала во время чтений поэтов в Джардини. И сделала работы к сборнику стихов Арсения Ровинского «Зимние Олимпийские игры». Мне она очень нравилась. Всего 43 года, моя ровесница.

Дмитрий Фронт, журналист

«Абзац». Так называется выставка Ани Желудь, которая проходит в галерее PA Gallery (пространство CUBE Moscow). Что-то хотела Аня сказать, постоянно повторяя это слово, в котором прячется и начало всего — «аб», и конец остального — «ац». И только в средней «з» русский слух улавливает вечный отечественный «здец». 

Аня прожила недолгую, но яркую жизнь, словно бикфордов шнур, провод, словно металлический повод, из которого она вила свои работы, продолжая нарративы московских концептуалистов-староверов простым и сложным художественным строем молодого художника. Линия, объем, быт, свет, тень — так можно читать работы Ани по буквам концептуального призыва. Графика во плоти. 

Но провод, став основным техническим средством современной коммуникации разумного человека, как и повод, средство коммуникации идейной, могут быть разорванными в самый важный момент связи. Так же получилось и с Питером, как говорила сама Аня: «С Питером, в общем, связь утрачена». 

Получив образование в строгой консервативной Мухе (Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии им. А. Л. Штиглица), Анна Желудковская, безусловно, стала московской художницей, окончательно отчалив от питерского «мира в себе». Но Москва не смогла ее излечить от питерского «самоедства», как ни старались много лет московские друзья. 

Не хочу даже пытаться разобраться в ее сложносочиненной психее, однако замечу, что талант порой сильнее личности, талант управляет, талант поражает зрителя, но талант может поразить и творца, как данность одновременно и от Deus, и от Diabolus. 

Художнику, получившему такой дар, сложно уравновесить сверхъестественную прихоть плюс/минус, чтобы противоположные заряды производили чудо движения вперед. Электричество, энергия не имеют обратного хода, как и талант. В этом счастье и несчастье художника. А мы, наблюдатели проводной и беспроводной энергии искусства, остаемся на берегу, смотрим и смотрим на ход изящной реки. Далее, далее, далее. 

Работы Ани Желудь — хрупкие, яркие, точные, осмысленные линии, осколки, обрывки ее творческой натуры — отныне будут проводом, поводом к пониманию смыслов связи разумного мира.

Фото: zholudhome.com