Инвестиционный банкир и бизнесмен Константин Малофеев рассказывает, как «умыл» Google, отправив деньги, выигранные в суде за блокировку ютуб-канала «Царьград», на поддержку спецоперации, и называет свою самую большую потерю из-за попадания под санкции в 2014 году.

Как вы относитесь к тому, что вас часто называют православным миллиардером?

Меня эта формулировка смешит, ведь она — оксюморон. Ибо сказано в Евангелии: богатому юноше, который спросил, что ему сделать, чтобы достичь Царства Небесного, Спаситель ответил: «Продай все имения свои и иди за мной». Поэтому человек может быть либо православным, либо миллиардером.

С чем связано ваше заявление на Красной площади, что Путин должен стать императором? Это патриотический порыв, чтобы поддержать государство в сложившейся ситуации?

Это окончание работы над книгой «Империя». Я не хотел говорить до того, как вся трилогия будет издана. Пришло время. Сама книга была готова уже год назад, и тогда я бы сказал то же самое без всякой спецоперации. Становление президента императором, а России империей — логичный вывод из всех исследований, которые мною вместе с группой ученых были проведены в течение четырех лет. Россия может быть только империей — это ее истинная и возможная форма существования. Без великой миссии мы, русские, ничем не отличаемся от украинцев — точно такие же, как и они: по своему генотипу, по крови. Нас все объединяет, кроме одного: у нас есть имперская идея, а у них — нет.

Как спустя 30 лет свободы к вам пришла эта мысль?

То, что вы сейчас назвали свободой, несвобода — это абсолютно тотально колониальная зависимость от глобалистского олигархата, который превратил весь мир в концлагерь либерального тоталитарного пошиба. Мы это очень ярко видим сейчас — с началом спецоперации, но думающим людям было понятно и пять, и двадцать лет назад.

То, что касается трансформации, юридически она довольно проста. Прямо сейчас по сути мы являемся авторитарным государством, слава Богу. Мы управляемся из одного центра власти: именно поэтому Россия до сих пор не распалась, наплевав на постоянные попытки ее разрушить и непрекращающуюся, ведущуюся против нас гибридную, цифровую, экономическую, какую угодно другую войну. Мы сохранились потому, что управляемся так же, как управляется империя. Для того чтобы нам снова стать империей, нам придется много менять в наших основных законах с точки зрения того, как конкретно происходит управление государством. Как раз наоборот: придется менять, если Россия станет демократическим государством в смысле современной западной демократии, когда реальная опасность — олигархи, как у нас было в 1990-е годы. Вот тогда мы увидим трансформацию.

Конечно, простое переименование президента в императора ничего не даст — только венчание на царство, потому что он принесет присягу перед Богом. Присягу, в которой он ответит за всю страну. Об этом, кстати, очень хорошо написано в письмах Ивана Грозного — он даже отделял грехи царя от грехов человека; сдачу города в ходе войны он называл своими царскими грехами. Все идет от глубокой миссии человека, который стал царем — невозможно понять ее, не будучи им, ведь невероятная ответственность, которая есть у императора, несется им, чтобы потом ответить перед Богом не только за себя.

Конечно, простое переименование президента в императора ничего не даст — только венчание на царство, потому что он принесет присягу перед Богом.

И власть должна передаваться внутри рода: в случае, если человек приходит к власти путем наследования, а не путем уже взрослых выборов, происходит вот что — приведу пример из английского спектакля «Аудиенция», который вышел к 90-летию королевы (у них королеву сыграла Хелен Миррен, а у нас — Инна Чурикова). Каждый вторник королева разговаривает с новыми премьер-министрами — конечно, королева одна и та же, а они меняются. Зритель видит, как на тот момент 18-летняя девочка превращается в зрелую женщину. При этом есть эпизод, когда юная она недоумевает, как же будет разговаривать с Уинстоном Черчиллем, ведь ничего не понимает в госуправлении, а это великий премьер-министр, который выиграл войну. На что пожилая она же отвечает: «Милая моя, все эти люди прошли огромный путь, связанный с искушениями и предательствами. Пока они дошли до победы, им пришлось сделать не один непростой выбор, они все люди неординарные, а на вершине власти должен быть человек, который обладает простым здравым смыслом, которому ничего не пришлось делать, никакими принципами поступаться, чтобы до этой власти добраться — в этом твоя роль». У наследственного монарха есть привилегия — оставаться простым человеком со здравым смыслом, потому что ему не приходилось идти к власти, она была дана ему от рождения.

Возвращаясь к тому, какой вам видится наша империя — есть ли смысл провести аналогии с Ливией времен Каддафи?

Конечно, Ливия тогда была прекрасным государством. Все ливийцы, которых я знаю, с болью и тоской вспоминают время Каддафи, когда было бесплатное образование — лучшее не только в Африке, но и на Ближнем Востоке. Дети одного из монархов Персидского залива лечились в Ливии — цветущем государстве, разваленном исключительно извне теми самыми глобалистами.

Не все, кто был на презентациях моей книги, с идеей империи согласны: кто-то аплодировал, кто-то критически улыбался, и это прекрасно и означает, что люди неравнодушны. Мое произведение историософское. Я не пытаюсь сделать открытий, а хочу показать взгляд на историю, где Россия находится в центре мира. Россия как империя является не только наследницей Римской империи, что известно каждому всяко образованному человеку, но и империй Древнего Востока — царства Александра Македонского и Кира Великого. Если смотреть на историю таким образом, то она становится не менее увлекательной, чем «Властелин колец» или «Игра престолов». Она становится осмысленной, понятной. Тогда ты осознаешь, что вся человеческая история крутилась вокруг Великого царства. Моя книга — о брани в человеческой истории. И если люди ее открыли, мне представляется, что они не смогут остаться равнодушными: они должны пойти еще дальше, чем я, осмысливать мир в таком ракурсе, где мы находимся в центре мира, либо, если не согласны, задуматься: а где же центр мира? Означает ли этот вопрос для них их несогласие с тем, что они живут в самой прекрасной России? Для меня этот ответ очевиден: я считаю, что наша страна лучшая на свете.

Каковы шансы, что вновь возрожденная Российская империя не будет развалена условным НАТО?

Это всегда может быть. История на протяжении предыдущих четырех с половиной тысяч лет показывает, что у империй бывают эпохи расцвета и эпохи угасания. И всегда эпохи расцвета связаны с чинной самодержавной властью, а угасания — с разгулом того, что называется демократией. Чем более демократичны мы будем, тем хуже будет народу.

Одной из ливийских скреп была религия, но в России далеко не все верующие, да и страна многоконфессиональная.

В Санкт-Петербурге во времена Российской империи были построены крупнейшая мечеть в мире, огромная кирха, католический храм и буддийская ступа. Так, на Невском проспекте в царские годы стояли религиозные центры для всех народностей, все народы, находящиеся внутри, имели свободу вероисповедания при безусловном признании лидирующей роли православия как религии, создавшей Россию. Если бы не крещение, то не было бы никакой России.

Мы исходили из того, что мы говорим с точки зрения абсолютного большинства населения, которое называет себя русскими православными.

Сегодня 70% российского населения называют себя православными, в церковь, конечно, ходят 3–5%. Для восстановления монархии, безусловно, требуется большее религиозное сознание, чем сегодня. Без осознания того, что в этой жизни все не заканчивается, что целью нашей жизни является спасение души, мы не можем понять, зачем нам мораль и нравственность. Именно потому Европа стала атеистичной, она демонстрирует полную аморальность. Для того чтобы осознать необходимость монархии, нужно осознать необходимость морали и нравственности. Морально-нравственный ориентир во главе государства теперь вновь будет необходим. Если же нравственность не нужна, то тогда, безусловно, не нужна монархия, не нужна церковь, вообще ничего не нужно!..  Достаточно потребления. Поэтому, конечно, религиозное сознание населения — абсолютно необходимое основание для возрождения монархии. Сначала православная миссия, потом империя.

Тогда религия будет насильственной.

Религия не может быть насильственной. Соответственно, религиозное сознание у человека либо есть, либо нет — его нельзя привить.

Но вы же только что сказали, что для рождения империи православие должно начать быть популярным.

Сначала население должно быть верующим, а потом возможно зародить империю. «Царьград» занимается в том числе и этим: количество наших читателей и зрителей неуклонно растет — у нас 1,2 млн ежедневно, мы входим в топ-15 средств массовой информации по популярности в стране и в топ-5 по цитируемости. И это при том, что с нами ведется постоянная борьба — нас нет на половине интернетных сетей по причине того, что мы отключены от Google и распространяемся только через «Яндекс». Наши скрепы сильны, они развиваются, мы видим свою миссию в том, чтобы люди могли почерпнуть информацию не в искаженном либеральной пропагандой виде.

То есть одной из ваших задач было, например, противостоять «Дождю»?

«Дождя» больше нет, это архаика. Когда мы создавались, то находились в конфронтации со всем либеральным лагерем: и с «Дождем», и с «Медузой», которая появилась позже. Мы исходили из того, что мы говорим с точки зрения абсолютного большинства населения, которое называет себя русскими православными. Раньше их точка зрения не была представлена. Это было еще до 2014-го, до Крымского консенсуса. Тогда федеральные телеканалы сдвинулись в нашу сторону. И сейчас временами создается впечатление, что мы часть федеральной повестки. Но это не так. Мы независимый канал, просто сейчас государственная идеология сместилась в нашу сторону.

Если бы вам предложили вступить в ВГТРК, согласились бы?

Нет, мы туда не стремились. Да и не согласимся, если это будет означать изменение редакционной политики и необходимость ее с чем-то согласовывать.

Чем вы отличаетесь от «Спаса»?

Телеканал «Спас» — о вечном, о вере. Он вообще не затрагивает вопросы политики. А мы занимаемся политикой и текущими общественными вопросами.

А как же, например, их передача «RE:Акция»?

Я не смотрю и не знаю эту передачу.

Правда ли, что «Царьград» создавался абсолютно независимо?

Да, своими силами. Идея пришла еще в 2013 году: долго у нас не существовало названия, потом появилось слово «Царьград» — это название мы взяли у моего отеля, который находится в Подмосковье. У нас был учитель, Джек Хеник, который сейчас арестован властями США за нарушение американских санкций против России — первый подобный случай в их современной истории. Все потому, что он помогал нам советом. Я увидел его на Форуме безопасного интернета, мне очень понравилась его речь.Он был режиссером канала Fox News. И Джек рассказал, каким образом они с Роджером Айлзом решили запустить Fox News и в 1997-м рискнули — так появилась идея наполнить разными передачами станции США. Они сделали исследование, которое показало, что 80% населения Америки — консерваторы, в то время как среди журналистов 75% — либералы. Сейчас, как мы видим по выборам Трампа и Байдена, это соотношение стало 50:50. В то же время 80% всех журналистов были либералами. Поэтому консервативному большинству было нечего смотреть: им навязывалась либеральная повестка. И Fox News стал вести вещание с консервативной точки зрения. Ровно это мы сделали в «Царьграде». Когда мы появились, были государственные и либеральные СМИ — и все. В то время как население страны к либерализму настроено негативно. Таким образом, на заполненном рынке нам удалось стать самым успешным медийным проектом последних восьми лет.

В каких отношениях РПЦ и «Царьград»?

Все сотрудники телеканала «Царьград» крещеные, православные христиане, прихожане нашей церкви. Это было обязательным условием, от которого я не отступал ни на шаг: только таким образом ты можешь изменить ситуацию на либеральном циничном телевидении. Однако мы не находимся ни в каких административных отношениях с церковью. Мы, безусловно, являемся ее чадами, но мы не находимся внутри структуры Московской патриархии.

Как вам удалось выиграть «дело Google»?

Точно так же, как создавался телеканал: спокойно и упрямо, не отпуская ни на йоту, не вступая ни в какие переговоры. Мы были верны себе, не соглашались ни на какие с их стороны подачки с тем, чтобы мы свернули с пути судебной победы.

Они закрыли телеканал «Царьград»: YouTube, входящий в Google, отключил телеканал «Царьград» без объяснения причин. Потом в суде они объяснили, что причина — я, основатель и стопроцентный владелец. Что я нахожусь под санкциями, что было смешно, потому что, во-первых, я под санкциями с 2014 года, а ютуб-канал «Царьграда» появился в 2015-м, то есть на тот момент я уже находился под санкциями, это никогда не скрывалось. А второе — правила YouTube, с которыми обычно соглашаются, даже не прочитав огромный текст, таковы, что там сказано: для отключения без объяснения причин YouTube должен уведомить пользователя за 180 дней. Этого не было сделано, чем нарушили не только российское законодательство, но и пользовательские соглашения. В связи с этим мы требовали, чтобы нас привели в трафик, суд наложил на YouTube судебный штраф в размере 1 млрд рублей, который мы у него отсудили в марте этого года, и все эти деньги я направил на нужды специальной военной операции на Украине. Это справедливо, потому что именно из-за цензуры в Google и YouTube, которая провоцировала неонацизм на Украине и давила всякую противоположную точку зрения, невозможно было высказываться патриотическим или антиглобалистским СМИ в России. Вместе с нами, кстати, 28 июля 2020 года было отключено 200 разных инстанций меньшего размера, чем они нарушили пользовательское соглашение, поэтому мы требовали, чтобы нас восстановили.

Что вы потеряли в 2014 году, попав под санкции?

Возможность ездить на Афон — самое главное. Это единственное место в Европе, о котором я сожалею и где не был уже восемь лет. Также как инвестиционный банкир я потерял кое-какие активы за границей. Но это все давно в прошлом.

Какой у вас сейчас еще бизнес помимо телеканала?

Я никогда не отвечаю на этот вопрос, потому что именно этим занимаются спецслужбы США — поиском моих активов, чтобы затруднить мне жизнь.

Вы довольны работой Минпросвещения?

Скорее да, чем нет. Происходит изменение к лучшему: сейчас разрабатывается концепция воспитания, которой вообще не было 30 лет. Я вижу, кто занимается настраиванием детей на неприятие военной операции. Делать надо еще очень много: регламентировать процесс воспитательной работы, изменить программу по истории, наполненную лоббистским отношением к Западу, которая, как и в советское время, крутится вокруг Западной Европы.

То есть тезис «переписывание истории» в нынешней ситуации для вас позитивен?

Я считаю, что у нас произошло страшное глумление над историей сто лет назад, когда академик Покровский и первое поколение историков советской власти начали преподавать детям историю, где абсолютно отсутствовала церковь, а роль царей как центра власти в государстве была выставлена негативно. И поэтому Жданову через 15 лет пришлось переписывать историю, чтобы вернуть империи ту роль, которую она играла. Сейчас наконец надо понять, что мир и история русскоцентричные.

Фото: из личного архива Константина Малофеева/vk.com/kvmalofeev