Вот уже две недели телеграм-каналы пишут о необычной услуге в Москве. Пранк-агентство «Белая спина» предлагает девушкам сходить на свидание с редфлагом, после которого, по словам организаторов, они переосмыслят свои текущие отношения и начнут больше ценить партнера на контрасте с пришедшим на встречу токсичным абьюзером Никитой. Корреспондент «Москвич Mag» отправилась на свидание и проверила на себе, каково это — провести время с по-настоящему токсичным мужчиной, чье поведение — набор тревожных звоночков.

Никита позвонил за час до встречи — уточнить, все ли в силе. В 14.00 я была в грузинском кафе на «Савеловской», но ни одного человека, напоминающего Никиту, там не было. Спустя 20 минут он позвонил сказать, что едет в метро. Еще через 15 доложил по телефону, что заходит в кафе.

Молодой человек был немолодым. Передо мной стоял упитанный мужчина средних лет в потертых джинсах, рубашке в клетку, в руках — сумка от ноутбука…  без ноутбука, на безымянном пальце — обручальное кольцо.

— Надо поесть, наверно? Вы что будете заказывать? — спросил Никита, энергично тасуя в потных пальцах меню, винную карту и буклет с летними предложениями, словно колоду таро.

— Я пока попью морс, а вы?

— А я не знаю, что буду. Не решил. Вы на метро сюда ехали?

— На такси, — ответила я и зачем-то добавила: — просто мне из центра было быстрее на такси.

— А я только на метро езжу, — сказал как припечатал Никита. — Такси уж очень дорогое. И приложение устанавливать не хочу, под него надо много места на телефоне, а у меня там ценные фотографии.

Никите не терпелось узнать, кем я работаю и сколько зарабатываю. Он спрашивал про это каждые 15 минут, потом забывал и спрашивал снова. Сам он оказался инженером с техникумом за плечами, в институт поступать побоялся, потому что это «нереально».

— Решил никуда не рыпаться. Сейчас ищу место. Пока нет достойных предложений, с работой тяжело, сами понимаете, — вздохнул Никита, правда, не особо расстроенный этим фактом. — Раньше на заводе работал, потом что-то не заладилось. Хотя учился я хорошо.

Выяснилось, что Никита мечтает запустить свой стартап, правда, пока не решил, что у него получается лучше — производить или продавать. Снова спросил, кем я работаю, рассеянно выслушал ответ и погрузился в свои мысли, терзая пальцами горшочек с пластиковым цветком.

— Цветочек поставили. Красиво, да? Вообще хорошо сидим.

Неожиданно для себя я начала зевать и отвернулась к окну. На улице стояли сложенные штабелями стулья, перевязанные тросом.

— Стулья, наверно, связали, чтоб их не украли, — не унимался Никита. — Вы знаете, сколько сейчас таких случаев? Людям только бы взять чужое. Кстати, вы верите в Бога?

Я промямлила что-то неопределенное: «Скорее да, чем нет».

— А я верю. Мы с мамой иногда ходим в церковь, ездили вот в Оптину пустынь. Там недавно умер старец Илий, очень прозорливый был старец. В последние годы ездил на инвалидной коляске. А вы знали, что всех монахов хоронят с покрытым лицом?

— Нет, не знала. А почему? — становилось все сложнее изображать интерес, но я решила, что даже от такого человека, как Никита, можно при желании узнать что-то новое. Появилась надежда на осмысленный диалог, и я приготовилась вежливо выслушать рассказ, почему мирянам не показывают лица мертвых монахов, каким был старец Илий, и как живется в Оптиной пустыни.

— А я не знаю, почему, — радостно объявил Никита. — Вот Илий тоже лежал с закрытым лицом в гробу, одна ручка была видна. Все подходили и целовали эту ручку, а я как-то не осмелился.

Почувствовав, что его слушают, Никита разоткровенничался и признался, что ему комфортнее путешествовать одному или с мамой. За девушку надо везде платить, а платить он не видит смысла, пока не узнает человека поближе.

— Сейчас многие девушки готовы сами за себя заплатить, — не выдержала я.

— Правда? — оживился Никита. — Я таких не встречал. Женщину все равно надо угощать, водить куда-то. По мне, так это бред. Надо сперва как следует пообщаться, войти в отношения. А вдруг им не я нужен. У меня ведь хорошая квартира в Москве.

Хорошей квартирой оказалась однокомнатная хрущевка в Новогиреево, где 41-летний Никита жил с мамой. Одно время он пробовал съехаться с девушкой, но «это была не жизнь».

— Вы подумайте, ведь это все равно другой человек, под него надо подстраиваться. Я вот могу пукнуть ночью. А если она пукает? Или хочу сходить в туалет и не могу расслабиться, когда чужой человек за дверью. Или она захочет погадить при мне. А так проснулся, потянулся, сходил в душ, в туалет, принадлежишь полностью сам себе.

К идее завести семью Никита относился положительно, правда, сам он пока не мог себе этого позволить из-за отсутствия хорошо оплачиваемой работы. Обручальное кольцо надел со стратегической целью, чтобы не приставали женщины. Оказалось, мой застенчивый собеседник ходит на вечеринки в клубы и иногда на быстрые свидания. Правда, сразу оговорился, что там шумно и вообще не его атмосфера. Но, возможно, пойдет еще.

— А куда вы сейчас поедете? — резко переключился Никита с темы.

Я ответила, что поеду к друзьям на «Бауманскую». До этого момента нудный, но дружелюбный Никита перешел к тактике допроса. Ему было интересно, кто ждет меня дома, сколько человек живет на съемной квартире, куда я еду, в каких я с ними отношениях. Спросил, была ли я замужем. Услышав утвердительный ответ, добавил: «Он вас бросил, наверно».

Уже в который раз подошла официантка, спросила Никиту, не желает ли он что-нибудь. Никита не желал ничего. Я предложила вместе выпить чаю.

— Вы берите, мне как-то неловко. Вообще я люблю хинкали. Может, попозже что-то закажу.

— Может, вина?

— Ой, нет, я не пью. Боюсь с катушек слететь.

— Что вы имеете в виду?

— Извините, мне бы не хотелось это рассказывать.

Пока я пила чай и размышляла, не угостить ли мне Никиту хинкали, он сидел, уткнувшись в телефон. Я от скуки смотрела в окно — на все те же связанные тросом стулья, такие же унылые, как истории из жизни Никиты. Захотелось сбежать. Пойти в туалет и не вернуться. Выйти подышать свежим воздухом. Помириться и больше не ругаться с мужем. Оказаться в принципе где угодно, только не здесь.

Я решила больше не притворяться и тоже побыть токсичной. Открыв Telegram, я начала отвечать на все подряд сообщения, листать чаты, пересылать мемы, все дальше уносясь мыслями из провонявшего жиром и дешевым вином кафе, почти забыв о Никите. Но Никита про меня не забыл. Он по-прежнему сидел в телефоне, но теперь издавал причмокивающие звуки, активно работая челюстью. Потом засунул в рот палец и попытался что-то извлечь, помогая себе языком. И вдруг, не закрывая рта, громко рыгнул.

В тот момент я решила, что есть здесь не буду. И угощать его тоже. Какое-то время мы продолжали сидеть в телефонах, потом Никита поднатужился и выплюнул на ладонь источник своего беспокойства — гнилой зуб в остатках пищи. Изо рта у него воняло.

— Зуб расшатался, туда пища попадает, приходится дырку чистить. Я чищу и его на место ставлю, чтобы рана не забивалась едой, — объяснил он мне и начал ковырять гнилушку ногтем, вычищая остатки своего завтрака.

Закончив туалет зуба и вставив его на место, спросил, что я буду делать, когда приду домой вечером. Я в четвертый раз ответила, что буду работать.

— Лучше, наверно, вам пораньше начать работать, как вы считаете? — предположил Никита.

Отличная идея, сказала я, испытав радость и облегчение. Никита резко встал со стула, буркнул «я напишу СМС», схватил сумку от ноутбука и засеменил к выходу, пока официантка не успела принести счет. Какое-то время я просто сидела и молча смотрела в окно, представляя, как сейчас выйду на свежий воздух и пойду пешком до дальней станции метро. Даже под кондиционером в кафе было слишком душно, то ли от Никитиных рассказов, то ли мой собеседник за 35 тысяч — а именно столько стоит свидание — подговорил персонал переключить кондиционер на режим обогрева. За эти деньги приславшее Никиту агентство вполне могло бы организовать свидание в стиле «Шоу Трумана» с подставными официантами и посетителями. Посетители могли бы громко чавкать, толкаться и создавать очередь в туалет, а официантка — обливать нас вином.

Когда я уходила, она как раз несла в руках бутылку и заговорщически мне улыбнулась.