— Проснулся утром от плеска воды, поднимаю глаза, вижу мост и ангела с крестом. Где я? Тут же сообразил, что накануне мы устраивали прием для итальянских партнеров. Сняли кораблик, катались по Тибру. Это был год 2012, где-то так.

В Москве нам дали указание: «Демонстрируйте русскую широту!» В результате просыпаемся к полудню, заглядываем в холодильник, там остались горы еды, а нам надо сдавать корабль. По набережной идут три девушки, мы кричим им: «Девчонки, помогите! Надо быстро истребить шампанское, устриц и паштеты!» Отлично провели время! Никакого харассмента, ничего подобного. Просто прикольно было поговорить с молодыми хорошенькими итальянками. Общались по-английски, они нас называли russian oligarchs. Мы не спорили, хотя никакие не олигархи. Помню, что потом сразу же у меня была командировка в Японию, после нее — отпуск на Сицилии. В те времена на одну неделю приходилось два-три перелета. Но тогда у нас даже секретарши иногда брали в пятницу отгул и летали в Римини — просто искупаться в море и погулять по клубам… »

Десять лет спустя зимним утром 2023 года этого человека вызовет начальник. И объявит, что, поскольку тот работает в госхолдинге, ему настоятельно не рекомендовано выезжать за границу по любым частным делам. Тогда он растерянно поинтересуется: что ж теперь, в Молдове отдыхать?  Ему ответят: даже о Молдове не надо мечтать, это тоже враждебное окружение, не теряем бдительность! Потом его отпустят, и он пойдет работать. Его кораблик приплыл.

Можно сказать, что на наших глазах с оглушительным треском и грохотом происходит крах целого поколения, нет, даже не поколения, а нескольких поколений и целого социального слоя. Успешных представителей городского среднего класса. Носителей западных ценностей. Новых русских — ведь изначально это были вовсе не придурковатые герои из анекдотов, нет, в 1990-е термин был специально изобретен медиаменеджером Владимиром Яковлевым для людей нового типа, отличавшихся, процитируем, «материальной обеспеченностью, образованностью, новым менталитетом и, как следствие, новым стилем жизни». Они казались блестящими иностранцами среди бедных и диковатых туземцев. Но само их появление считалось залогом того, что страна меняется и к прошлому возврата нет. Они не допустят! Они вцепятся в свой бокал с виски, уничтожат каждого, кто посягнет на их право отдыхать в Ницце, а не в Геленджике, переедут своей иномаркой всех, кто встанет на их пути. За ними, за тем, как они росли и развивались, весь мир наблюдал как за гомункулусами из фантастических фильмов. Смотрите, они расплачиваются банковскими картами! Это рубеж, назад дороги нет! Они заказывают белое вино к моллюскам! Это уже признак европейского сознания!

В самом деле, они достигли больших успехов. Энергичные, талантливые и блестящие. Всюду как дома, будь то США, Греция или какая-нибудь Малайзия. Да что Малайзия — даже в российской глубинке в последнее время стали чувствовать себя уже поувереннее и посвободнее. В каком-нибудь городе N идет наш цивилизованный господин по улице Коммунистической мимо каких-то мутных «кафе-шашлычных». И вдруг — гастробар. А в меню мильфей из свеклы с козьим сыром, яблочный пирог сестер Цветаевых и лавандовый раф. Ура, и здесь есть жизнь, здесь он почти дома, в зале и за стойкой свои люди, с которыми можно говорить на одном языке, обсудить любимые фильмы, музыку и то, как интересно было в Вене на выставке Брейгеля (даже если у местных не было денег туда добраться).

Будем говорить честно, эти люди — лучшее, что появилось у нас за последние тридцать лет и три года.  К сожалению — потому что не было ямы, которую они себе не вырыли, не было грабель, на которые бы не наступили. В сущности, весь наш путь в Европу напоминал путешествие людей, которые куда-то едут в хорошей и быстрой машине, но убеждены, что главное в их тачке — кожаный салон, стильная приборная панель и крутая встроенная аудиосистема. А как происходит работа мотора, какие там действуют пружины и железки — это все скучно и не нужно. Наш лимузин и так несется вперед с сумасшедшей скоростью, и постораниваются и дают нам дорогу другие страны и государства. Нигде нет таких ресторанов, баров, клубов, как в Москве. По сравнению с этим Париж — провинция, Лондон — отстой. Правда, в том же Лондоне к ресторанам и клубам прилагаются вещи, благодаря которым машина и не падает в пропасть. Но стоило ли задумываться об этом, когда и так все хорошо?

Очень некстати это совпало с мировыми тенденциями, которым, естественно, хотелось подражать. Что было тогда актуально, давайте вспомним. Постмодернизм, конец истории, безудержное потребление как единственный смысл жизни, всюду цинизм и разобщенность. На российскую почву эти идеи легли слишком хорошо. Вот потреблять как раз страшно хотелось, причем и за себя, и за все предыдущие поколения. Ну а что до разобщенности и цинизма, тут нам иностранные учителя не требовались, этого добра у нас самих было навалом. Для страны, выходившей из череды катастроф, подобные модные аксессуары были совсем неуместны, совершенно не по карману. Тут куда больше подошли бы солидарность, социальная ответственность…  Но на человека, который в хорошей компании за бокалом вина стал бы произносить эти слова где-то в начале нулевых, посмотрели бы с недоумением и жалостью. Тут у нас история кончилась, реальности нет, кругом симулякры, почитай «Романтического эгоиста» Бегбедера, там все сказано! А мы идем зарабатывать и реализовывать себя через потребление.

Ну да, потом, не прошло и каких-нибудь 20 лет, и криво, косо, слишком поздно, но в жизнь стали входить удивительные новые понятия: взаимопомощь, активизм, волонтерство. Воспитанные, с хорошим образованием, работавшие на престижных работах девочки и мальчики принялись проводить благотворительные концерты, записываться наблюдателями на выборах, спасать подмосковные усадьбы и раздельно собирать мусор. Все это уже напоминало попытки не изменить страну, а скорее выгородить себе пространство для жизни, а пространство все сужалось и сужалось, и усилия были все более напрасными. Обстановка в стране быстро менялась, причем не в их пользу. Все эти годы думали, что они всех используют, а использовали их. И непонятно, что сейчас делать, куда бежать и надо ли бежать вообще. Где ставить запятую во фразе «Уехать нельзя остаться». Я знаю людей, которые уверенно объясняли, почему они не уедут, приводили разумные аргументы, и все заканчивалось объявлением «Поселились в Ереване, ищем для дочери хороший детский сад». Другие, наоборот, готовы были бежать сломя голову, но в результате судорожных усилий оставались на месте. Тем более что по ту сторону границы не то чтобы очень ждут. Каждый день новости: в Турции перестали давать вид на жительство, в Казахстане ужесточили правила пребывания, во Франции блокируют банковские счета, да и вообще «люди с русским паспортом токсичны». А здесь по крайней мере нормальная работа, квартира, дача, неплохая школа для ребенка, старики-родители, которые уж точно не двинутся с места. Да и сохраняются какие-то элементы прежней уютной жизни: клубы, выставки, книжные ярмарки. Надо только ясно сознавать, что ребенка в школе могут засадить за урок традиционных ценностей, на выставке обнаружат не ту картину и ее уберут, а может быть, и саму выставку отменят. Любимый артист навсегда покинет страну, а зарубежные больше не приедут.

Эволюция завершилась, и наш успешный носитель европейских ценностей снова стал иностранцем в собственной стране. Но сейчас это уже не блестящий барин, со снисходительным недоумением разглядывающий окружающую его диковатую туземную реальность, а скорее гастарбайтер, который зарабатывает свой хлеб, понимая, что здесь он никто и на птичьих правах.

«… У меня при доме работают два узбека: дворник и электрик. Недавно я с ними столкнулся в “Пятерочке”. Они покупали товар со скидками, ну и я тоже, честно говоря, в последнее время хожу туда чаще, чем в “Азбуку вкуса”. И вдруг мне пришло в голову: а ведь я такой же, как они! Я работаю день и ночь, это главное содержание моей жизни. За пределы нашего района почти не выхожу. Если увижу милиционера или вообще человека в форме, стараюсь не попадаться ему на глаза, мимо прошмыгиваю, хотя никаких правонарушений не совершал. Я по отношению к этим трудовым мигрантам такую классовую близость почувствовал, такую солидарность. Тем более что они моего примерно возраста. Даже выпить с ними захотел с горя. Но не знал, как с ними начать разговор, да они, может быть, и не пьют по религиозным соображениям», — вот рассказ одного умного человека.

Еще приходится от многих слышать, что особо не хочется никуда выходить. И если с друзьями общаться, то дома или на даче. «Архаическое существование. Приволок в теплую нору кусок еды, накормил жену и детенышей и плотно закрыл камнем дверь пещеры».

В фильме «Однажды в Америке» все потерявший и проигравший герой на вопрос, что он делал после этого долгие годы, отвечает: «Рано ложился спать».  Что делали зимой 2023 года? Рано ложились спать.