Эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) недавно пришли к выводу, что рост зарплат в отраслях, связанных с оборонзаказом и импортозамещением, а также выплаты участникам военной операции могут расширить средний класс. Правда ли это?

Как утверждают авторы аналитического материала ЦМАКП, по итогам 2023 года рост реальной зарплаты в стране составил 7,8%, а в январе — мае 2024-го вообще достиг 10,1%. Наиболее активное увеличение наблюдается в сфере производства одежды (17%), электрооборудования (16,8%), металлических изделий (16,7%), транспорта (15,4%), компьютеров, электроники и оптики (15,2%), а также резиновых и пластмассовых изделий (15,1%). По данным аналитиков центра, основными причинами стали дефицит кадров и обеспеченность финансами. Однако пока не очень понятно, насколько долго будет хватать ресурсов для опережающего роста оплаты труда.

Рост зарплат начался еще в пандемию COVID 19 — тогда это почувствовали медработники и IT-специалисты. Новые категории роста в стране появились после объявления СВО и последующего введения международных санкций. К медикам и айтишникам прибавились воюющие контрактники, денежное довольствие которых, по данным ЦМАКП, более чем в два раза превышает среднемесячную зарплату по стране. Сюда же попали работники отраслей, где происходит импортозамещение и растет производство.

Как рассказал «Москвич Mag» исполнительный директор Института экономики роста им. Столыпина Антон Свириденко, появление нового среднего класса увеличит объемы потребления и, соответственно, будет влиять на развитие разных отраслей экономики: «Появление денег у людей просто-напросто означает рост потребления. В той части, где это потребление импортное (автомобили, электроника), это давит на курс валюты. Где внутреннее (стройматериалы, жилье, продукты, отчасти лекарства) — развивает эти сектора внутри страны. Уровень жизни — да, улучшается у тех, у кого доходы выросли, они начинают покупать товары длительного пользования, вкладываться в жилье, потом и сберегать».

По мнению Свириденко, эта тенденция будет оттягивать людей из тех секторов, где зарплаты остались на старом уровне. Например, из торговли и сферы услуг. Предприятия, по мнению эксперта, ищут возможность автоматизировать процессы, чтобы сэкономить на труде. Тут можно вспомнить про дефицит кадров, с которым компании борются не только автоматизацией, но и доплатами сотрудникам, если они приведут друга. Но, по словам Свириденко, число занятых в экономике выросло на 1 млн за год — эти люди вышли на рынок за счет высоких зарплат.

Вроде бы все в шоколаде, но опережающий рост зарплат в отдельных сегментах — явление с непредсказуемой траекторией. Как рассказал руководитель правового департамента «Конфедерация труда России» Олег Бабич, само понятие «средний класс» при всей его неакадемичности — это устойчивая группа населения. А насколько стабильной субстанцией окажутся получатели высоких зарплат — это вопрос: «Мы же прекрасно понимаем, почему у некоторых групп населения значительно выросли доходы, но при определенных обстоятельствах их уровень упадет обратно. Пока рано говорить, что речь идет об устойчивой тенденции, что если они сейчас зарабатывают так, то и дальше, в течение многих лет, работая в той же сфере, будут получать столько же. Причина роста зарплат понятна, но если она будет устранена, то, скорее всего, доходы работников этих сфер упадут. Мы знаем, какие заработки сейчас у людей, которые ушли на СВО. Понятно, что их семьи имеют совсем другой уровень доходов за счет выплат. Но СВО рано или поздно закончится, и это сразу откинет их назад. Поэтому я бы не спешил с громкими заявлениями о формировании нового среднего класса».

Также он обратил внимание на рост электронной промышленности и объяснил, с чем это связано. Главная причина здесь, как и в оборонке — государственная поддержка. «Много бюджетных стимулов работает: если есть много государственного заказа, деньги вливаются, под это набирают персонал. Это не обязательно оборонка — где-то отрасли связаны, где-то имеются законодательные установки на импортозамещение, например оборудования для систем безопасности или на переход госучреждений на отечественный софт. Все это требует вливаний, в том числе в зарплаты», — объяснил Бабич.

Оборонка по известным причинам резко улучшила свое положение с февраля 2022 года. Но, по словам Олега Бабича, рост номинальной заработной платы в отрасли только частично связан с индексацией окладов: «В значительной мере этот рост происходит за счет увеличения сверхурочных работ и интенсификации труда, введения ночных смен, сокращения и последующей компенсации отпусков. Люди стали меньше отдыхать и больше работать, поэтому номинальная заработная плата у них серьезно растет. Например, на одном из оборонных предприятий в Курганской области заработная плата выросла почти в три раза. Раньше люди там зарабатывали 40 тыс., а сейчас — 100–120 тыс. Но 40-часовую рабочую неделю они не видят два года. Рост заработной платы имеет место, но надо понимать его природу».

В начале 2024 года глава Минпромторга Денис Мантуров заявил, что за предыдущие два года зарплаты в оборонно-промышленном комплексе выросли по разным направлениям на 30–60%. За счет этого предприятия отрасли привлекли более 500 тыс. человек. Опрошенный «Москвич Mag» инженер одного из работающих на оборонку московских заводов отчасти подтвердил эту тенденцию, рассказав, что приток кадров стал ощутимым. Но также он признался, что и в прошлые годы получал довольно прилично. «Шестизначные зарплаты были как до, так и после», — коротко рассказал он, не вдаваясь в подробности.

Другой сотрудник (правда, уже бывший) старого московского предприятия, связанного с оборонзаказом, говорит ровно противоположное. По его словам, на заводе, где он работал до начала 2024-го, зарплаты были «не по рынку». Он отметил высокую нагрузку, чувствительные вычеты за брак и «не очень хорошее отношение к персоналу». Из-за этого, по словам москвича, на предприятии наблюдается большая текучка кадров. «Еще когда я пошел устраиваться, меня удивило, что помимо очереди на трудоустройство была примерно такая же очередь на увольнение. Но это и неудивительно, потому что отношение к рабочим, как к крепостным. Какой уж тут средний класс», — рассказывает он. На портале «Правда сотрудников» работники этого предприятия высказывают похожие претензии.

Какие зарплаты предлагают соискателям вакансий оборонные предприятия Москвы, а также известные компании в регионах? Например, НПП «Салют», которое специализируется на корабельной радиолокации, приглашает ведущего инженера на зарплату до 120 тыс. рублей, оператора станков с программным управлением третьего разряда за 100 тыс., формовщика за 90 тыс., специалиста финансового отдела за 80 тыс., водителя за 58 тыс., кладовщика за 50 тыс. и диспетчера за 50 тыс.

Московское ОКБ «Кристалл», специализирующееся на производстве и обслуживании авиатехники, к примеру, ищет подсобного рабочего или грузчика на зарплату от 70 тыс. рублей в месяц, а также транспортировщика, которому обещает от 75 тыс. На московское оборонное НПО «Алмаз» требуется оператор станка за зарплату от 92 тыс. рублей в месяц, инженер с опытом работы один-три года за 55 тыс., контролер радиоэлектронной аппаратуры и приборов за минимум 60 тыс. рублей.

Многие зарплаты все-таки не дотягивает до «средней температуры по больнице». По данным Мосстата, в июне 2024 года средняя зарплата в городе составила чуть более 156 тыс. рублей.

В регионах ситуация разнится в зависимости от того или иного предприятия. Например, нижнетагильский «Уралвагонзавод», где производят танки, при средней зарплате в Свердловской области почти 75 тыс. рублей предлагает работу с сильным разбросом по вознаграждению. Крановщиков зовут на солидную ставку 330 тыс. рублей в месяц, а потенциальному управляющему персоналом в бюро по нематериальному стимулированию обещают всего 37 тыс.

В сфере производства одежды вроде бы все неплохо и с заказами, и с зарплатами, но тут тоже есть свои подводные камни. Основатель и руководитель компании Textile Pro Татьяна Шерстнева подтверждает, что рост в отрасли хорошо заметен, но в перспективе все может сильно измениться: «В первую очередь это связано с заказами для военного сектора. Но тут нужно отдавать себе отчет в том, что СВО рано или поздно закончится. Производственные площади, которые сейчас используются для военных заказов, освободятся и адаптируются под мирные цели. Вопрос только в том, смогут ли все производства перестроиться. Кроме того, значительно растут отечественные бренды. И не только крупные федеральные вроде Gloria Jeans, Melon Fashion Group и Gulliver Group. Среди локальных брендов тоже чувствуется подъем. Буквально на днях общалась с владельцем нескольких брендов одежды из Екатеринбурга, за последние два года они увеличили оборот и производственные мощности в несколько раз».

Также Шерстнева добавила, что «уже сейчас регистрируются европейские марки, которые планируют выходить на российский рынок»: «Понятно, что известные, крупные бренды ушли, хотя кто-то и остался под другими именами. Но тем не менее российский рынок привлекателен для европейских игроков. Как решатся острые политические конфликты, так этих марок появится еще больше, и конкуренция сильно ужесточится. Смогут ли наши производители выдержать конкуренцию в таком случае, вопрос интересный».

По мнению Шерстневой, за последние полтора года особенно улучшили свое положение на рынке те компании, которые были лидерами и до 2022 года. Они заняли площади, которые освободили крупные западные бренды. Например, Lime отчитался об оборотах в 20 млрд рублей в 2023 году.

Но куда сложнее, по словам Татьяны Шерстневой, ситуация с небольшими брендами, которые не могут размещать крупные заказы на производство в Китае, других странах Азии или в Европе: «Небольшие компании находятся в трудном положении: подорожали ткани, не хватает производственных мощностей внутри страны. К тому же наблюдаем нехватку кадров. То есть масштабироваться здесь крайне сложно. Как одно из возможных решений здесь — рабочая сила из других стран. Для тех, у кого есть квота на иностранную рабочую силу, мы, например, предлагаем привозить швей из Индии и Бангладеш».

Что касается зарплат в отрасли, то, по словам собеседницы «Москвич Mag», они растут «сумасшедшими темпами». Это касается всех позиций, в том числе рядовых швей: «Были случаи, когда в вакансии указывали зарплату до 350 тыс. рублей в месяц. У дизайнеров, конструкторов, технологов зарплаты тоже подросли, за специалистов сейчас сильная конкуренция. Будут ли они новым средним классом? Сложно сказать, потому что это все-таки не сильно многочисленная прослойка общества».

Вице-президент Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности Игорь Ульянов также сообщил, что зарплаты у работников отрасли увеличиваются, но рост замедляется из-за текущего валютного курса рубля, что способствует росту цен и тарифов. Прогнозы же зарождения среди работающих в производстве одежды новой перспективной группы среднего класса он назвал гиперболой. Ульянов признал, что рост производства в отраслях легпрома, связанных с развитием импортозамещения, имеет место. Но тут не все так гладко, потому что на дворе — санкции: «В основном это характерно с середины 2022 года для сегментов, работающих по гособоронзаказу и в производстве продукции двойного назначения. Дальнейшее развитие этого тренда сдерживается санкционными и смежными проблемами, затрудняющими обновление основных фондов: минимум 70% оборудования в отрасли — импортное — уже требует равноценной по качеству замены, в том числе по комплектующим».

По итогам 2023 года впервые производство готовой одежды обогнало производство текстильных изделий, уточнил Игорь Ульянов: «В целом производство этих изделий выросло в годовом сопоставлении в 2023 году на 0,6%, а одежды — на 4,1%, кожи и изделий из нее — на 12,3%. Соответственно, не все, но минимум половина компаний в сфере производства одежды повысила свою конкурентоспособность, как и многие предприятия кожевенной подотрасли. А рынок готовой одежды составил 1033 млрд рублей, показав годовой прирост на 25,1%».

Кого считать средним классом? На самом деле это понятие трактуется по-разному. Например, Всемирный банк классифицирует средний класс мирового уровня как группу населения, способную покупать импортные товары высокого качества, совершать заграничные путешествия, а также имеет возможность получения высшего образования за границей. Однако для России ВБ сделал исключение, включив в эту группу всех, чей уровень потребления в полтора раза превышает планку национальной шкалы бедности, но не дотягивает до минимального уровня потребления среднего класса мирового уровня. Этот критерий позволил в 2020 году президенту Владимиру Путину заявить, что в стране больше 70% населения относится к среднему классу.

Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) относит к среднему классу (классу со средним доходом) население, живущее в домохозяйствах с доходом от 75% до 200% от медианного значения по стране. По данным Росстата, в 2023 году медианный среднедушевой доход в РФ составил чуть более 40,1 тыс. рублей (в Москве — 84,7 тыс.). Соответственно, по методике ОЭСР к среднему классу можно отнести людей с доходом от 30 тыс. до 80 тыс. (в Москве, стало быть, вдвое выше).

Заведующая центром стратификационных исследований Института социальной политики НИУ ВШЭ Светлана Мареева недавно сообщала, что в 2022 году в стране доля среднего класса составила 31,7%. Эта цифра стала максимальной за последние годы. Например, в 2013-м доля среднего класса по методике Светланы Мареевой оценивалась в 28,3%, в 2018-м — в 30,3%, а в пандемийном 2020 году — в 30,1%.

По версии Мареевой, средний класс определяется по социально-профессиональному статусу (руководители, профессионалы, специалисты), уровню образования (высшее) и доходу (выше 29 тыс. рублей на члена семьи, по данным за позапрошлый год). При этом всеми тремя признаками обладает только треть среднего класса, или 9,3% россиян. К этому ядру относятся лишь управленцы высшего звена и высококвалифицированные профессионалы. Остальные 22,4% населения относятся к периферии среднего класса — управленцы низшего звена, специалисты средней квалификации, административный персонал, рядовые работники бытового обслуживания и торговли.

Другие исследователи — завкафедрой макроэкономической политики и стратегического управления экономического факультета МГУ Андрей Клепач и его соавторы Сергей Николаенко и Раиса Лукьяненко — утверждали, что к среднему классу в РФ в 2019–2021 годах тяготели 37% россиян. Причем к устойчивому среднему классу они причислили только 4% населения. В эту группу они отнесли людей, у которых нет трех ключевых признаков бедности: горизонт принятия финансовых решений менее трех месяцев; отсутствие долгосрочных финансовых целей; достаточность средств только для приобретения еды и одежды. То есть под определение среднего класса в России может попасть (или, напротив, быть исключенной из него) самая разношерстная публика. Уже само сочетание контрактников и производителей одежды тому свидетельство.

Коллаж: Анна Павлова