Говорят, что современный мир быстро меняется, причем в лучшую сторону. С миром это происходит не всегда. Порадуемся за нас и за мир.

В этом новом мире (в идеале) мы как минимум избавлены от языка ненависти. Есть люди, которые находятся, как сейчас принято говорить, внутри прогрессивного дискурса. Они объясняют, что мы неумолимо движемся в сторону равенства, гуманистических ценностей, эмпатии и уважения к другому. Вернее — к Другому (обычно в таких случаях это слово пишется с большой буквы). Чувства Другого надо максимально щадить и понимать, что ранить их может все что угодно — не только поступки, но и некорректная лексика, нескромный взгляд или непродуманная шутка.

Таков новый мир, нежный и чувствительный. Наверное, у них удивительная речь, как у академика Дмитрия Сергеевича Лихачева или старорусских интеллигентов в исторических фильмах? Ничего подобного: «токсичное чмо», «привилегированная свинья», «патриархальный огрызок», «протухший олдскул», «дремучий биомусор». Заслужить такие эпитеты может буквально любой и не важно, о чем именно он говорит. Тут уже красота в глазах смотрящего. Вот недавняя история, когда Greenpeace на своем сайте опубликовал крошечную, в полтора абзаца, совершенно нейтральную по стилю заметку о том, что не все средства женской гигиены одинаково хорошо утилизируются. Мгновенно слетелись кроткие ангелы в белых одеждах и стали хлопать своими крыльями, подняв настоящую бурю. Тысячи комментариев, вот из них самые приличные: «Лютая мизогиния и человеконенавистничество», «Как всегда во всех бедах мира виновата женщина!», «Женщины и так травмированы чувством вины, стыдно их шеймить», «Господа гринписовцы, сначала решите проблему с домашним насилием!», «А вы знаете, что в некоторых случаях мужчины отказываются садиться в поезда, которые ведут женщины. Вы тоже этого хотите?», «Отменяю свои пожертвования!». В результате гринписовцы еще раз двадцать потом извинялись перед всеми, кого могла расстроить эта публикация. Тут вспоминается то ли персонаж Довлатова с его лозунгом «Терпимость — наше грозное оружие!», то ли Кнышев, когда-то написавший: «Меня окружали милые, симпатичные люди, медленно сжимая кольцо».

Есть специальные люди, которые учат языку добра. Они пишут длиннейшие статьи о том, что нельзя никого расчеловечивать, нельзя стигматизировать по месту рождения, по национальному признаку. Они страшно жалеют, что этих вещей не понимают в современной России, где все сплошь расисты и дремучие ксенофобы. Хочется спросить: это что, троллинг такой? Нет, все серьезно. Одни и те же люди могут страстно защищать принципы терпимости и толерантности, а потом тут же, буквально не сходя с места, сожалеть, что нельзя навсегда изгнать, уволить с работы с волчьим билетом, сделать нерукопожатными тех, кто высказывает «неодобряемые обществом» взгляды. Когда это слушаешь, то испытываешь странное чувство, как если бы посетил собрание убежденных трезвенников и увидел, что там все пьяны в стельку. Или решил вступить в общество защиты животных и обнаружил, что его руководители увлеченно вешают кота.

Иногда кто-нибудь робко замечает, что раз язык ненависти отменен, то не стоит называть каждого, кто с тобой не согласен, озверевшим реакционером. «Это легитимная ярость уязвимого меньшинства!», «Не затыкайте мне рот, это крики боли! Я женщина и поэтому всю жизнь живу в аду!» — ответит вам какая-нибудь девица, которая на самом деле живет в Калифорнии или Западной Европе, получила грант на гендерные исследования и двумя днями раньше постила фотки из хорошего ресторана или с горнолыжного склона.

Точно так же если кто-то заявляет, что надо свято беречь чужое личное пространство, значит, с легкостью необыкновенной будет вываливать на суд общественности свою любовную переписку с каким-нибудь бедолагой. Если борется с «лукизмом» и «бодишеймингом», значит, своих оппонентов будет называть «плешивый карлик» и «жирный кукусик». Если призывает защищать любые меньшинства, то в споре с вами высокомерно объявит: «Такие, как вы, должны осознать, что больше не в мейнстриме. Вы маргинал!»

Ура! Так, значит, я и есть меньшинство! Я и есть тот самый ваш любимый Другой. Тогда берегите меня, признавайте мою ценность и защищайте! Тут с вами, скорее всего, вообще перестанут разговаривать. Или объяснят, что защищать надо меньшинство не всякое, а уязвимое. А вы не пройдете сертификат на уязвимость, потому что «находитесь на вершине социальной иерархии», или же являетесь представителем «доминирующей группы со встроенными гендерными и этническими бонусами», или просто «не победили в себе внутреннего ксенофоба» и по-хорошему таких, как вы, точно надо выгнать из «хорошего общества».

Кстати, вот это «хорошее общество» — совершенно таинственный социальный институт. Он знаменит исключительно тем, что оттуда навсегда изгоняют или туда не допускают. Других характеристик у него нет, но о нем все время говорят с таким восторгом и почтением, что представляется нечто величественное, какой-то салон герцогини Анны Марии Луизы де Монпансье, принцессы де Жуанвиль в Сен-Жерменском предместье. Даже удивительно, что такие вещи еще существуют в простеньком современном мире.

… Но, с другой стороны, я сижу и думаю: ну вот зачем я это пишу? Мы не дети. Мы прекрасно знаем, как устроен человек. Ему для комфортной жизни всегда нужен кто-то чужой, чтобы при виде его возмущенно встать и выйти, а еще лучше — его к себе не пустить. Чтобы чувствовать свое единство и осуждать нечестивцев. Эта страсть везде найдет себе дорогу и замаскируется подо что угодно. Можно сколько угодно призывать к терпимости, к разрушению границ между людьми, но, словно персонаж из анекдота, мы все равно, сами того не замечая, непрерывно будем собирать автомат Калашникова.

Притом что у нас действительно адово количество проблем. Экономическая стагнация, социальная незащищенность, семейные несчастья. У нас на самом деле почти каждая женщина сталкивалась с насилием в той или иной форме, но и мужчины сталкивались не в меньшей. Плюс еще эпидемия, которая все обострила, сделала всех истерическими и нервными. В такой обстановке единственное, что может объединить и действительно разрушить все границы — понимание и способность к компромиссу. Умение услышать не какого-то мифического и романтического Другого, а хотя бы своего соседа по лестничной клетке. Готовность к обсуждению любых вопросов, а не мечта о хорошем обществе, где разгуливают и раскланиваются друг с другом прогрессивные люди, а за воротами жмутся недопущенные, которых навсегда, навсегда отсюда изгнали, откенселили, провели деплатформинг. Впрочем, иногда среди своих обнаруживается отщепенец и предатель, и его под торжественное улюлюканье символически выбрасывают за ворота, которые навсегда с лязгом захлопываются…

Заранее предугадываю, что все написанное будет расценено как пример объективирующей иронии, которая является оружием привилегированных классов, то есть элементом олдскульной ксенофобии, которая должна быть запрещена в приличном обществе как травматизирующее оружие угнетения…  Дальнейшее дописывайте сами, тут можно еще пару страниц накатать.