Недавно пришлось следить за трагедией, которая разворачивалась прямо в режиме онлайн. Есть одно из многочисленных сообществ в соцсетях, где девушки задают друг другу вопросы про красоту и здоровье.

Ну типа: «Ой, а расскажите, как заставить себя ходить в спортзал?», «Где лучше всего ламинировать ресницы?», «Можно ли уколоться ботоксом и в этот же день заниматься сексом?» и обсуждают тому подобную важную дребедень.

И вдруг сквозь нее прорвался голос женщины, которая ночью сидела за компьютером на таиландском курорте. Она приехала туда отдыхать с мужчиной — то ли мужем, то ли возлюбленным. Оба, как можно понять, немолоды. И тут у него прихватило сердце. Причем сильно, и это не проходит. Она пытается его загнать к врачу, благо есть страховка. Он, естественно, раздражается, говорит, что приехал отдыхать, а не тратить время в медицинских кабинетах, и если ему будут выносить мозг, он вообще все бросит и улетит в Москву. Женщине сочувствовали, давали какие-то безумные рекомендации — советовали тоже пожаловаться на сердце и пойти к врачу вместе. Или солгать, что она беременна, и внушить ответственность за ребенка. Или выяснить, какое лекарство ему нужно, и тайно добавлять в еду. Эта переписка длилась мучительные два или три дня, и хотелось прокричать через половину земного шара: «Мужик, да пойди ты к врачу, отведи на это 40 минут твоего драгоценного времени. Ты сейчас на берегу теплого моря, под пальмами, рядом с тобой женщина, которая тебя любит. Тебя на том свете ожидают гурии? Апостол Петр с золотыми ключами упокоит тебя в раю яко праведника, мученическую кончину за веру приявшего? Ради чего ты рискуешь жизнью? Какие идеалы защищаешь?» Та переписка закончилась обновлением исходного поста: «UPD. Больше ничего не пишите, человек умер».

Нелепая безвременная смерть практически по собственной воле — это выбор, который одним кажется бредовым и бессмысленным, а другим — совершенно естественным. Сколько людей в собственных семьях наталкивались на упорное, иррациональное сопротивление, когда речь идет о жизни и здоровье, сколько было бесполезных диалогов между детьми и родителями:

— Мама, тебе же врач прописал курс лечения. Вот таблетки, вот расписание процедур, почему ты от этого отказываешься?

— Постой, я вот что хочу тебе сказать. Я прожила достойную жизнь, 58 лет — возраст немаленький, пора и честь знать. Зла я людям не делала, упрекнуть себя не в чем. Богатств больших не нажила, но там у меня в ящике стола, слева, лежат золотые серьги и кольцо. Ты их отдашь…

— Мама! Да прими ты наконец таблетки!

Как будто бы человеку предлагают какую-то стыдную сделку с совестью, а он отказывается. Впечатление, что для огромного числа людей жизнь настолько малоценный дар, что ради нее не стоит предпринимать даже самые несложные и необременительные действия. Жизнь — как тот чемодан без ручки, ценности не представляет, волочить тяжело и неудобно, она томит, как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом…  Жизнь не интересна, а вот смерть интересна. Иногда кажется, что российский, бывший советский человек, которого на протяжении всего XX века нагибали, подчиняли и не ставили в грош, воспринимает смерть как единственную возможность совершить свободный поступок. Странный, извращенный, но самый доступный способ пассивного сопротивления этому миру — сказать ему «нет», не выпить таблетку, не надеть спасательный жилет, не сбросить скорость.

Тем более что все там будут и не стоит суетиться и идти на постыдные компромиссы. Помню, как-то давным-давно, еще до всяких уберов, я ловила на обочине машину. Притормозила «Ауди», из которой доносились звуки песни «Орландина» группы «Колибри». За рулем сидела девица в облаке леденцового парфюма, которая «Орландине» громко подпевала. Посадила в машину она меня не ради денег, а чтобы сделать доброе дело, да и потрепаться ей хотелось. Она рассказала массу интересного про свою жизнь, своего кота, своих мужчин. Но начался наш разговор с того, что я, сев на переднее сиденье, пристегнула ремень. Тогда она как птичка, свесив голову, с неподдельным удивлением, в котором звучало почти сострадание, спросила: «Простите, а вы что, рассчитываете жить вечно?»

Она отреагировала так, как если бы я совершила поступок не очень страшный, но некрасивый. Например, проходя мимо столиков в ресторане, прихватила оставленные кем-то чаевые. То есть и мелко, и недостойно, и выгода почти нулевая.

Было это, повторяю, давно. С тех пор многое изменилось. Пристегиваться кое-как научились, и все реже по поводу ремня безопасности приходится слышать: «Я не собака, чтобы на привязи сидеть». Стали делать пробежки по утрам, считать калории, не пить вместо водки технический спирт, да и саму водку употреблять в куда меньших объемах. И езда в пьяном виде со скоростью 120 км/ч уже мало кем воспринимается как социально приемлемый и наилучший способ досуга. И средняя продолжительность жизни растет — по этим показателям в последние годы мы в мучительном рывке обогнали Боливию.

Но вот началась эпидемия коронавируса, и в глазах сограждан вновь зажегся этот огонек упорного, несгибаемого сопротивления. Из тех 45% жителей России, которые, согласно соцопросам, ни в коем случае не хотят прививаться, есть некоторое количество действительно не доверяющих вакцине. «Делали слишком быстро, на коленке». «Мало ли что туда намешали». «Соседка тетя Маша рассказала, что у них на работе у одной женщины вся семья привилась, на следующий день все умерли, пять гробов, какое горе!»

Но есть еще и немаленький процент людей, которые согласны с тем, что вакцина работает, но именно потому прививаться ей нельзя. Ибо ее лечебные свойства — от дьявола (Билла Гейтса, мирового правительства). Соцсети с их эффектом пузыря сводят единомышленников вместе и доводят их рассуждения до исступленной, почти религиозной страстности, словно речь идет о раскольниках, сжигавших себя в срубах, чтобы не принять троеперстное крещение, или мучениках, предпочитающих пойти на казнь, но не поклониться идолу. Популярны тексты с тысячами лайков и репостов: «Не смерти человеку следует бояться. Смерть — предмет чести, награда за доблесть и ворота в лучший мир. Следует бояться ветеринарной медицины, где вас будут тыкать шприцами каждые полгода». Соответственно, «привитыши», которые согласились, чтобы им «вкололи жижу», заслуживают осуждения как те, кто спасает свою жизнь, но губит душу. За новостью о том, что какой-нибудь известный человек вакцинировался, следуют комментарии: «Его запугали!» — «Нет. Его подкупили!» — «Он на 9 Мая вывешивал фотографии деда в орденах. Дед не жалел жизни на войне!» Как будто бы этот привитый внук — партизан, который предал своих и пошел в полицаи.

Вопрос: с кем воюем? И главное — как должна выглядеть победа?