В профессию я пришла неожиданно для самой себя, так как с детства мечтала стать ветеринаром. Но когда я училась в девятом классе, в школе был открытый урок, который проводила мама одного из одноклассников.

Она работала адвокатом, и темой урока была система устройства российского государства, система права, а также общая информация о том, что такое адвокатура и кто такие адвокаты.

С самого начала занятия меня как заворожили. Я не могла оторвать взгляда от этой красивой женщины, которая всего за пару часов успела рассказать массу всего нового и интересного. После этого урока мое желание стать ветеринаром испарилось. Я поняла, что хочу быть только адвокатом.

Родители были категорически против, пытаясь донести до меня мысль, что в нашей семье никогда не было юристов, знакомств в этой области никаких, а юристов сейчас море, и где, спрашивается, я потом найду себе работу. Но переубедить не смогли и в конце концов махнули рукой со словами: «Ой, делай, что хочешь, только потом не жалуйся!»

Поэтому после школы я поступила на юридический факультет Российской таможенной академии, который закончила с красным дипломом. Там все было примерно так же, как и в других вузах, разве что практику мы проходили не в судах и прокуратурах, как все студенты-юристы, а в таможенных органах. Но именно благодаря этой практике я поняла, что в таможенных органах работать не хочу. Поэтому после учебы не пошла работать по распределению, решив, что сама найду работу.

Оказалось, что это не так просто, как я себе представляла, поскольку юристов без опыта работы вокруг толпы, работодателям они не нужны, а если и нужны, то на более чем скромную заработную плату. Вот на такую работу я и устроилась. Но с мечтой об адвокатуре не распрощалась.

И вот однажды мой друг рассказал, что лет десять назад он стажировался в филиале №1 Московской областной коллегии адвокатов у замечательного адвоката Хадарцева Игоря Хаджисмеловича, с которым у него сохранились прекрасные отношения, как и с заведующим филиалом Валентином Михайловичем Шеркером. Он предложил узнать, не требуется ли им стажер…  Именно эти два человека стали моими «родителями» в профессии и научили всему, что я знаю и умею.

Не могу сказать, что я ощущала на себе влияние каких-то стереотипов, хотя, безусловно, профессия адвоката всегда считалась исконно мужской. Однако в профессии врача когда-то этот стереотип тоже имел место быть, но сейчас он остался в прошлом, и мы не смотрим на врача-женщину как на какое-то странное явление. Сейчас это норма, и врачей-женщин ничуть не меньше, чем мужчин.

В адвокатуре мужчин пока побольше, но на женщин, как мне кажется, это никак не влияет. Разве что женщине, по моему мнению, тяжелее вести уголовные дела и ходить в СИЗО, поскольку мы по природе своей более эмоциональные, впечатлительные, больше переживаем за страдания других. Мужчины в этом плане в большинстве своем более стойки, поэтому им легче переносить то, что в местах лишения свободы зачастую оказываются люди, совершенно не причастные к тем преступлениям, которые им инкриминируют. Лично я к этому отношусь очень болезненно, поэтому не веду уголовные дела за очень редким исключением.

Считаю, что главное, чему меня научили мои руководители — это принцип «не навреди». То есть кто бы и с какой проблемой к тебе ни обратился, ты должен трезво оценить ситуацию и свои силы.

Однажды коллега рассказал мне историю, что он защищал по уголовному делу молодого человека. В деле было несколько вариантов развития событий, и адвокат стал объяснять отцу этого парня все нюансы и советоваться с ним по поводу того, какую линию защиты избрать. Отец внимательно выслушал адвоката и ответил: «Представьте, что вы защищаете не моего сына, а своего. Делайте все то, что сделали бы для защиты своего ребенка». Для меня этот принцип в работе является определяющим.

Первое дело мое было не очень сложным и не самым с точки зрения права интересным — о взыскании с председателя правления садоводческого товарищества убытков, которые были причинены товариществу его действиями. Дело я отчасти выиграла, хотя и натерпелась в ходе его рассмотрения колкостей и острот от представителя противной стороны («противная сторона» не в смысле противности, конечно же, это исключительно профессиональный термин) по поводу своего чересчур юного возраста.

Забавно, что возраст в моей работе стал серьезным препятствием, поскольку многие клиенты просто отказывались идти ко мне на консультацию, мотивируя тем, что я «вчера только школу окончила», какой у меня может быть опыт работы…  Все любят адвокатов со стажем, причем людям кажется, что опыт прямо пропорционален возрасту. А это далеко не так.

Поскольку специальность у меня гражданско-правовая, то изначально мой путь начался с ведения именно гражданских дел. Потом с течением времени я поняла, что уголовные дела вести не хочу совсем. Считаю, что нельзя объять необъятное, и правильнее вести именно то, в чем ты прекрасно разбираешься и что любишь.

На сегодняшний день моей основной направленностью являются семейные споры: раздел имущества, споры о месте жительства, воспитании и содержании детей, хотя я веду весь спектр гражданских дел: наследственные, жилищные, трудовые, земельные, споры, вытекающие из различных договоров, арбитражные дела.

Однако преобладают почему-то именно семейные споры, особенно связанные с определением места жительства и воспитанием детей. Это крайне непростая категория дел, требующая постоянной вовлеченности адвоката во все события, происходящие в жизни доверителя в процессе рассмотрения спора в суде, буквально 24 на 7, поскольку от своевременных действий иногда может зависеть судьба ребенка. В эмоциональном плане это тоже чрезвычайно непростая категория споров, поскольку доверителю, как правило, в период судебных разбирательств нужна не только профессиональная юридическая помощь, но и психологическая поддержка, поэтому приходится, что называется, быть универсальным специалистом, готовым оказать любую помощь, когда бы она ни оказалась нужна.

Не знаю, к сожалению это или к счастью, но сейчас споров, связанных с защитой прав потребителя, становится все больше и больше, поскольку закон этот имеет очень широкое применение.

Однако споры по возмещению причиненного потребителю ущерба в результате оказания некачественных услуг заведениями общественного питания пока не так часты. Возможно, так хорошо у нас обстоят дела с качеством услуг. А, возможно, дело в том, что люди еще немного побаиваются таких судебных процессов, полагая, что присужденная в результате выигрыша дела сумма не покроет даже расходов на юриста. Ведь все мы знаем, что даже за жизнь человека, погибшего в результате катастрофы или чрезвычайной ситуации, в нашей стране выплачиваются мизерные суммы, до одного миллиона рублей. В этом отношении мы пока очень и очень далеки от США или стран Европы и вряд ли в ближайшее время к ним приблизимся в оценке ущерба от потери близкого человека или от потери здоровья. На это, безусловно, можно возразить, что никакая компенсация не вернет человеку жизнь. Но ведь здоровье иногда можно восстановить или можно обеспечить человеку достойный уровень жизни, если он потерял трудоспособность или кормильца. Но у нас пока это мало кого волнует.

Ольга Чучадеева, которая подала в суд на ресторан «Техникум» после того, как там с ней произошел несчастный случай (Ольга упала в ресторане с лестницы, ведущей в туалет, и получила серьезные травмы. — «Москвич Mag»), перспективы мизерной компенсации, к счастью, не испугалась. В результате чего подала прекрасный пример того, что судиться все же стоит, если вы получили услугу ненадлежащего качества, не отвечающую требованиям вашей безопасности.

Услышав историю Ольги, я поняла, что хочу провести это дело, поскольку оно было для меня очень интересным: в таких спорах всегда сложно предугадать результат, ведь здесь очень много различных обстоятельств, подлежащих доказыванию. Постоянное соревнование сторон в доказывании своей правоты.

Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» прямо запрещает адвокату давать гарантии по поводу исхода дела, поэтому обещать победу я не могла, я могла лишь пообещать, что сделаю все, что от меня зависит, для восстановления справедливости. Я искренне верила, что справедливость на нашей стороне. В результате суд с нами согласился. И хотя компенсация предсказуемо оказалась не такой большой, какой могла бы (и, по моему мнению, должна была бы быть), мы с Ольгой остались довольны результатом, поскольку конечной нашей целью были не деньги, а желание призвать ресторан к более ответственному отношению к безопасности своих посетителей. Насколько мы знаем, этой цели мы добились на все 100%.

Если вы попали в подобную ситуацию и не знаете, как поступить, я думаю, что правильнее все же начать с консультации у адвоката. Специалист поможет оценить позицию, доказательную базу и возможные варианты развития события в случае обращения в суд. Это не потребует больших финансовых трат, но поможет принять решение о том, стоит ли вообще ввязываться в судебную тяжбу. Иногда бывает, что действительно право человека нарушено, но для обращения в суд этого недостаточно — нужны доказательства, а их нет или слишком мало для отстаивания своей позиции. Также бывает часто, что человек решает не тратиться на юридическую помощь (что вполне закономерно в условиях кризиса), но в результате дело оказывается проигранным, поскольку без соответствующих знаний в области права и опыта человек может совершить массу ошибок, которые потом уже практически невозможно исправить в вышестоящих инстанциях.

Бывает и так, что ущерб не столь велик, поэтому тратиться на юриста не имеет смысла. В этой ситуации я рекомендую все же обратиться хотя бы за бесплатной юридической консультацией (например, в приемной правительства Московской области адвокаты нашего филиала оказывают бесплатные юридические консультации малоимущим и социально незащищенным категориям населения). На такой консультации вам могут помочь правильно составить исковое заявление, что уже достаточно много для правильного разрешения спора.

Мне кажется, что сейчас случаев правовой безграмотности намного меньше, чем, например, лет десять назад. Полагаю, что объясняется это во многом наличием огромного количества юридических сайтов, форумов, открытых справочно-правовых систем, где можно найти любой закон или подзаконный акт. Практически у всех есть интернет, а значит, и доступ к необходимой юридической информации. Я думаю, что на базовом уровне этого вполне достаточно.

Бывает, что люди, столкнувшись с какой-то юридической проблемой, уходят в нее с головой: начинают читать горы специализированной литературы, комментарии к законам, многочисленные форумы, где достаточно часто находят противоречивые ответы на одни и те же вопросы. Людям кажется, что в юриспруденции нет ничего сложного, во всем можно разобраться, если все это перечитать. Но поверьте, это заблуждение. Юристы не так просто учатся несколько лет. Как и специалисты других профессий.

Когда у нас что-то болит, мы идем к врачу, понимая, что самолечением заниматься опасно. Но когда речь идет о юридической проблеме, у людей почему-то аналогичный принцип не действует. И часто очень зря, потому что бывает так, что, обратись человек к адвокату сразу, во время рассмотрения дела в суде первой инстанции, его можно было выиграть, а на стадии апелляции и тем более кассации или надзора это сделать крайне трудно, если не сказать, что невозможно.

Как и в любой профессии, казусы и забавные происшествия случаются. Но личными моментами, как хранитель адвокатской тайны, поделиться не могу без согласия своих доверителей.

Могу рассказать из подслушанного в суде: в гражданском процессе к суду правильно обращаться «Уважаемый суд». В уголовном процессе к суду обращаются «Ваша честь». Но даже многие юристы и адвокаты иногда путают правильное обращение в разных видах процесса. Кроме того, обращение «Ваша честь» мы постоянно слышим во всех фильмах и программах про суд. Но очень забавно бывает, когда люди, далекие от юриспруденции, оказавшись в суде, по причине волнения просто забывают, как нужно обращаться к суду, и подбирают «синонимы» из серии «Ваше величество» или «Ваша светлость». Неоднократно была свидетелем таких казусов. Это очень поднимает настроение всем участникам процесса.

На мой взгляд, самый главный стереотип — адвокатом работать легко. Что здесь трудного? Общаешься с людьми, пишешь бумажки, ходишь по судам. И дело как будто разрешается (или не разрешается) само собой. Миф этот очень легко объясним: когда результат труда имеет какое-то материальное воплощение, например написанная книга, испеченный  хлеб, построенный дом, человек его может увидеть, потрогать, оценить, сколько было проделано работы. В нашей профессии материального, воплощенного в какой-то вещи результата очень часто не бывает, поэтому клиент его не может почувствовать, оценить, сколько усилий было приложено для достижения этого самого результата. Поэтому иногда вместо благодарности за положительный результат адвокат получает претензии от клиента по поводу того: «А что вы сделали? Дело-то было простое! Я бы его и так выиграл, даже без вашей помощи».

Мне это все напоминает анекдот, когда ветеринар приходит на прием к терапевту. Терапевт у него спрашивает: «На что жалуетесь?» А ветеринар отвечает: «Не, ну так-то и я могу!»

Самое сложное для меня в работе — это справляться с переживаниями по поводу каждого моего дела и судьбы моих клиентов. Когда работаешь с людьми, тем более работаешь достаточно тесно и долго, становишься иногда с ними практически родными людьми. В итоге такое чрезмерное сближение может мешать принятию взвешенных юридических решений, а этого допускать нельзя.

Также сложно бывает переключать сознание после тяжелого рабочего дня: бывает, что суд уже давно прошел, а ты все прокручиваешь раз за разом события в процессе, пытаясь понять, все ли сделала правильно, все ли сделала, что могла…  Эти мысли часто не дают покоя даже во сне. Это плохо, ведь отдых необходим каждому. В том числе и мозгу адвоката.

Не могу точно сказать, что есть какое-то конкретное дело, которое я хотела бы провести. Я ко всем своим делам отношусь, если можно так сказать, с любовью. Всегда тщательно готовлюсь к судебным заседаниям, выбираю тактику и стратегию ведения процесса. Каждое из проведенных мной дел — это бесценный опыт, который мне хотелось бы сохранить и приумножить.

Ведь спор может быть незначительным, по чьим-то меркам, но для кого-то это целая жизнь.

Несколько лет назад у меня было дело, когда с моего доверителя в суде первой инстанции была взыскана сумма в два с лишним миллиона рублей в качестве возмещения ущерба за сгоревший у соседа дом (этот дом сгорел вместе с домом моего доверителя). Для кого-то два миллиона не так много. А для него это была неподъемная ноша, поскольку он инвалид и вынужден жить на одну пенсию.

Он пришел ко мне с делом, которое было с треском проиграно в первой инстанции, потому что у него не было денег на квалифицированную юридическую помощь, хотя своевременно там можно было сделать очень многое. Я написала ему апелляционную жалобу и сразу предупредила, что надежда на то, что это решение получится отменить, ничтожно мала.

Но когда Московский городской суд решение все же отменил, мой клиент заплакал. Он вышел из зала в коридор, обнял меня и долго навзрыд плакал. Для меня это самая большая награда.

Я всегда всем своим клиентам искренне желаю, чтобы больше они ко мне не возвращались. Не потому, что я не хочу их больше видеть. А потому, что хочу, чтобы в их жизни было все хорошо и помощь адвоката им просто больше не требовалась.

Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ab@moskvichmag.ru.

Фото: София Панкевич