Я родилась и всю жизнь жила в Москве за исключением десяти лет, проведенных на Крайнем Севере, где работали родители.

В 17 лет я вернулась домой в Москву. В детстве, когда спрашивали, кем я хочу быть, всегда отвечала: мамой. Повзрослев, об этом не думала, просто планировала, что выйду замуж и у меня будет трое детей. Но о том, что их будет гораздо больше, не думала. Была какая-то карьера, руководящие посты, но в 2008 году я все это поменяла и пошла работать психологом в детский дом. С того момента произошло качественное изменение моей жизни, появился другой смысл.

С мужем нас познакомила моя коллега. Он пришел устраиваться на работу — там и познакомились. Не могу сказать, что с первого взгляда поняла, что это человек всей моей жизни. Но, общаясь в одной компании, постепенно осознала, что с ним мне было бы интересно строить свою жизнь.

Приемных детей мы с ним стали впервые обсуждать, когда наши кровные дети уже подрастали и не так в нас нуждались. Нам хотелось еще немножко родительства, забот, связанных с маленькими детьми. По роду деятельности я занималась детьми и иногда приводила их к себе на выходные. И году в 2009–2010-м я поговорила со своими кровными детьми, которые поддержали меня, сказали: давай кого-то возьмем в семью. Сначала муж был против и о причинах говорил достаточно искренне. Он сказал: «Ты понимаешь, когда мой кровный ребенок оступится и упадет, я подлечу сразу, у меня сердце заболит. Но если упадет приемный ребенок, я пожалею его как любого малыша, но в сердце ничего не екнет. К детям не должно быть такого отношения». Такой у него был вполне искренний посыл.

У меня был клуб приемных родителей, и муж стал приходить туда. У нас в целом как-то поменялся круг общения и стало много друзей — приемных родителей. Сложно представлять, как это все устроено, когда ты не имеешь опыта, поэтому мы стали приезжать в гости в приемные семьи. И благодаря этому увидели, что это такие же дети, которые могут стать частью семьи, а мы для них — заботливыми родителями. Произошло качественное изменение, когда муж понял, что это не так страшно, как он себе представлял.

В какой-то момент под Новый год мы сидели за столом и обсуждали, что у нас угнали машину. И решили: это знак, что надо что-то менять. Так в ночь с 2012 на 2013 год мы приняли решение стать приемными родителями, а в конце мая 2013 года у нас в семье уже были первые девчонки.

Иногда слышу, что у некоторых людей друзья с неодобрением относятся к приемным детям. А наши, наоборот, встречают наших ребят как из роддома: приезжают с подарками знакомиться. Родственники тоже нас поддержали. Моих родителей нет в живых, но свекор поддерживает. Все восприняли это как само собой разумеющееся. Меня всегда выслушивают, я могу поплакаться, когда устану. Нет ни одного человека в нашем окружении, который бы сказал: «Вы ненормальные, с вами общаться больше не о чем» (хотя, конечно, сейчас мы чаще всего говорим о приемных детях). К счастью, все, кто был с нами до приемства, находятся рядом и сейчас.

Чтобы меньше травмировать своих кровных детей, нужно подходить к процессу правильно. Сначала нужно рассказать, что ты планируешь стать приемным родителем, после чего дети должны подумать и дать согласие. Если кровный ребенок не согласен на принятие приемного, этого категорически нельзя делать. Наши дети уже были знакомы с теми, кто воспитывался в детском доме. Они знали, как росли эти ребята и что пережили. Мы всей семьей просматривали базу детей, которым нужна семья. Наши кровные дети все восприняли правильно, потому что мы открыто обсуждали это с ними. Например, наш сын сказал: «Девочек принимайте в любом количестве, парней — нет». Не знаю, почему, я смеюсь, говорю, что принц должен быть в семье один. Это была его просьба и мы должны ее уважать, поскольку мои кровные дети принимают полное участие в жизни приемных. Правда, теперь у нас все-таки есть один пацан: в нашей семье появились брат с сестрой двух и трех лет. У сына были сложности с возрастом, но со временем все прошло. Мы объяснили ему, что ребята друг другу не конкуренты, говорили: «Представь, у него мамы нет, а у тебя всегда была». Потом папа сказал: «У тебя есть обязанности, а теперь у тебя растет помощник, ты на него можешь переложить часть своих дел: мусор выкинуть, например». Сейчас он с ним возится: помогает и в спорте, и в домашних делах — прибить-привинтить — привлекает.

Приемные дети должны быть младше кровных, всегда должна сохраняться иерархия. Также важно, что у наших кровных детей их комнаты остались нетронутыми, мы никого к ним не подселяли. Их зона осталась неприкосновенной. Чувствуя стабильность, кровные дети нам помогали и приветствовали прием детей. Если бы мы подселяли приемных детей к ним в комнату, это могло бы создать очень много проблем. Конечно, наши дети молчали бы, но могли бы страдать от этого. Поэтому если соблюсти такие условия, все нюансы, то приемные дети могут хорошо влиться в семью.

Сейчас старшая дочь уже замужем и живет в Санкт-Петербурге, средняя дочь тоже собирается жить отдельно, а так у нас стометровая квартира, где все организовано и продумано настолько, что дети могут даже на самокатах кататься. У нашего папы хобби — он делает мебель. Квартира подходит под наши размеры.

На сегодняшний день основные планы — вырастить наших детей. Помимо здоровых у нас есть ребята с инвалидностью и с ограниченными возможностями здоровья. Наша задача — выпустить в жизнь старших, чтобы они научились жить самостоятельно и себя обеспечивать. Однажды девочку с синдромом Дауна мы вернули в кровную семью: убедили ее маму, что с такими детьми можно жить отлично, что ребенок с инвалидностью — это не якорь на ногах, а парус, который может дать новое развитие семье.

Ждем декабря и надеемся, что наши Антон с Алиной смогут вернуться к кровной маме. Как бы мы ни любили своих детей, я понимаю, что настоящее место ребенка — со своими кровными мамой и папой. Если они, естественно, адекватные. И вот мама Антона и Алины уже несколько лет ведет нормальный образ жизни, мы с ней в контакте и все идет к тому, что, скорее всего, детки вернутся к ней. Это будет большой радостью, хотя дети уже с нами шесть с половиной лет, и они стали нашими. Мы сделали для них многое — все, что могли. И надеемся, что, если они вернутся, там тоже все будет хорошо. Некоторые приемные родители против возвращения детей в родные семьи, мы — за. Кто мы такие, чтобы кого-то осуждать, если человек исправился. Может быть, кровные дети для кровной мамы — это шанс изменить свою жизнь.

Наверное, мы бы с радостью приняли еще одного ребенка с синдромом Дауна. У нас очень хорошо идет развитие этих детей: мы занимаемся с ними и горными лыжами, и роликами, и танцами, и чирлидингом. Когда мы только решили стать приемными родителями, детей с инвалидностью мало кто брал. Лично у нас долго зрело это решение. Девять месяцев готовились к этому, взвешивали, можем ли мы стать родителями особых детей. Для меня в начале пути вообще казалось очевидным, что я никогда не возьму ребенка с ментальными нарушениями. Казалось, с этим жить не смогу. Но важно пообщаться с людьми, у которых уже есть опыт заботы о таких детях. Мы попросили организацию, где воспитываются дети с особенностями, сделать обучающий курс для приемных родителей. Я ходила в садики и школы, смотрела, спрашивала, возьмут ли их в детский сад. Узнавала, как мы будем жить с этим ребенком. Потому что не было цели просто взять ребенка из детского дома и посадить его дома у себя. С малышом нужно заниматься, чтобы он развивался и жил полноценной жизнью. И вот девять месяцев у нас были «качели». Но в конце концов поняли, что готовы и можем принять ребенка. И я очень рада, что мы пришли к этому решению: это совершенно другой мир, другое родительство, другие радости. У меня в окружении никогда не было людей с синдромом Дауна. И представление о них было очень стереотипное. А они все разные: со своими характерами и способностями. Вот Сонька у нас просто звезда — суперская девчонка. Мне жалко, что ее родители отказали себе в радости воспитывать такого ребенка. Мы, к счастью, лишили их родительских прав: с ее родителями были очень сложные отношения. Есть Юля — она тяжелее. Мы говорим, что она ребенок для любви. Она источает любовь, обнимает, целует. Видимо, это ее предназначение в жизни — нести в мир любовь.

Мы знаем, как правильно заниматься развитием таких детей, поэтому приняли бы еще одного при первой же возможности. Кроме того, в Москве есть специальные программы для таких детей. Например, можно отправить ребенка на реабилитацию, где с ним будут работать профессионально. Есть возможность отправить на море: у нас папа с Соней осенью ездили в Крым по санаторно-курортному лечению. Действительно сильная вещь, которая есть в Москве, — это сопровождение приемных семей. Это специалисты, которые не контролируют, не осуждают, а именно помогают тебе и твоим детям. Это важная поддержка: иногда возникают проблемы с той же школой, и можно обратиться в службу сопровождения, они будут решать конфликт вместе с тобой, будучи на твоей стороне. Я чувствую разницу, когда прихожу на какое-то заседание не одна, а со службой сопровождения, потому что это тоже государственная организация. Ты не один, как обычно на школьных собраниях. Такая поддержка — очень сильный ресурс.

Город достаточно помогает, спасибо Москве. У нас достаточно хорошие выплаты: и родителям, и на содержание детей. Папа работал руководителем сервиса, я — в сопровождении. Но в какой-то момент мы приняли решение, что приемное родительство будет нашей основной деятельностью. Очень много забот: никакой работодатель не потерпел бы такого количества отлучек. Есть возможность свою зарплату заменить вознаграждением, которое выплачивает нам Москва. У меня есть большая общественная работа — я руковожу ассоциацией приемных родителей, муж периодически консультирует по своей прошлой работе, но это фриланс, а основная наша деятельность — мы теперь приемные родители. Стаж у нас большой, мы с 17 лет оба работаем, все, что можно, уже наработали, теперь мы для души занимаемся таким любимым делом — нашими детьми. Конечно, бывает сложно, иногда мы сильно устаем. Но когда ты видишь, как ребенок меняется, и понимаешь, что ты к этому приложил руку, в такие моменты все тяготы и суета уходят на задний план.

Фото: из личного архива семьи Бубновых