По образованию я химик, окончил химфак МГУ — в дипломе у меня так и написано: химик, специальность «химия». Что касается вот этой приставки «арома-», то когда-то мне ее прирастили, как хвост, а дальше в дело пошел привычный копипейст.

Диплом я писал по совершенно отвлеченной от парфюмерии теме — про инструментальные методы анализа веществ, но запахами интересовался с рождения. И запоминать их начал очень рано, вероятно потому, что мама, считая меня аллергичным ребенком, старалась оградить от всего пахучего. То есть запахов в моей жизни было мало, а те немногие, которые попадались, очень впечатляли. Мама редко пользовалась духами — разве что, бывало, привозила из Прибалтики пару миниатюрок Dzintars. Зато у тети был целый столик с парфюмерными сокровищами, в которых я обожал рыться. Был еще флакон Magie Noire (классических духов Lancôme, выпущенных в 1978 году. — «Москвич Mag»), но он так и стоял запечатанным в шкафу — будущий подарок какой-то важной даме за важную бумажку. Самое смешное, что я отлично представлял себе его запах, рисовал в голове какие-то совершенно умопомрачительные картины, хотя через целлофан Magie Noire, понятное дело, не пах ничем. Помню свое горькое разочарование, когда много лет спустя попробовал его впервые.

Ближе к выпуску я уже знал про парфюмерные институты и думал, куда бы пойти учиться дальше, потому что на тот момент бредил душистым. Но именно тогда в СССР, как назло, все схлопнулось, не уцелело ничего — ни научной базы, ни парфюмерной промышленности. В итоге я остался на химфаке и пять лет занимался исследовательской работой — вместе с самыми разными людьми, например аспирантом из Йемена, который мечтал получить кандидатскую степень, чтобы завести себе еще одну жену. Помню, от него все время пронзительно пахло кардамоном — он зачем-то носил его в карманах, откуда вечно сыпались зерна. Важный момент: помимо химфака у меня за плечами была музыкальная школа — подростком я долго метался между музыкой и химией. Выбрал последнее и поступил на химфак, но еще в школе все же нашел товарищей, разделявших мои музыкальные вкусы. Мы купили синтезатор, организовали бэнд, сделали какие-то записи, даже выступали в клубе «Пилот». И ходили на «депешмодные» вечеринки, которые устраивал Алексей Шельпов (руководитель фан-клуба Depeche Mode в России. — «Москвич Mag»). В 1996 году мы туда впервые попали: худсовет отслушал нашу демоверсию и пригласил выступить.

«Технология», с которой я сейчас работаю, до начала 2000-х не издавалась на компакт-дисках, во всяком случае официально — первый и второй альбомы, 1991 и 1993 года соответственно, выходили только на виниле. Но в 2003-м Роман Рябцев (экс-вокалист «Технологии». — «Москвич Mag») решил заработать денег, отправился в рекорд-компанию и продал ей все наследие группы — его выпустили на CD, и те со свистом разлетелись. Тогда компания предложила группе записать что-то новое, стали намечаться концерты, и «Технологии» потребовался звукорежиссер. Им стал я: как помню, мне предложили 500 рублей за концерт — не бог весть что и все же ощутимый бонус к «научным» деньгам, примерно за те же деньги можно было купить пластинку в «Пурпурном легионе». Я еще продолжал работать на химфаке, но скоро понял, что концерты намного выгоднее — тех денег, что мне платили на факультете, не хватало даже на оплату проезда до работы и обратно. Ровно как в анекдоте: уже и за вход деньги берем, а они все ходят и ходят.

В какой-то момент я совсем отошел от душистого, тем более что на рубеже веков в парфюмерии наступила стагнация. Но в середине 2000-х до нас наконец доехали «артизаны» и «лютансы» (ароматы марок L’Artisan Parfumeur и Serge Lutens. — «Москвич Mag»), весь джентльменский набор тогдашней ниши, непохожий на предложение сетевых магазинов. Один такой поход в бутик — помню, это был Articoli в ГУМе — перевернул мою жизнь: я попробовал все, что там было, и был поражен. Стал интересоваться подробнее: принялся выяснять, как они устроены изнутри. Еще будучи студентом, я смело смешивал мандариновое масло с сандаловым, но «Фаренгейта» (Fahrenheit, мужской аромат Dior 1988 года. —«Москвич Mag»), само собой, не получалось, чего-то очень важного явно не хватало. Я начал вникать в детали, искать любую информацию о душистых веществах, в том числе синтетических.

Это сейчас в России бум парфюмеров-самоучек, но долгое время почти никто ничего не делал собственными руками. Те немногие, кто пытался, в основном выпадали из гнезда Анны Зворыкиной — они занимались натуральной парфюмерией, были ограничены работой с натуральными душистыми материалами и, соответственно, многих вещей чисто технически сделать не могли. Так и появились клиенты — первой была девушка, которая хотела «вкусный» рум-спрей для своей кондитерской. Когда несколько лет назад мне позвонили из ресторана White Rabbit, у меня уже был опыт общения с совершенно неадекватными людьми — у российского заказчика обычно есть идея сделать духи или крутую отдушку, а дальше он уже не думает. Тем не менее я, пусть и без особого энтузиазма, пошел на встречу с их пиарщицей. Та показала мне какой-то мутный шкалик с образцом. «Хотим, — говорит, — вот такие духи с запахом сельдерея. Как это сделать? У нас есть роторный испаритель». Я объяснил, что нельзя засунуть сельдерей в испаритель и получить духи, что натуральные парфюмерные материалы производятся иначе. В результате в моей первой коллекции ароматов для White Rabbit были бородинский хлеб, медовый пряник, сельдерей, яблочный пирог с корицей и тайский маринад для креветок — кисло-сладкий, с имбирем и лемонграссом. Сейчас эти духи дарят клиентам на праздниках и при заказе дискавери-сетов.

Чего мне не хватает, так это обучения в профессиональной парфюмерной школе вроде версальской ISIPCA — правда, сейчас, когда я, считай, ставлю прогулы на том свете, туда идти поздновато. Отсутствие профильного образования гложет, у меня есть комплекс самозванца во всей красе. Химию знаю, но школа дала бы какие-то практические парфюмерные навыки: когда ты что-то смешиваешь самостоятельно в своей лаборатории, ты бесконечно тычешься в разные стороны и львиную долю своего времени тратишь на ерунду. В парфюмерии, как и во многом другом, чрезвычайно важен опыт, важно время, потраченное на работу. Опыт, конечно, можно приобрести самостоятельно — при условии адекватной самооценки, но с хорошим учителем этот процесс был бы куда быстрее. Я из тех людей, которые считают, что для того, чтобы нарушать правила, нужно для начала их выучить. Когда человек, например, садится за инструмент, я сразу понимаю, есть ли у него музыкалка в анамнезе. То же самое и в душистом.

Фото: Олег Никишин

Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ab@moskvichmag.ru.