По рассказам родителей, рисовать я начала примерно в два года, как только ребенок может начать осознанно держать карандаш.

Когда мне было семь, я уже мечтала быть архитектором. Рисовала планировки и людей, которые там живут, с именами и описанием их хобби и профессий. Я занималась и музыкой (хотела, чтобы дома появился красивый рояль), и танцами, и гимнастикой, как это бывает у активных детей. Но успокоиться и просидеть несколько часов на месте молча я могла только с карандашом и бумагой.

Я выросла на юге — в армянском селе Чалтырь недалеко от Ростова-на-Дону. Тут полностью сохранились старинные традиции, везде говорят только на армянском, русских раньше было очень мало. Моя мама финка, заброшенная в СССР в детском возрасте. Отсюда двойная финно-армянская фамилия. Также отсюда соединение двух полярно разных миров, всегда разносторонний подход к любой задаче и ситуации.

Я училась в английской гимназии в Ростове, это было мое желание, так как в сельской школе быстро стало скучно. Приходилось ездить каждый день в школу в другой город и успевать очень многое. В старших классах я решила уйти в архитектурную гимназию, что шокировало всех и особенно нашего директора: отличницы из самой престижной английской школы города обычно школу не меняют. Тогда я точно поняла, что хочу быть не художником, не модельером, а именно архитектором. Многие отговаривали, мол, очень сложно для девочки из села стать успешной в этой профессии. В Ростовскую архитектурную академию я поступила на основе результатов олимпиады, закончила бакалавриат и поступила в магистратуру.

А дальше началось самое интересное. Летом после первого курса магистратуры, мне было 23, я приехала в известную московскую мастерскую к архитекторам Асадовым на два месяца на практику. С собой у меня были один чемодан и небольшой денежный грант от моего института. Мы сделали один проект по реновации набережной Евпатории, потом мне предложили следующий, уже с минимальным вознаграждением. Потом третий, четвертый — от других заказчиков.

В общем, опомнилась я в октябре, когда из ростовского института уже звонили с вопросами. И тут мне пришлось делать выбор: продолжать кружиться в танце новых интересных проектов в Москве или заканчивать магистратуру в Ростове — мне оставался всего лишь год. Я выбрала первое. Было сложно. Внезапно стало очень много проектов и очень мало денег. Мне кажется, я питалась исключительно жаждой нового опыта, новыми знакомствами, новыми идеями.

Позже я заново поступила в магистратуру МАРХИ, закончила начатую в Ростове диссертацию «Принципы формирования вокзальных комплексов в современном городе» (рабочее название — «Вокзалов больше нет»).

Параллельно я работала в разных мастерских, через три года уже была главным архитектором проекта в бюро MAD Architects. Мы занимались интерьерами, конкурсной архитектурой, один из таких проектов даже вошел в тoп-16 World Architecture Festival 2019 в Амстердаме. После MAD я работала в Blank Architects, где занималась развитием темы диссертации, проводила воркшопы на платформе «Открытого города», выступала на конференциях в РЖД и параллельно вела крупные интерьерные общественные проекты, аэропорты, торговые центры и т. д. На тот момент прошло пять лет после моего решения рискнуть и я, конечно, ни разу не пожалела. Такого быстрого и качественного опыта не дает ни один город мира. Нигде больше в 25 лет ты не сможешь вести проект в 2–3 тыс. квадратных метров, руководить командой из десяти человек, курировать всех подрядчиков и инженеров как главный архитектор. Даже не могу представить, как мне доверяли все самое сложное. Одна из моих начальниц в личной беседе рассказала, что вообще не знала, сколько мне лет, и была очень удивлена, узнав правду.

Как я создала бюро Freya Architects? Последние года два я мечтала о своей команде, проектах и заказчиках. Мне легче видеть картину в целом и управлять всеми процессами для достижения наилучшего результата. А когда ты работаешь в чьем-то бюро, тебе открывается только часть этой игры. Мне было интересно играть с полной колодой. К январю 2020-го у меня уже была слаженная команда, несколько своих проектов, и я решила рискнуть. Опять! В феврале я заключила свой первый контракт на дизайн офиса 1700 квадратных метров. Так появилась Freya. Над названием своего бюро я думала примерно лет с пятнадцати. У меня был миллион списков, записей в заметках.

Freya — это скандинавская богиня любви и войны, красоты и очага. И в этом вся суть моего подхода к работе. Любовь к каждому проекту, к каждому заказчику, но стройка — это всегда маленькая война, где приходится решать самые разные задачи и вопросы, часто проявлять храбрость.

За этот странный год мы успели построить офис компании Unica, сейчас в процессе стройки офис для одного очень интересного стартапа в бывшем производственном здании, два ресторана с известным ресторатором Татьяной Мельниковой — «Одесса-мама» на Тверской и «Хачапури» на Большой Дмитровке, три квартиры. Также в портфолио есть вип-зона в аэропорту Внуково, капсульный отель «Ботанист» в «Аптекарском огороде», бары и несколько конкурсов, которые разрабатывались в коллаборации с архитектором Викторией Миша. У каждого человека есть уникальный опыт в том или ином вопросе. Поэтому я люблю вести проекты в команде с сильными архитекторами. Часто на задачу нужно смотреть с разных сторон, и лучше это делать с помощью нескольких разных мозгов, тогда можно говорить о доле вероятной объективности.

Мой личный опыт очень разный. За счет этого сейчас мне легко понимать заказчика, что он хочет, что он может. И что можем мы вместе. Самое настоящее удовольствие видеть, как очень серьезный дядя на третьем совещании уже четвертый час рисует вместе с тобой лаунж в аэропорту, потому что человек, бывший военный, полностью вошел в творческий процесс. Наблюдать за трансформацией стилистических предпочтений, взглядов на то, как должно выглядеть пространство — это для меня магия.

Сейчас я занимаюсь развитием бюро, ищу новые интересные проекты. Мы очень хотим попробовать себя в разработке концептуальных ресторанов, так как кормить людей и создавать для этого пространство — это отдельная моя любовь. Помимо коммерческой деятельности я продолжаю работу над исследованием вокзалов. К сожалению, найти инвестора для этого почти нереально, приходится проявлять изобретательность в поиске ресурсов, чтобы тема и все наработанные материалы не потеряли свою актуальность. Там очень много интересных выводов, на основе которых можно создать новый подход к редевелопменту исторических вокзалов в российских реалиях.

Фото: София Панкевич