Я родился в Москве. Жил в типовой хрущевке. Рос умеренно хулиганистым парнем, дрался, если было нужно. Рисовать в детстве еще не умел, но всегда хорошо чертил. Думаю, это гены. Моя бабушка и оба дедушки были выдающимися конструкторами космической отрасли, один из дедушек — главным конструктором института в Королеве.

Моя детская мечта — быть военным летчиком на истребителе, но сложилось иначе.

В художественную спецшколу я попал совершенно случайно. Сначала учился в обычной школе в спальном московском районе. В какой-то момент ее расформировали. И 31 августа 1991 года прабабушка поставила перед фактом, что меня распределили в школу с углубленным изучением изо. Видимо, потому что хорошо учился.

В то время я активно и довольно профессионально занимался спортом — дзюдо, боевое самбо. А тут вдруг художественная спецшкола. Конечно, сначала не хотел туда идти, говорил: «Хочу учиться в обычной. Какие вообще рисунки, вы о чем?!» Но родители не давили. И я попал к педагогу, который параллельно табелю с десятибалльной системой, действующей в спецшколах, выстроил систему отрицательных, личных баллов. Так что сначала у всех были «колы» — «–100» и «–90». Меня это сильно задело, и я начал расти. Родители поддержали. Не успел оглянуться, как почувствовал, что нашел себя. Чтобы понять уровень подготовки в этой школе, скажу, что за время семилетней учебы, с 5-го по 11-й классы, через наш класс прошли 52 человека, а окончили школу всего 19. В числе выпустившихся была и Катя Добрякова, дизайнер, а ныне еще и прекрасный кондитер, она, кстати, выросла в соседнем подъезде.

Школа дала мне тот уровень подготовки, которого я должен держаться, не оставив ни малейшего шанса равнять себя со средним по рынку. Мой принцип: делать больше, чем нужно.

Моя детская мечта — быть военным летчиком на истребителе, но сложилось иначе.

Я довольно системный человек. Лет в тринадцать-четырнадцать уже начал понимать, что точно не художник, хотя оценки «9» и «10» за рисунок и живопись получал. Но рисунок для меня всегда был не столько творчеством, сколько инструментом. Я начал присматриваться к профессиям, в которых мог бы приложить свои умения. Когда понял, что самой мультиформатной среди творческих профессий является архитектор, пошел, ни минуты не сомневаясь, в архитектурный институт. Параллельно поступал в физкультурный. Для страховки. Представляю, что было бы, если б вместо архитектуры я пошел в профессиональный спорт!

В МАРХИ поступил с большим количеством лишних баллов. Для нашей спецшколы, откуда вышло много талантливых архитекторов, это обычное дело. Забавно, что с некоторыми моими друзьями из школы мы воссоединились в стенах DBA-group только двадцать лет спустя — как мушкетеры.

Когда учился в МАРХИ, ходил по Москве. Будучи от природы любознательным, интересовался происходящим, изучал стройки, собирал личную базу проектов. Легко учился, развивал насмотренность. К девятнадцати годам у меня началась рабочая практика. Рос с маленьких объектов, как многие. Делал все подряд. Собирал декорации для показов, потом стал их придумывать, оформлял ночные клубы. Потихоньку появлялись свои заказчики.

Когда уже основал свое дело, понимал, что, возможно, было бы лучше пойти сначала поработать каким-нибудь «заслуженным архитектором». И я искренне советую так делать молодым ребятам. Это хороший и, главное, очень нужный опыт. Но у меня сложилось иначе: в августе 2003 года мы открыли наше бюро DBA-group. Почему наше? Я изначально не хотел делать компанию имени себя, хотя в отрасли архитектуры и дизайна это довольно распространенное явление.

Первый наш объект не назову, потому что уже тогда параллельно работали над кафе, рестораном, несколькими частными довольно толковыми проектами, к нам обращались за техническими и рабочими чертежами более именитые коллеги. Сейчас, конечно, все смотрится наивно, но сделано было честно.

И тут мы подходим к моему второму принципу: работать в разных направлениях, быть универсальным.

Мне нравится мультиформатность — это как оркестр, где все классно играют на своих инструментах. Поэтому DBA-group — диверсифицированное бюро — команда, работающая параллельно минимум в двенадцати направлениях и везде в балансе. Кто-то называет нас темными лошадками архитектурного и дизайн-бизнеса. Почему? Тут все просто: мы те, кто всегда много работает, а не занимается пиаром, выкладывая в свои социальные сети вместо реальных объектов чужие фото, подписывая «Mood of the Day» и т. п.

Делал все подряд. Собирал декорации для показов, потом стал их придумывать, оформлял ночные клубы.

В портфолио — более 500 реализованных объектов, в том числе за границей — в Италии, Испании, Франции, Монако. В Москве развиваем наше большое направление в части ресторанов и прочих общественных заведений — кинотеатров, развлекательных центров. С нуля работаем над очень крупными зданиями. Например, жилыми комплексами в Сочи, самым дорогим домом на центральной площади Новосибирска, клубным домом на Крестовском острове в Санкт-Петербурге. И, несмотря на пандемию, занимаемся сейчас большим и очень красивым рестораном в Нью-Йорке. Конечно, в работе за границей есть свои нюансы. Как минимум другие язык и ментальность, требующие отдельного подхода. Но нас хорошо знают подрядчики по всему миру, а это, конечно, большой плюс.

Еще один наш конек — умеем хорошо работать с технологией здания любого размера и назначения. Знаем, как сделать то, что нужно в рамках задачи, бюджета, при этом качественно. Будь то реконструкции и реновации брендов (отмечу здесь недавний перезапуск «Глобус Гурмэ»), частные проекты уровня премиум и суперпремиум, отельные, спортивные или спа-объекты.

Так что в любом из направлений наше бюро готово достойно конкурировать с любыми выдающимися специалистами той или иной суботрасли. И я рад, что наш мультиформатный подход вот уже почти двадцать лет себя оправдывает.

Все это помогает собирать вокруг себя суперпрофессионалов своего дела и не становиться замшелым.

Могу сказать честно, я очень требовательный и даже жесткий. Начиная с себя и заканчивая отношением к делу. Конечно, в любой сфере важно, кто тебя окружает. Мне повезло: те, кто со мной, всегда понимали и понимают определенную ответственность. Адекватность и профессионализм, сообразный опыту, внятный подход к работе и закрытие задачи, пожалуй, основные требования к архитекторам.

У нас работают люди, являющиеся авторами проектов, что я очень ценю, и, безусловно, доверяю своим сотрудникам: не боюсь их выхода на первый план.

Мы команда, именно благодаря команде мы настолько востребованы, что подчас не хватает времени на себя.

Приветствую, что у многих архитектурных бюро есть свой стиль, но это не мой путь. Если сравнивать со спортсменами, то мы выступаем в разных дисциплинах.

Мой подход к делу: нормально делай, нормально будет. Надо делать качественно, уместно, в правильном контексте и с понятными задачами. При этом неважно, для ритейла ли, девелопмента или ресторанов. Если ты справляешься с этой работой, ты молодец. То, что должно быть красиво и прочно, очевидно. Думаю, что мои коллеги, в том числе более опытные и заслуженные, на эту тему многократно профессионально высказались.

Когда заказчик приходит к нам с конкретным запросом сделать проект, который уже на слуху, раскрутился, наш ответ очевиден: можем сделать сопоставимо, но не копируя. Это важно. Тем более что работаем с большим количеством брендов, сетей, с разными рестораторами, даже иногда делаем конкурирующие концепции, оказывающиеся, как правило, успешными.

Очень важно, чтобы на проекте была хорошая команда и профессиональная среда: заказчик, технический заказчик, строители, генподрядчики.

Я не возьмусь за проект, если мне будет некомфортно взаимодействовать с людьми. Речь идет в большей степени о деструктивных моментах, когда к твоему мнению не прислушиваются. Все это ведет к невысокому качеству реализации, которое мы в бюро стараемся себе не позволять. Скажу, что среди наших ранних проектов ситуации, когда клиент все равно делает по-своему, случались. Правда, нечасто.

Спустя почти двадцать лет мы успешное бюро с большим штатом. Но я помню время, когда мои сверстники набирали обороты в крупных компаниях, делали карьеру, занимались своим бизнесом, что было делать несколько легче, чем сейчас. А ты не знал, как в следующем месяце заплатить зарплату, которая у нас всегда была на рыночном уровне. Кстати, любой мой сотрудник подтвердит, что задержек по зарплате у нас никогда не было.

«Давайте сделаем что-то красивое» — это мечта. Как правило, всегда нужно уложиться в миллион параметров, которые задал заказчик. Если меня спросят, какими объектами было бы интересно заниматься сейчас, отвечу: теми, что на века. Это могут быть знаковые здания в крупных городах, музеи, театры.

Задача любого бюро — отследить качество работы подрядчиков. Должен быть документ, должны быть определенные правила, которые заставят доделать все на достойном уровне. Есть проект, который согласован опытными специалистами, авторы не зря его разрабатывали, надо соответствовать.

Я очень критичен к нашим работам и надеюсь, что мы продолжим профессионально расти во всех смыслах — в техническом, эстетическом.

И, конечно, желаю всем коллегам, у которых проекты дошли до реализации, чтобы уважаемые партнеры качественно их реализовали.

К сожалению, сейчас много безграмотных молодых архитекторов. Умение подбирать картинки в Pinterest — это не работа. Академическое образование нормально проходят единицы. Многие умудряются даже каким-то образом окончить институт. Уверен, когда у нас будет введена персональная сертификация архитекторов, дизайнеров интерьера, конструкторов, каждый проект будет так или иначе контролироваться с учетом персональной ответственности, уйдет демпинг на рынке и иные неправильные подходы. Да, понятно, что в российских реалиях это тяжело с точки зрения коррупционной составляющей, но персональная лицензия будет заставлять значительно сильнее включать голову. Так происходит в развитых странах, так было во времена СССР в ряде отраслей, а у нас — «ну ошибся» — и без каких-либо сильных переживаний.

Переделывать кого-то дело неблагодарное. Я никого не учу, делаю так, как мне комфортно и хотелось бы.

При всех негативных факторах сейчас сильно выросли скорость работы и профессиональный уровень. Надо учитывать, что под рынок приходится подстраиваться. То, что делалось раньше два месяца, сейчас выдаем подчас за неделю.

Успех для меня — совокупность. Ты можешь сделать очень круто, но это не работает как проект. Сделал красивый ресторан, а он не раскрутился. Потому что никакой связи между популярностью ресторана, если это только не суперобъект, признанный шедевр, коих единицы, и его дизайном нет.

Меня вдохновляют обычные жизненные вещи. Совершенно не обязательно, чтобы это была архитектура. Летом могу сесть в спортивную машину и уехать вдохновляться на природу или подпитываться энергией в спортивном зале. Вдохновение — везде, главное — видеть и чувствовать. Если в жизни есть, чем вдохновляться, тогда оно будет и в работе, и во всем остальном.

Искренне не понимаю людей, которые живут только работой. Например, приходя в ресторан, оценивают его с профессиональной точки зрения. Считаю, что надо уметь переключаться. Это очень сложно, но необходимо.

Я очень трезвый, даже циничный, не люблю рассуждать про «творческость», тем более что честных творческих людей 2–3%, не более. И их надо беречь. Все остальные — это имитаторы. Не встречал среди известных профессионалов невменяемых людей. Они прекрасно владеют информацией, знают все, что происходит на рынке, не забывают о своих великих предшественниках и не менее великих современниках. Очень не люблю, когда рассказывают сказки: «Смотрел на небо, увидел здание в форме лютика и решил его сделать». Классно, когда у тебя появилась возможность сделать арт-проект. Делай! Но, к сожалению, очень много имитации творчества и вранья, потому что надо что-то рассказывать. Когда владеешь профессиональной грамотой, вполне спокойно, квалифицированно и достойно разработаешь любой проект.

Очень уважаю всех своих коллег на рынке, прислушиваюсь к мнению старших соратников, очень благодарен моему педагогу, которого, к сожалению, уже нет в живых. Я не из династии архитекторов, у меня свой путь, возможно, неправильный, но рабочий. Сейчас, наверное, могу сказать, что мне удалось стать цельным человеком.

Вижу, как Москва становится лучше. Архитектура — ближе к контексту города, она «не хамит» окружающей среде. Да, бывали и наверняка есть определенные ошибки. Это больше касается качества реализации, которого не хватает. Но очевидно, что процесс урбанизации правильный.

Мои советы начинающим архитекторам или тем, кто мечтает ими стать:

— во-первых, образование. Если вас интересует дизайн интерьера, рекомендую учиться на архитектора. В 90% случаев хороший дизайнер интерьеров — это человек, имеющий архитектурное образование. Дизайн интерьера — некая внутренняя архитектура, подчас даже более сложная, чем внешняя.

Получить с помощью курсов насмотренность, которая отсутствует в связи с невозможностью объездить весь мир, или перечитать все книги — прекрасно. Сделать квартиру — отлично. Но не надо тешить себя надеждами, что с помощью курсов можно вырасти до суперпрофессионала. Такие люди есть, но это единицы на сотню человек (они, кстати, работают у нас в бюро);

— во-вторых и в-третьих, желание и четкая цель. Задайте себе вопрос: вы хотите заниматься этим профессионально или делать по одной квартире в год (тоже профессионально — прекрасный путь, но без напряга). Выберите свой путь правильно;

— в-четвертых, не будьте имитаторами, не изображайте собой творческих людей в беретках. Когда человек имитатор, это очень видно и очень смешно. Творчество идет изнутри;

— в-пятых, будьте собой и никого не слушайте.

Фото: из личного архива Влада Андреева