Я родилась в Омске, когда мне было 4 года, мои родители переехали жить в деревню. Это случилось в разгар перестройки, когда у всех в стране жизнь резко поменялась. Никаких романтических представлений у них не было, родители понимали, что деревня — это каждодневный тяжелый труд, и они этого не боялись. Думаю, в таком решении виделась возможность спастись от кризиса личного и глобального.

И в школе, и в селе жизнь была насыщенная, наполненная событиями: конкурсы художественной самодеятельности, «алло, мы ищем таланты», дни учителя, проводы зимы, праздники всего и вся. Я участвовала во всем, выходила на сцену через номер, пела, плясала, стихи читала, оформляла стенгазеты и чего только не делала. Работником культуры я хотела быть с детства.

Город и деревня, традиционное и современное, одинаково любились и были знакомы мне с детства. В субботу вечером — сельская дискотека, а в воскресенье утром я уже в городе на занятиях по фольклору. В 13 лет я уже сама могла ездить в город и стала заниматься в Сибирском культурном центре.

Я из семьи, где принято иметь активную жизненную позицию. Энергия человека должна быть направлена на пользу людям и реализацию себя в профессии. А женщина к тому же должна успеть обрести еще и женское счастье, уютный дом — полную чашу, мужа и детей. Моя старшая сестра — двукратная чемпионка мира по дзюдо, остаться в тени, не состояться у меня не было шансов. Все знаковые, важные вещи происходили со мной почти случайно. Мои родители никогда не участвовали ни в выборе компаний друзей, ни выборе кружков или мест, в которых я находилась. Фольклором я тоже стала заниматься случайно, правда, в нашей семье на праздниках всегда пели народные песни.

Позже мне стало понятно, что в «Теремке» (так омичи называют Сибирский культурный центр — отдел русской традиционной культуры Государственного центра народного творчества, где я занималась) как-то по-особенному, легко, учили основным базовым вещам для фольклориста — системному мышлению, опоре на источники, работе с архивами. Это видение и умения я пронесла через все свои образования. Там же меня научили разбираться в традиционном костюме.

Я училась в Омске на отделении народного хора, потом перевелась на специализацию «этнохудожественное творчество» — это такие управленцы-актуализаторы от темы фольклора. Фольклористика (наука, изучающая фольклор) существует на стыке музыки, искусства, этнографии, литературоведения, именно такая междисциплинарность родила во мне желание найти новые сферы, где бы актуализировались знания о мудрости народа. Так пришло желание делать одежду. И, конечно, не такую, как в магазинах.

В Москву я попала тоже случайно. Когда мне было 16, на одном из фольклорных фестивалей я познакомилась со своим будущим мужем, а он — коренной москвич, мечта многих провинциальных девочек. Когда мне исполнилось 17, мы поженились. Разрешение на замужество без особенного повода нужно было получить в префектуре Центрального округа Омска. Сотрудники префектуры порицали мамино родительское безволие в этом вопросе, но нужный документ выписали.

И в Москве я уже окончила юрфак в Финансово-юридической академии (писала диплом по правовому статусу объектов нематериального культурного наследия) и курс стилистики у Галы Борзовой в Британской школе дизайна. В Британку пошла, когда поняла, что мне не хватает понимания, что происходит в фэшн-индустрии и как она работает.

Эстетика народного костюма: цвет, фактура, форма — все это необычайно красиво и кажется бесконечным источником для вдохновения. Сначала я делала только традиционную одежду и по сей день в бренде два направления. Более традиционное: мы делали и делаем одежду для фольклорных сценических ансамблей, для кино и театра, ресторанного бизнеса, словом, для творческих проектов, где нужна экспертность, связанная со знаниями о традиционном русском народном костюме.

Второе направление родилось 10 лет назад, я бы сказала, вопреки. Первым человеком, который говорил, что никакие формы актуализации народного костюма не нужны, была я. Но когда в 2014 году после событий Майдана в пространстве вокруг меня люди начали по-другому относиться к теме национального и теме традиционной культуры, я подумала: «Пора». Носить косоворотку хотели и в ультрапатриотической тусовке, и в либеральной, ко мне в ателье приходили с одним и тем же запросом: а почему бы не сделать косоворотку, которую можно носить в городе и не выглядеть как сумасшедший. В это же время муж и его товарищ за чаем обсуждали ношение косоворотки под пиджак. У меня не было выбора, потому что кто, если не я.

Так мне пришлось придумывать современную косоворотку. Три месяца я потратила на то, чтобы создать дизайн, найти ткани, из которых можно это шить, какая будет бизнес-модель, тип производства и прочее. И летом 2014 года у покупателей появились наши первые косоворотки.

Важно было доказать, что русское — это не китч. Русский костюм в глазах самих русских — это что-то нелепое, склонное к карикатуре: сафьяновые сапоги, картузы, кокошники и так далее. А мне нравится вытаскивать на поверхность истории, которые русский человек про себя не знает, делиться этим неизвестным с людьми. Давать возможность иначе смотреть на родное. Изначально косоворотки придумывались как история для субкультуры, для российского фольклорного движения. Мы в контексте города хотели быть русскими, но не смешными, чувствовать себя уверенно. Очевидно, что носить настоящий традиционный костюм в городе и маргинально, и не очень удобно. Я и моя команда даже не могли предположить, что кому-то еще в России это станет интересно.

Фольклор — это не только искусство, прежде всего это то, что помогает людям общаться. В нашей семье это объединяет и детей, и взрослых. Так же, как и я, мои дети, а они уже подростки, поют и пляшут с рождения. И одежду я делаю прежде всего для себя и своих детей. У меня две дочери и сын, и они моя самая важная фокус-группа. Мечтаю кому-то из них передать свое дело. К счастью, они так или иначе хотят связать свою жизнь с модой или бизнесом.

Когда я придумываю свои коллекции, я пользуюсь архивными и музейными фондами, ну и, конечно, собственными экспедициями. На основе работы с музейными фондами созданы коллекции «Каргополь» и «Крестики». Мои экспедиции последних лет в основном направлены на то, чтобы поддерживать связь с исчезающими носителями традиций. Для меня это важно как для человека, а не как для специалиста. У меня теплые отношения с бабушками и дедушками, я еду в экспедицию (в деревню) к родным людям, даже если раньше мы не были знакомы. Записать что-то уникальное современному фольклористу вряд ли удастся, все уже записано до нас, но есть возможность подышать одним воздухом с носителями традиций, напитаться немаловажными ощущениями, подтвердить теоретические знания.

Полтора года мы позиционировали себя как бренд мужской одежды, производители лучших в России современных косовороток. Но надо развиваться, стало понятно, что пора придумывать одежду и для женщин, ведь 80% нашей аудитории — женская. И хотя рынок женской одежды сложнее, насыщеннее и конкуренция гораздо выше, мы стали делать одежду и для женщин.
Моя русская героиня, как и я сама, женщина работающая и все успевающая. Ее мир, по ее собственному желанию, не ограничивается домом и заботами о быте, золотая середина между счастьем быть женой и возможностью быть независимой личностью. Мне кажется, современной женщине такой путь близок.

Создание коллекций в нашем бренде не строится по классической схеме зима — лето, скорее я выбираю для себя тему, которую разрабатываю в течение какого-то времени. Например, это может быть признание в любви к Русскому Северу, одежда, созданная в духе минимализма, где есть и косоклинные сарафаны и рубахи-долгорукавки, и орнаментальный трикотаж, который у нас не хуже скандинавского, и золотные вышивки. Или отдельная коллекция, как «Каргополь», которая тоже вдохновлена Севером, она создана для моих взрослеющих детей. Привычные худи и лонгсливы украшены каргопольскими узорами, которые традиционно вышивались на женских рубахах. Помимо Каргополя их можно увидеть в Историческом музее и на полотнах художника Ивана Билибина.
Последняя тема — коллекция, посвященная сибирским старожилам, так называемым чалдонам (одни из первых переселенцев в Сибирь), и для меня это личная история. Я исследую места, откуда родом мой отец. В Омской области есть село Крестики, которое богато своей ремесленной культурой, например, там совершенно фантастические ворсовые ковры. Они были в каждом доме, у каждой мастерицы свой набор традиционных узоров, который каноничен конкретно для определенного села. Есть там и сохранившаяся традиционная одежда. Моя коллекция — это поклон местному ремеслу и работа по переосмыслению всего увиденного.

 У каждой коллекции есть своя аудитория, и когда мне говорят: опишите своего покупателя, то это семья, похожая на мою. Люди, по-настоящему любящие место, в котором они родились, песни, с которыми выросли, люди, любящие радость жизни, не отрицавшие ни современность, ни прошлое.
Сейчас российская легкая промышленность пытается пережить некий ренессанс, и пока непонятно, получится или нет. Например, у меня, как у патриотично настроенного бренда, было и есть огромное желание работать с российскими тканями и собственным сырьем, но, к сожалению, то сырье, которое производится сегодня в России, предназначено только для домашнего текстиля, а не для одежной группы. Это разные технологические процессы производства ткани, другое кручение нити, ткани по-разному себя ведут. Раньше мы работали с тканями из Южной Кореи, а сейчас с китайскими тканями. Надеюсь, в России в этом секторе будут изменения к лучшему.

Сегодня современный предприниматель не может быть только дизайнером, он, как жонглер, должен владеть многим. Нужны компетенции, связанные с финансами, маркетингом, юридическими тонкостями, и не всегда творческие люди способны настроить бизнес-системы. И это зона моего роста. Уже который год я пытаюсь создать структуру. Идеи, которые за эти девять лет были сгенерированы, обладают огромным коммерческим потенциалом, и для меня важно нормально отладить процессы, я вижу за этим большой рост. Мы еще не выбрали и 20% наших возможностей. Но мы проделали огромный путь, и для меня очень важен социокультурный шлейф, который тянется за брендом. А возможность заработать деньги для меня знак того, что мы нужны людям.

У нас есть собственное производство, магазин, где наши вещи продаются, в Москве можно прийти в нашу мастерскую в старое здание Электрозавода (Электрозаводская, 21, помещение 474), в Суздале — в магазин «Дымов Керамика». Но в основном наши вещи продаются в интернете.

Мы можем назвать себя флагманами направления, связанного с русским стилем. Мы показали путь многим российским брендам, желающим актуализировать традиционное. Интерес к этой теме сейчас только растет, и мы хотим говорить с миром о русском.

Фото: Дима Жаров

Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ab@moskvichmag.ru