Я родилась в небольшом селе Днепропетровской области. Мой папа был военным моряком, служил на подводных лодках, а мама работала в торговле.

После моего рождения мы с родителями уехали в Мурманскую область, где прожили еще четыре года. Папа вспоминал, что в детстве я часто спрашивала: «А что такое дерево?» Мурманская область — зона тундры, где деревьев нет вообще. Когда мне было четыре года, папу перевели в Эстонскую ССР, на побережье Балтийского моря. Жили мы в небольшом военном городке Палдиски с населением 10 тыс. человек. Город был абсолютно закрытым, из культурных объектов — Дом офицеров и кинотеатр. Но папа часто возил меня в Таллин. За мое детство мы обошли все музеи в городе. Папа очень любил живопись и старался привить эту любовь и мне. Ему это удалось. Я окончила школу в 1989 году. На носу были лихие девяностые, которые уже давали о себе знать. Я понимала, что поступать нужно не в эстонский, а в российский вуз. Я так и сделала. Поступила сначала в Псковский пединститут на факультет начальных классов, а после первого курса перевелась в Ленинградский пединститут на тот же факультет. Кстати, поездки, связанные с поступлением в институт, были по сути моим первым знакомством с Россией. Эстония была условной заграницей для жителей СССР. И когда я из этой заграницы приехала в Псков, это были две разные страны для меня. Но я быстро адаптировалась и влилась в учебу.

В 1994-м мы с мужем улетели на Камчатку и прожили там шесть лет. Там я успела получить юридическое образование и поработать в налоговой. В 2000 году муж поступил в Военно-морскую академию в Санкт-Петербурге, и мы всей семьей переехали туда. В Питере я работала в качестве налогового юриста в аудиторских компаниях. В 2002 году мы переехали в Москву, и здесь я тоже работала в налогах, но уже в крупнейших компаниях, занимала руководящие посты. В 2014 году меня накрыл кризис среднего возраста. Я долго мучилась вопросами настоящего и будущего и не видела себя больше ни в качестве юриста, ни в качестве наемного сотрудника. В 2014 году я написала заявление об увольнении по собственному желанию и ушла в никуда. Два года я пробовала себя в разных ипостасях и в разных сферах — мне все не нравилось. Накапливалось раздражение и моральная усталость. Ощущение моей собственной бесполезности для общества не покидало меня. Я ходила по коучам и психологам, пока один из специалистов не спросил меня: «А как ты отдыхала от работы, когда была наемным сотрудником?» Я ответила, что люблю посещать выставки, всегда на них ходила и хожу сейчас. Так в конце 2016 года я оказалась на курсах по арт-менеджменту. Менеджмента в моих компетенциях было довольно много, а вот приставка «арт-» была чрезвычайно интересна. Я с головой окунулась в учебу. Довольно быстро я поняла, что арт-менеджмент преподают очень творческие люди, далекие от истинного менеджмента. Это нисколько не умаляет их заслуг, но именно это подтолкнуло меня к пониманию того, что в арт-среде нет никакой организованной иерархии, никаких отлаженных бизнес-процессов. Это творчество в чистом виде. Я бы сказала, хаос. Я была уверена, что мои менеджерские качества здесь точно могут быть реализованы. Причем я даже не рассматривала себя как наемного специалиста. Было понятно, что надо организовывать свое дело. И идея пришла сразу — онлайн-галерея современного искусства.

Это был конец 2016 года и в Москве уже работало порядка пяти-шести онлайн-галерей, поэтому у меня была возможность ознакомиться с их сайтами, их позиционированием и принципами работы. Они все были устроены по одному принципу: картины находились в мастерских у художников, а на сайт галереи выкладывались только фотографии картин. При желании купить картину потенциальному покупателю либо передавали контакты художника для дальнейшей самостоятельной коммуникации, либо галерея начинала сама выяснять у художника, в Москве ли он, не продана ли картина и т. д. Я решила, что все картины, представленные на сайте моей галереи, которую я назвала Smart Gallery, должны быть в наличии в собственном хранилище галереи. Так мы видели техническое состояние картин до того, как их увидит покупатель, мы гарантировали наличие картины и могли оперативно привезти работы сразу нескольких художников к клиенту домой, не связываясь и не договариваясь с каждым автором. Так родилась идея с «примеркой картин» дома у клиентов. Это действительно очень удобная функция, и все наши клиенты это всегда отмечают. Так что в привычном смысле слова это не совсем онлайн-галерея.

Но, надо признаться, это только сейчас весь процесс нашей работы выглядит идеально. На самом деле я столкнулась с такими сложностями, которых совсем не ожидала. Со стороны художников в первую очередь.

Как выяснилось, художники очень чувствительны к «соседству» на одном сайте. Художники, известные в арт-среде, не хотели быть представлены вместе с начинающими. Абстракционисты не хотели быть в одном ряду с реалистами. А если еще принять во внимание и эмоциональные особенности каждой «творческой единицы», то идею о галерее можно было забыть.

Я начала с молодых художников: они более лояльны к таким моментам и в принципе рады, что на них обратили внимание. Им нужно с чего-то начинать. И мне тоже. Так один за другим у нас появлялись молодые художники. Мы сразу ввели принцип ежегодной ротации авторов в галерее. Каждый год в декабре мы пересматриваем с каждым художником наши отношения и решаем, что дальше — продолжаем работать и растем вместе либо расстаемся.

Позже нами заинтересовались опытные художники, чьи работы относятся к музейному уровню, их картины приобретены ведущими музеями страны — Третьяковской галереей, Русским музеем, Московским музеем современного искусства. Нам уже доверяли авторы, которые проработали с нами какое-то время, и в арт-среде появилась информация о нашей галерее. Я решила расшириться и в офлайн-формат, поэтому открыла небольшое пространство на Кутузовском проспекте, где меняю экспозицию картин каждый месяц. Сюда приходят клиенты и дизайнеры интерьера на переговоры.

Фото: из личного архива 

Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ab@moskvichmag.ru