К скульптуре и паблик-арту я перешел от перформансов и костюма. С 2009 года на протяжении семи лет я делал большую коллекцию «Живые скульптуры».
Это серия костюмов, базирующихся на черном комбинезоне с яркими, светящимися в ультрафиолете деталями. При съемке в черном кабинете видны только сияющие конструкции, своеобразная аура или энергетическое тело, мое энергетическое тело, как я понял годы спустя. «Живые скульптуры» я дважды показывал на Берлинской неделе альтернативной моды и многих фестивалях, популяризирующих новейшие течения в искусстве. Были и другие серии — «Кристаллы», «Молекулы». Все они очень архитектурные, структурные. В костюме мне важно создать не образ, не добиться персонажности, а именно поиграть со структурой, создать персональное пространство, внутри которого — человек.
В некотором роде мою работу описывает фраза «Эмоции изнутри наружу». Эмоциональный всплеск, который рождается в моем сознании и при выходе трансформируется в физическое проявление. Зафиксированное в материале, оно неизбежно вызывает чувство сопричастности — кто-то узнает себя в этих работах, ассоциируя именно с этой формой, с этим цветом, с этой конфигурацией. Для меня важно: когда человек в первую очередь чувствует, а не размышляет очень много, то он получает гораздо больше, и это способствует пониманию.
Работать с костюмами было привычно, ведь всегда можно оттолкнуться от человеческого тела, а при создании скульптуры в пространстве нет отправной точки, только пустота. Осознанный и намеренный шаг как скульптор я сделал в 2018 году для выставки «Цирк!Цирк!Цирк!» в галерее ART4.RU. Посмотрев на свои предыдущие работы, я понял, что их объединяет: симметрия и стабильность в композиции. Я много использовал угловатые геометрические фигуры, я очень люблю линии, треугольники, их колкость. Обо всем этом на некоторое время пришлось забыть, чтобы обогатить свой визуальный язык. Я взял за основу шар, эллипс, каплеобразные формы, стал их по-разному комбинировать, крутить, и получилась скульптура — «Жонглер». Она удивила и многим невероятно понравилась, так что для первой персональной выставки в галерее «ЗДЕСЬ на Таганке» я решил развить этот опыт и выставить только скульптуры. Надо сказать, что я внимательно слежу за тем, как развивается Москва в последнее время. После реконструкции пешеходных зон и тротуаров появилось много площадок, которые ждут, когда на них появится новая городская скульптура. Поэтому я придумал для этих пустых зон 29 скульптур, виртуально вписал их в городское пространство и сделал для выставки 8 моделей моих любимых из этой серии, которая называется «Танцующая ось пятого измерения».
Эхом той выставки стали мои скульптуры, выставленные этим летом на Красной площади на выставке «Красный сад» и совсем недавно в Музее Москвы в рамках проекта «Здесь и сейчас». От ГУМа скульптура переехала на несколько месяцев в парк «Зарядье» и в итоге окажется на своем месте в жилом комплексе компании «Интеко». Проект «Здесь и сейчас» — инициатива правительства Москвы и департамента культуры, а курируют его Николай Палажченко и Александр Астахов. Чтобы обойтись без долгого процесса согласования установки скульптуры в городе, было принято решение сделать это во дворе Музея Москвы.
К сожалению, в Москве не так просто поставить современную скульптуру в городском пространстве. Это сложно по многим причинам — и по техническим, и по бюрократическим. Для развития паблик-арта нужен серьезный и конструктивный диалог художника и города. Нужно еще поискать место, где и фундамент можно сделать, и поставить объект, соответствующий всем нормам. Поэтому мы сделали это там, где возможно.
Паблик-арт — очень общее понятие. Можно сказать что, паблик-арт — это искусство, которое делается для зрителя. Даже если оно ему не нравится. Но автор и не должен превращаться в ремесленника, который удовлетворяет общественный запрос. Поэтому зачастую мы встречаемся с конфликтом интересов. Художник идет своим путем. Да, это может кому-то не понравиться, но кому-то же это нравится. И это хорошо. Конечно, можно назвать паблик-артом в общем смысле, скажем, памятник Долгорукому, но это только памятник, чтобы почтить память человека. А паблик-арт — это вовлечение. Например, все эти трактористы, атлеты, спортсмены 1930-х годов, они мотивировали зрителя на действие. Они воспринимались как абстрактный символ достойного гражданина, модель поведения которого надо воспроизводить, идеал, к которому нужно стремиться. Так вот, когда произведение начинает провоцировать, будь то скульптура, мурал или мозаика, а также создавать уникальный код местности, не оставляя человека непричастным, то это паблик-арт.
Художник, вовлеченный в паблик-арт, неизбежно оказывается в некой связке с государственными структурами. Удовольствия в этом мало. Потому что государство всегда пытается усреднить результат, чтобы угодить всем. А у искусства нет такой задачи. Поэтому государству не нужно здесь выступать арбитром. Оно должно упростить систему появления современного искусства в городе и довериться профессионалам. Для этого необходимо создавать фонды, которые, собственно, есть в Европе, Америке, чтобы они занимались установкой городской скульптуры. Государство наряду с частными меценатами может поддерживать такие структуры и способствовать упрощению получения необходимых разрешений. А основной художественной и творческой работой пусть занимаются кураторы, художники и эксперты.
Очень важное в паблик-арте — время. Только спустя время общество может дать объективную оценку. И, самое главное, зритель сможет дать себе ответ на вопрос, принимает он все это или нет, или однажды поменять свою точку зрения. Потому что даже первоначальные негативные отзывы могут очень сильно измениться спустя год или два. И таких ситуаций много, когда жители сначала отвергают, а затем уже не могут представить себе это место без скульптуры.
Для уличных произведений я стал использовать стеклопластик или полимочевину. Эти материалы позволяют сделать качественную работу — антивандальную, не боящуюся ни града, ни мороза, ни жары. Такая прослужит долго и будет радовать, не вызывая вопросов относительно качества внешнего вида. Бюджет решает, конечно. Когда у проекта есть деньги, получается сделать невозможное. Все любят говорить: «Попробуйте сделать что-нибудь, когда у вас ничего нет». Да, в каких-то ситуациях это можно сделать и даже с интересом. Например, создать скульптуру, которая через месяц должна распасться. Но у меня другие цели, я хочу, чтобы моя скульптура простояла долго и радовала несколько поколений, поэтому мне необходимы качественные материалы и профессиональное производство.
Я хочу и буду продолжать создавать большие скульптуры, расти в величине, так как мои работы просят еще большего масштаба. Считаю, что такая огромная страна, как Россия, может позволить себе ставить скульптуры в каждом городе, да еще и по несколько. И это только поддержит международный имидж России как страны с огромным культурным прошлым, настоящим и, уверен, будущим.
Являясь поклонником кинетической скульптуры, хотел бы увидеть свои скульптуры крутящимися или с вращающимися элементами. Но пока я могу передать движение и с помощью раскраски. Поэтому появились полоски, линии — все это создает эффект динамичности. Монохромная скульптура почти всегда визуально статична. Но как только появляется полоса или перебивка цвета, у зрителя сразу, как в оптической иллюзии, возникает другое восприятие формы — динамичное. Она перестает стоять на месте.
Когда мы установили скульптуру на Красной площади, люди пришли с вопросами: «Что это за шары? Что это такое стоит на Красной площади?» Начали сравнивать их с яйцами, какими-то личинками, называли примитивом. Мне друзья сказали: «Пускай из этих личинок вылупятся другие твои маленькие скульптуры и побегут дальше по Москве». Я готов к тому, что мои работы кому-то не нравятся. Негативные отзывы идут от того, что у нас зритель просто не знает, что современная скульптура может быть и такой тоже. Когда ты живешь в городе, в котором видишь только памятники, появление чего-то иного вызывает вопросы и обсуждения. Это нормально. Поэтому важно, чтобы скульптура появлялась не на месяц или два, чтобы она стояла годы, чтобы люди знали, что в городе такое уже есть. Художники ведь не ищут негатива. Мы просто говорим, что существует другая точка зрения, другое видение.
Работая сегодня над скульптурами, я придумал для себя некое мифическое пятое измерение. Там не действуют привычные нам законы физики, сила тяготения и гравитация, а я ничем не ограничен в формообразовании. Скульптура в этом измерении парит, кувыркается, вращается, ее элементы перемещаются и меняются местами. Но при переходе в наше измерение они замирают и превращаются в скульптуры. В выставленной во дворе Музея Москвы «Композиции в черную полоску» кажется, что все элементы сейчас обрушатся, упадут. Когда человек подходит к скульптуре, он задается вопросом: «Как все это держится?» Если у него внутри появляется вибрация, синхронная со скульптурой, с вибрацией внутреннего напряжения от притяжения элементов друг к другу, то объект и смотрящий на него входят в одно энергетическое состояние. Это похоже на медитацию. И вот здесь, я думаю, рождается третье состояние, которое должно вызывать искусство — на что-то вдохновить, спровоцировать, посмотреть на мир по-другому. Ведь даже во двор музея с Пречистенки чаще начали заходить люди, потому что там через проем ворот виднеется нечто интересное. Приглашением в неизвестное я предлагаю людям придумать свою мифологию, предположить, что бы такое могло произойти в их жизни, чего они всегда боялись, может, на что-то не решались, и сделать первый шаг в сторону реализации своих планов или мечты. Потому что когда ты видишь что-то настолько невозможное, то можно поверить во все, и в первую очередь — в себя.
Паблик-арт, как и любое искусство, способствует принятию себя. У нас очень много людей, которые себя не принимают, работают, например, или учатся не там, где хотели бы, а под влиянием семьи или общественности. И вот это недовольство собой потом и выплескивается на нас, художников. А мы-то как раз идем своей, нами выбранной дорогой. А ведь нам никто ничего не обещал. Могу только пожелать, чтобы доверие к себе и принятие пришли к людям, раскрепостили их. Тогда они увидят, как мир прекрасен, поймут, что можно делать вещи, казавшиеся им совершенно нереальными. Как только они поверят в себя, мир изменится.
Фото: Ольга Алексеенко