Владелец гастробистро «Цирк», «Натуры» и винного бара «13°» рассказал «Москвич Mag» о том, как включается магия ресторана «на районе», как строить отношения с соседями и почему так важна искренность.
Основатель и идеолог компании по обжарке кофейного зерна Rockets Coffee Егор Невейкин рассказал «Москвич Mag» о разнице между живым и мертвым кофе, кофейной индустрии Москвы и объяснил, почему мы любим капучино и раф.
Создатели проекта Soul in the Bowl Андрей Филичев и Екатерина Холопова открыли в свое время в Москве боул как новый формат еды и считают, что его потенциал до сих пор не исчерпан.
Алексей Пинский — владелец и бренд-шеф одного из лучших дорогих ресторанов Москвы. При этом его Regent находится в гостинице и не имеет вывески. Владимир Гридин разузнал, чем он завлекает к себе за стол интеллектуальную и финансовую элиту города.
Я шеф-повар и занимаюсь этой работой по любви. Сам выбрал профессию, жизнь не заставляла, как многих. В школе меня пугали учителя, что, если буду плохо учиться, пойду в ПТУ на повара.
«С.И.Д.Р. Групп» (название, кстати, не про сидр, а про «Сервис и другие радости») — единственный барный холдинг в Москве. «Кот Шредiнгера», Neon Monkey, «Вермутерия Re», Do Not Disturb, «Ботанист» — это все части нашего пазла.
Я увлекался естественными науками, участвовал в олимпиадах, с восьмого класса учился в ЗФТШ — заочной физико-технической школе при МФТИ. Как многие в институте, подрабатывал репетиторством, готовил к ЕГЭ по физике и математике и после окончания института работал на частных курсах по подготовке к ЕГЭ, преподавал физику.
Профессор РАН, специалист в области астрофизики компактных объектов (нейтронных звезд, черных дыр) Сергей Попов уверен, что математика способна эффективно описать окружающий мир.
Гештальт-терапевт Татьяна Салахиева-Талал, соавтор вышедшей в издательстве «Альпина нон-фикшн» книги «Уйти нельзя остаться. Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы кинопрофессии», рассказывает о синдроме эмоционального выгорания и том, как его избежать.
Я родился четвертым ребенком в многодетной, девять детей, семье учителей в Одинцово. Семья советская, наивная, мечтатели, никакой коммерции не было и в мыслях.
Доктор психологии Виктория Шиманская известна как автор первой российской запатентованной методики развития эмоционального интеллекта и создатель образовательной платформы Skillfolio. «Москвич Mag» она рассказала, зачем и как можно управлять своими эмоциями на работе и в повседневной жизни.
Управляющий партнер Torro Grill, Mozza и Boston Seafood Антон Лялин за два с лишним десятка лет в ресторанной индустрии досконально разобрался и в мясе, и в тех, кто его ест.
Когда в 2015 году мы с моим партнером Стасом Быстровым открывали в Санкт-Петербурге «Кабинет», в городе не было приличного бара, который соответствовал бы статусу, уже, конечно, абсолютно липовому, но, так или иначе, культурной столицы. Трэш-бары, алко-бары, бары с громкой музыкой и танцами — всего этого было достаточно, но места изысканного, с лоском точно не хватало. Обычно эту функцию выполняют приотельные бары, но в них было днище такое, загореться можно было.
Глобально я занимаюсь развитием культуры потребления мраморной говядины в стране. Отправная точка на этом пути — сам продукт. Раньше отношение к мясу было другим, особенно в советское время. Все шло в переработку: сделаем-ка из хорошей говядины фарш, максимум — антрекот. Должного внимания к самому мясу не было, да и мясного животноводства тоже.
Современному российскому виноделию едва ли больше 20 лет, но сегодня мы только и говорим, что о российском вине. Каждый приличный ресторан считает своим долгом предложить кубанские и крымские вина, а сомелье владеют неисчислимым запасом баек об автохтонных сортах и особенностях вин России. В чем их феномен — расспросили главного по бутылочкам с отечественных виноделен, главу Союза сомелье и автора ежегодного гида «Российские вина» Артура Саркисяна.
Торты и сладости — это у меня прямиком из детства. Папа 20 лет проработал на кондитерской фабрике «Новые Черемушки». Она в свое время была очень популярной, их торты расходились огромными тиражами по всей Москве.
Мало кто в Москве разбирается в пицце лучше Эльдара Кабирова. Совладелец сети пиццерий Pizza 22 cm рассказал Владимиру Гридину, какая бывает пицца, как ее выбирать и где искать лучшую.
О любимых Филях, невозможности гулять в общественных местах, неприветливых москвичах, которые никогда не смотрят в глаза, и своем альтер эго Супер Жорике.
Классические московские рюмочные типа на Никитской или «Второго дыхания», пропахшие алкоголем и сомнительной публикой, давно закрылись. Им на смену пришли заведения нового формата. Обсудить явление в Bar Bosco в ГУМе с видом на Красную площадь мы пригласили владельцев рюмочных новой формации: Игоря Писарского (гастрорюмочные «Шесть You Шесть»), Кирилла Туревского (рюмочная «Свобода»), Александра Малеева (бар «Широкую на широкую») и Александра Парадню (бар «Все твои друзья»). Игорь Писарский, Кирилл Туревский, Александр Малеев, Александр Парадня В Москве ренессанс рюмочных. Что такое московская рюмочная 2.0? Александр Малеев: Правильно говорите: раньше бары открывали, сейчас — рюмочные. По сути формат простой — выпить водочки, закусить бутербродом. Сейчас подобная — «Зинзивер», которая, наверное, отчасти задала моду. Игорь Писарский: На протяжении 23 лет я являюсь владельцем клуба «Петрович». Тогда, в 1997 году, это место открывалось как глубоко актуальное — для творческой интеллигенции, которая хотела «бухнуть с иронией», обратиться к советскому прошлому, прожить его еще раз. Сейчас этот формат вместе с генерацией отошел. У нового поколения нет адекватного формата. Соответственно, унылые советские рюмочные с чебуреками если и востребованы, то исключительно ностальгически. Приятель у меня спрашивал: «Я иду есть с девушкой — иду в вайн-бар, иду есть с мужиками — в грузинский ресторан, у меня юбилей — я пойду в “Большой” или “Савву”. Для чего ты открыл свои гастрорюмочные?» Я открыл для того, чтобы было место, где бухнуть. Хочется бухнуть, без разницы когда: с утра, днем, вечером? Иди в рюмочную. Не только бухнуть, но и поесть. Фактически это небольшое городское кафе с меню, заточенным под выпивание преимущественно крепкого алкоголя. Это довольно актуальная история и для меня, а мне под 60, и для людей помладше. А. М.: Могу сказать, что рюмочные сейчас — это больше для молодежного слоя. Рюмочные и настоечные — это сейчас для людей 20+. Александр Парадня: Если ...
В своем родном Новосибирске я играл блюз. Двадцать три года назад взял гитару, сумку и прилетел в Москву, чтобы показать, как лихо мы его играем в Сибири. Мой товарищ Павел Черемисин играл в группе «Несчастный случай», он меня познакомил с ребятами, и потом так случилось, что я там и оказался. Вот уже 20 лет мы живем такой крепкой семьей в хорошем смысле слова.
Сложно поверить, что еще 15 лет назад у нас не было ни «Фейсбука», ни «Инстаграма», не было возможности свободно обмениваться опытом, а гастрономическую информацию приходилось добывать по крупицам.
Я решил стать поваром еще в школе. Тогда были различные уроки труда для мальчиков и девочек, и я в какой-то момент сказал, что хочу к девочкам. Это был непростой и очень мужественный поступок. Там была прекрасная преподавательница, которая рассказывала об истории еды, учила ее готовить и красиво подавать. После этого у меня особо не было сомнений, так что я пошел учиться на повара.
О жизни над рестораном Uilliam’s, усталости москвичей от протестов, вопросах к Мавзолею и своем новом фильме «Подольские курсанты» об обороне Москвы осенью 1941-го.
О Москве 1950-х, жизни на Тихвинской улице, нелюбви к трамваям, Лужниках до спортивных комплексов, фестивале спортивного кино Krasnogorski и о том, что у плитки на тротуарах, как и в спорте, должна быть одна попытка.
