Катя Ливергант: Этот формат и саму программу придумал главный редактор телеканала «Культура» Сергей Леонидович Шумаков. Он автор идеи и общей концепции «Правил жизни», которая заключается в том, что культура, широко говоря, это правила.

Правила в буквальном смысле, то есть правила этикета, дорожного движения и русского языка, а также правила негласные, но не менее важные — представление о том, кто мы и откуда, какой у нас, людей, населяющих эту часть суши, характер, традиции, привычки, как устроен мир внутри нас и вовне. Сергей Леонидович придумал, что говорить о культуре вот так — открыто, с любопытством, не боясь задавать самые простые вопросы, — станет идеальным телевизионным форматом. Так оно и вышло.

У истории нашей первой встречи есть предыстория. До того как мы с Лешей начали совместную работу над программой, команда нашего продакшна «М-продакшн Медиа» уже разрабатывала этот совершенно новый синтетический формат, который потом стал программой «Правила жизни». Это был длительный процесс, ведь подобной передачи, где рубрики настолько не связаны между собой, совершенно обо всем, но при этом собраны воедино, на телевидении еще не было. Запускались в цейтноте — я вообще влезла в работу в процессе, довольно неожиданно, с наскока. Я быстро писала то, что мне приходило в голову по поводу возможного формата передачи; один из вариантов и был отправлен Леше. Надо сказать, что я получила от него жесткую критику, поэтому первое, что я ему сказала при встрече у кабинета продюсера: «А! Так это вы тот самый Алексей, которому не понравились мои верстки?!» Это и было наше дружелюбное знакомство.

Алексей Бегак: Разве так? Я думал, что мы с тобой уже не раз встречались к тому моменту. Как всегда: «А сейчас рассказ жены!» Но я расскажу версию «мужа». Эту встречу я помню. Мы приехали в офис — нас собрали, оповестив, что есть какой-то новый проект. В кабинете было несколько человек, точную тему разговора не помню, но мне к тому моменту уже прислали пилотный вариант сценария. Я только что завершил свой первый телевизионный опыт, которым стала передача «1000 мелочей» — ежедневное ток-шоу, которое делалось на огромной скорости с потерями качества, что, в общем-то, не соответствовало моим представлениям о хорошем. Да и вообще телевизор оказался для меня очень суетным и часто некачественным делом. Я привык работать хорошо — там же мерила были другими: дикий поток работы на дикой скорости. Поэтому и тот сценарий, как и все, которые я видел прежде, показался мне очень быстро написанным, содержал много опечаток и ошибок, на что я и указал автору, Кате, сказав, что было бы хорошо, если впредь тексты будут внятными, а не как в «пилоте». В общем, наехал на нее конкретно, потому что был очень раздражен своей предыдущей работой с редакторами. И вдруг увидел, как у нее из глаз посыпались искры.

Катя: Это абсолютная правда! Одно точно — между нами сразу возникло некоторое напряжение, а когда Леша при всех начал говорить, что я в сценарии перепутала какое-то название и пропустила запятую (хотя я там и правда кое-что пропустила и перепутала), то у меня, конечно, шерсть встала на загривке. Что это вообще такое?!

Алексей: Вот так мило мы и познакомились.

Катя: То, что мы все-таки воплотили идеи в нужную форму, — моя профессиональная победа, которой увенчались поиски, в какой-то момент казавшиеся мне безысходными. Кстати, Леш, ты помнишь, как первые полгода мы снимали в стол, потому что никак не могли нащупать нужный формат? То есть мы начали осенью 2013-го, а первый раз вышли в эфир аж в январе 2014-го.

Первое, что я ему сказала при встрече у кабинета продюсера: «А! Так это вы тот самый Алексей, которому не понравились мои верстки?!»

Алексей: Я даже не знал, что мы полгода не выходили в эфир, у меня это стерлось из памяти. Я помню первую запись, которая пошла на экраны, она был в студии, мы общались с Даниилом Дондуреем. А было ли что-то до этого?..

Катя: Были съемки, которые срывались и не склеивались, — все было не подготовлено, сыро, сложившейся команды не было. Мучительные полгода поиска всего, от нужного света в кадре до самого формата. И то, что помнит Леша, — все еще тот неуверенный этап, который, правда, оказался в эфире. Лишь в мае (считайте, уже полгода с первого эфира прошло) стало понятно, что — эврика! — мы наконец-то нашли нужный подход. Это произошло и благодаря нашей команде, мы все очень поддерживали друг друга: наш бессменный ответственный редактор Ольга Кржижевская, режиссер Наталья Попова, оператор-постановщик Станислав Светланов, гример Екатерина Шувалова, группа сильных гостевых редакторов, команда операторов, которые до сих пор стараются подгадать так, чтобы их смены выпадали на наши съемки: «Блин, у вас так интересно!»

И вот с телевизионного сезона 2014/15 мы начали бурное разностороннее развитие: программа стала разрастаться — становиться шире просто правил жизни. Думаю, сейчас не только я, но и все мои коллеги чувствуют, что наши темы — это весь мир, и это потрясающе — передача прямо сама себя продуцирует; темы появляются абсолютно естественно, ведь жизнь предлагает их нам каждый день, а мы просто внимательно и с интересом эту жизнь наблюдаем. «Правила» по-прежнему остаются живой структурой, что удивительно для телевидения, ведь пять лет эфира — это много, но нам все еще интересно идти вперед.

Нашей работе довольно сложно научить, нужно просто сочинять историю, снимать, писать текст и монтировать. Кроме того, на телевидении нужно быстро рассказывать, поэтому главный навык — так придумать и построить материал, чтобы там не было ни одного лишнего слова, а история при этом получилась.

Алексей: Зная, что такое каждый день делать программу, я понимаю, что это дико трудно — быть всегда на высоте и делать 90% ежедневных эфиров «в десятку». У меня же вообще нет школы: я пришел и стал телеведущим сразу и до сих пор удивляюсь, как это могло получиться — у меня?! А сейчас вроде бы считается, что у нас неплохая передача. Единственное, меня до сих пор смущает скорость работы, от которой страдает качество: у меня несколько разговоров в день с разными людьми, все на разные темы, в каких-то я совсем не разбираюсь, поэтому просто сижу и хлопаю ушами, а вся энергия уходит на то, чтобы сделать умное лицо, в других же — активно включаюсь. Был бы я только телеведущим, мог бы готовиться лучше, но я не могу и не хочу тратить на телевизор больше пяти-шести дней в месяц: остальное время — это живопись, архитектура, дизайн, строительство, да и просто сама жизнь.

Катя: Зато Леша очень открыт, это качество невероятно важно в его работе, ведь к нему приходят самые разные люди. Почему у нас белая «коробка», а Леша весь в черном? Это же своего рода табула раса, на ней мы грифелем рисуем мир человека, который пришел в нашу передачу и сказал: «А у меня вот так, такие правила жизни». И главная Лешина задача — предъявить этот персональный мир героя миру большому. Мы стараемся соблюсти баланс между тем, что он как ведущий — функция и личность одновременно, поэтому я всегда прошу, чтобы он говорил в эфире о том, что его волнует.

Я бы очень хотела, чтобы к нам пришел Юрий Дудь — мне было бы интересно с ним поговорить; из актеров — Бенедикт Камбербэтч, Энтони Хопкинс — он совершенно потрясный, — Тильда Суинтон, Колин Фаррелл. Я бы хотела сделать большое интервью с Михаилом Пиотровским; из писателей — если бы это было возможно, то с Михаилом Шишкиным, с Джонатаном Литтеллом и Жозе Сарамаго, если бы он был жив. Интересно было бы поговорить с Владимиром Набоковым, а особенно — с его женой Верой: мне интересно, как себя чувствует женщина рядом с человеком такого масштаба — как она себя ведет, скорее даже, как считает нужным себя вести.

Если говорить о темах, то в социальной сфере мне важно больше рассказывать о тех людях, которые нуждаются в помощи и поддержке; о тех, кто пытается добиться справедливости, но это не удается. В сфере культуры же мне важно ловить новые яркие идеи; звать людей, которые занимаются современным искусством и придумывают клевые стартапы, используя опыт классического искусства и культуры, создают новый актуальный продукт.

Алексей: Пушкин — вот герой, который никогда не придет в «Правила жизни», но так хочется! Мне было бы интересно поговорить с Путиным — интересно именно по-человечески. Катя сказала о Пиотровском, мы однажды делали с ним интервью, и первое, что я у него спросил: «Нравится ли вам ходить на работу?» Он очень воодушевился, начал рассказывать. Мне было бы интересно задать этот вопрос нашему президенту. К тому же я вижу, как человек работает над собой: я помню его в начале президентства и сейчас — как он изменился и пообтесался, научился разговаривать, быстро реагировать.

Катя: Да-да! Одна та сцена на саммите «двадцатки» в Австралии, где он сидел один за огромным, накрытым на много персон столом, чего стоит! Он так довольно сдержанно это вынес.

Алексей: А о чем хотелось бы говорить? Про меньшинства — да, согласен. Не то что меня это очень заботит, но мне не нравится, что нельзя этого делать. Мне не хватает разговоров об алкоголе. Канал про культуру, а о вине говорить запрещено. Но ведь это гораздо больше культура, чем очередной разговор о балете.

Катя: Но я все-таки очень рада, что нам удается именно на канале «Культура» на деле показать, что культура — это не скрипочки, не что-то возвышенное и эфемерное, а наша жизнь: еда, дети, одежда, любовь, секс, ощущение свободы…  Каждый раз не устаю благодарить канал «Культура» за площадку, на которой мы каждый день можем выходить в эфир.

Я верю, что телевизор не умрет — много хорошего появляется даже сейчас. Наша аудитория — 55+. Она нам очень предана, телевизор ей очень нужен, и мы стараемся делать для нее качественный продукт. Вообще портрет нашей аудитории довольно сложно описать, но если коротко, это те самые «люди с хорошими лицами». Мой приятель и друг нашей программы Филипп Дзядко смешно рассказывал, как он щелкал по каналам и, говорит, везде все какое-то неживое, а тут раз, смотрю — живые люди смеются, говорят, сомневаются, молчат, думают…  Глянул, а это «Правила жизни».

Вообще с теликом парадоксальная штука: у всех, у кого он есть дома, он обязательно включен. В телевизионном мире ходит шутка, что телевизор смотрят жопой: он работает, а ты что-то делаешь. Кстати, у меня такой привычки нет — у нас дома телевизор никогда не работал, кроме тех моментов, когда папа смотрел футбол или программу «Время». Я не телевизионный диссидент, просто в моей жизни этого как не было, так и нет. Парадоксально, но факт — вот такой я работник ТВ.

Алексей: В моей семье телевизор смотрелся: помню, как мы ждали выходные и Новый год, так и ждали «17 мгновений весны» или «Голубой огонек». Тогда ведь вообще ничего не было — лишь черно-белые газеты и плакаты с Леонидом Ильичем о единстве партии и всесилии учения Маркса. И так получилось, что привычка осталась — я до сих пор за ужином включаю телевизор, но это все же новостная передача или Discovery, а не другие продукты.

Что будет с индустрией дальше, я не знаю. Может, смерть телевизора случится, а может, это будет летаргический сон…  Черт его знает! Но в телевизоре есть то, чего нет в интернете: тебе дают, а не ты выбираешь — многие не готовы сами принимать решения, что смотреть; плюс ты одновременно с миллионами других включил телевизор именно сейчас (в 1970-е во время выхода новой серии «Мгновений» улицы пустели, а преступность падала — все были у телевизора) — общность важна людям до сих пор.

Фото: Даниил Овчинников