— А я вообще не знаю, как отмечать 30 лет. Ничего не работает, все сидят дома и боятся.
— Ну ты эту сумму, которую собираешься потратить на рестик, просто на себя потрать.
— Да, пойду накуплю себе масок и перчаток.

— У мамы в доме клопы. Из подвала лезли. Их травили-травили, и один заполз к ней домой. И она мне такая говорит: «Вот я всю ночь не могла уснуть, думала. Размышляла о клопах». Я говорю: «Ну у тебя просто с прошлой квартиры, где ты жила, страх остался». Она мне: «Да там театральная работница гардероба жила. У нее под линолеумом мертвые мыши были. Под обоями — клопы. Зато всегда в перчатках и шапочке ходила. И вообще клопы — это, конечно, лучше, чем коронавирус».

— Да все понятно, что все летит в какую-то трубу, сам знаешь. Так что просто сделай этот еб…чий план, а то скоро 13-я зарплата. Неохота уходить раньше времени. А там пусть хоть потоп, хоть чума.

На кассе:

— Так, нужны мне сигареты Winston, только мне нужны с импотенцией. Инфаркты эти все не нужны. И рак горла.
— Не знаю, есть ли…  (Ищет.) Так, есть только недоношенность.
— Нет, мне нужны именно с импотенцией. Я уже взрослый мужчина. Не надо тогда.

В поликлинике мама успокаивает плачущего малыша лет пяти:

— Прекрати плакать. А то сейчас скажут тебе, что заболел. И сделают тебе какой-нибудь…  эксперимент.

— Дима хороший, но он скучный. И он все время играет в какие-то свои игры.
— Тебе уже 36, Маш.
— Игры на телефоне.
— А…  нет, тогда не вариант, конечно.

— Она подбирает бездомных собак. Она их любит. А там и глисты, и все такое. А мне оно зачем? Я целую ее, а вместо этого получаю лишай, да? Любовь же может быть разнообразная. Не обязательно к бездомным и собакам. Моя любовь глуха к таким проблемам. Это так нетолерантно говорить, да? Ну, значит, я без любви и толерантности. Обычный парень, который хочет обычных отношений.

— А у вас будет корпоратив на Новый год?
— Ой, не знаю. Только если неофициально как-то. С таким, знаешь, баннером «Выжившие и все еще пьющие».

— Мне иногда кажется, что этот вирус будет вечно. Что он никогда не закончится. Что мы с Сашей все время будем так.
— Как?
— Смотреть сериал, не трахаться и разговаривать с его мамой по вотсапу по выходным. И она нам: «Ну как вы, мои котики?», а мы ей: «Все хорошо, мамуля!»

— А у меня очень много друзей решили заняться терапией. У всех теперь свой психотерапевт.
— Как им всем здорово. А чего они такие все тогда хмурые в метро ходят?
— Так это без терапии ходят. Счастливые-то все дома сидят.

— Я тебе говорю, Света хорошая. Надо тебе на нее обратить внимание.
— Ой, опять ты.
— И по дому она все помогает. И тихая.
— Наташа тоже была тихая.
— Наташа была тихая, но другая. Не нашего круга. Сразу видно, что из Мытищ.

— Юбка у меня висит — надеть ее некуда. На кухню только надеть, когда идешь.

— Меня мама отдала в приют, потому что любила погулять. Но я не расстраиваюсь. Получается, что никто не знает про все эти мутки с пропиской, а я знаю.

— Да просто этот сосед меня не любит. Настучал участковому, что у меня собака лает. Написал коллективную жалобу. Ну пришел участковый, записал мои показания. Не знаю, что теперь дальше делать. Ну собаку-то лаять я отучила. А все почему? Потому что он по вечерам бил свою жену, а она орала. А тогда, помнишь, когда я тебе писала? Я думала, что он ее реально убивает, все. И позвонила в полицию. Больше, получается, не буду звонить в полицию, когда кто-то кого-то убивает. Все.

— Она даже борщ готовит без души. Ну как так можно? Это же свекла…  это картошка. Наш хлеб. Наше все.

— То, что Путин болен, я уже давно подозревал. Это видно даже по новостям, как он говорит. Как двигается. Только не дотянули бы они до того, как он слюни будет пускать. А то был у нас, помнишь, Черненко? Или Андропов? Или Брежнев? Господи, сколько у нас всего было уже!

— Господи, когда же ты уже в школу пойдешь?
— (Делает страшную рожицу.) Никогда!

— Мне, пожалуйста, водочку дайте. Из шкафчика там.
— Какую?
— Какую-нибудь, которая приносит утешение.

— А коллеги все такие веселые, когда на той неделе в офис приезжали на общий сбор. Все друг другу «здравствуйте» говорят, все интересуются, как у кого дети. И общая тема есть сразу. Кто чем руки протирает там. Вот до чего карантин довел.